ЯЗЫКОВЫЕ ШУТКИ В ЯПОНСКОМ ЯЗЫКЕ

В современной формулировке комическое – прежде всего некоторое отклонение от нормы, не угрожающее личной безопасности познающего субъекта. Объект комического не всегда универсален: с одной стороны, он ограничивается страхом (в сталинскую эпоху анекдотов про Сталина не было), с другой – наличием «святого» – ценностей, не подлежащих осмеянию ни при каких обстоятельствах [4, с. 169].

Шутки можно разделить на предметные и символические, которые исполняются при помощи знаковых, языковых средств. Символические шутки в свою очередь делятся на концептуальные (не зависящие от системы выразительных средств конкретного языка и переводимые с языка на язык) и вербальные, каламбурные (языковые шутки).

Обязательным признаком знаковой (концептуальной) и языковой (вербальной) шутки является присутствие в тексте второго смыслового плана, связанного с первым ассоциативными и/или выводными отношениями. Тем самым, по своему логическому механизму языковое остроумие стоит в одном ряду с метафорой и, вырастая из сравнения и конкретного образа, во многих случаях строится на сближении разведенных понятий.

Обязательным признаком языкового остроумия также является сознательное нарушение норм вероятностного прогноза, вызывающее эффект «обманутого ожидания», когда изначально маловероятные ассоциации при переходе от одного плана текста к другому переводятся в доминирующие, что определяет «одноразовость» шутки, утрачивающей свой юмор при повторении [4, с. 170].

Эффект обманутого ожидания – основан на предсказуемости и нарушении предсказуемости. Суть эффекта обманутого ожидания состоит в следующем: непрерывность, линейность речи означает, что появление каждого отдельного элемента подготовлено предшествующими и само подготавливает последующие. Читатель его уже ожидает, а он заставляет ожидать и появления других. Последующее частично дано в предыдущем. При такой связи переходы от одного элемента к другому малозаметны, сознание как бы скользит по воспринимаемой информации. Однако если на этом фоне появляются элементы малой вероятности, то возникает нарушение непрерывности, которое действует подобно толчку: неподготовленное и неожиданное создает сопротивление восприятию, преодоление этого сопротивления требует усилия со стороны читателя, а потому сильнее на него воздействует. Приведем пример из юмористической передачи: «Такая песня веселая, аж ноги сами спать идут», «Саша, это твоё пение, это дар Божий? Или просто мстишь кому-то?».

Среди языковых шуток наиболее распространенной является игра слов.

Яркий пример языковой шутки в японском языке – дадзярэ. Японский язык богат на омонимичные формы, как следствие этого дадзярэ имеет следующие разновидности:

1. Омофоны, которые в свою очередь подразделяются на:

1. омофоны, основанные на повторении фонетической формы, которая выражает разные значения:

• 寝込んだ猫

Нэконда нэко

«Спящая кошка»

2. омофоны, фонетическая форма которых представлена один раз, но может интерпретироваться по-разному:

• パン作ったことある？/ パンツ食ったことある？

Пан цукутта кото ару?/ Панцу кутта кото ару?

«Ты когда-нибудь выпекал хлеб?»

«Ты когда-нибудь ел трусы?»

• 理科、ちゃんと勉強してる？ / リカちゃんと勉強してる？

Рика, тянто бэнкё: – ситэру? / Рика-тян то бэнкё: – ситэру?

«Ты должным образом учишь естественные науки?»

«Ты учишься с Рика-тян?»

• ねぇ、ちゃんとお風呂に入ってる？ / 姉ちゃんとお風呂に入ってる？

Нэ: тянто о-фуро-ни хаиттэру? / Нэ:-тян то о-фуро-ни хаиттэру?

«Ты как следует принимаешь ванну?»

«Ты моешься с сестрой?»

• 悪の十字架 / 開くの１０時間

Аку-но дзю:дзика / Аку но дзю: дзикан

«Дьявольский крест»

«Открытие в 10 часов»

2. Слова с частично совпадающими звуками:

• 塩がなくてしょがない

Сио-га накуситэ сёганай

«Соль пропала, ничего не поделаешь»

• ロシアの殺し屋（ころしや）は恐ろしや

Росиа-но коросия-ва осоросия

«Русские киллеры внушают ужас»

• だじゃればかり言っているのはだれじゃ？

(дадзярэ бакари иттэиру но-ва дарэ дзя?)

«Кто это тут только и говорит дадзярэ?»

3. Использование двух слов, каждое из которых совпадает по звучанию:

• 「布団がお山の方まで吹っ飛んだ！」「おやまぁ」

 – Футон-га о-яма-но хо:-мадэ футтон да! – ояма:

«– Футон сдуло, и он улетел в сторону горы! – Ну, надо же.»

Итадзура-ва иядзура

«Не люблю, когда надо мной издеваются» [25].

Немаловажную роль при построении языковых шуток в японском языке играет графическая стилистика в силу того, что в качестве письменности используется иероглифика. Е.В. Маевский под графостилистикой, или графической стилистикой, понимает стилистические средства языка, существующие только на письме и не имеющие параллелей в звучании, а также выражаемые этими средствами стилистические смыслы [7, с. 19].

Графостилистика по Маевскому делится на орфографическую стилистику и каллиграфическую стилистику.

Орфографическая стилистика занимается вопросами вариантного написания слов (при одном и том же произношении), в частности, она рассматривает нестандартное, устарелое, окказиональное, игровое написания слов. Объектом ее внимания могут также быть пунктуация, шрифтовые выделения (курсив и т. п.), расстановка абзацев и другие способы организации письменного текста.

Каллиграфическая стилистика оперирует такими выразительными средствами, как шрифт и почерк [7, с. 20].

Японская литература необычайно богата языковой словесной игрой (каламбурами), однако. Как отмечает Е.В. Маевский, уже в первой японской поэтической антологии 万葉集 манъё:сю: которая была составлена в VIII веке, наблюдается активное, по словам Маевского – «исступленное» использование не только звуковых, но и графических каламбуров.

Е.В. Маевский приводит пример 27-ой песни из антологии, сложенной императором Тэмму, которая называется «Доброе поле». Она примечательна тем, что в ней на тесном пространстве тридцати одного слога, или тридцати двух при другом способе счета, восемь раз нарочито повторяется слово ёси – «добрый», однако эта лексема встречается в трех разных грамматических формах (ёси, ёки, ёку). Стихотворение выглядит следующим образом:

Ёки хито-но                                                Добрые люди,

Ёси то ёку митэ                                         Добро взглянув, сказали:

Ёси то ииси                                                 Доброе поле!

Ёсино ёку митэ                                           Добро взгляни же и ты:

Ёки хито ёку ми                                          Доброму – добро глядеть

                                                                     (перевод Е.В. Маевского)

Таким образом, мы наблюдаем, что на восемь случаев повторения слова ёси приходится шесть разных способов его записи – пять семантических (良 – добрый, 好 – хороший, 淑 – изящный, 吉 – благоприятный芳 – благовонный) и один фонетический (сочетание иероглифов 四 – четыре и 来 – приходить вместе читаются ё-ку). Человек, записывающий данный текст, который предположительно уже существовал в устной форме, не ограничился письменной фиксацией звукового выразительного приема, но также добавил к нему зрительный прием, то есть нанизывание разных, но близких по смыслу написаний [4, с. 136–137].

В отрывке из письма матери сыну, заключенному в тюрьме, также наблюдается каламбур, построенный на графостилистическом использовании слов:

みきお、きちんと運動をして。体を動かさないとだめだよ。あなた、犬ってるんだから。Микио, китинто ундо:-о ситэ. Карада-га угокасанай то дамэ да ё. Аната, инуттэрун дакара – «Микио, ты там упражнения делай. Нельзя тебе не двигаться. Ты ведь совсем засобачеешь». 太ってるんだよ！点間違った、点！Футоттэрун да ё! Тэн матигатта, тэн! – «Потолстею! Черточку перепутала, черточку!» [サンドウィッチマン, видео].

Мама героя перепутала написание иероглифа 太る(футору – «толстеть») с иероглифом 犬 (ину – «собака») и поставила черточку в другом месте, в результате чего образовался несуществующий глагол 犬ってる (инуттэру – «засобачеешь») [29].

2.3. Перевод шуток с японского языка на русский.

Общеизвестным является тот факт, что стремительное развитие мировой цивилизации способствует вовлечению все большего числа людей в сферу межкультурных контактов и связей. Это обусловливает актуальность вопросов, связанных с художественным переводом, поскольку переводная литература остается одним из основных источников получения знаний об иных («чужих») культурах. Во избежание взаимного непонимания между представителями разных культур необходимо установить, насколько может быть достоверной культурологическая информация, которую читатель, не знакомый с оригинальным произведением, способен почерпнуть в произведении переводном [2, с. 89].

Главной причиной появления искажений, ошибок и неточностей в переводах художественных произведений является межкультурная асимметрия, проявляющаяся при сопоставлении оригинальных и переводных текстов. Одним из обязательных условий для достоверной передачи информации, содержащейся в подлиннике, является способность переводчика проникать в реальность, описанную в подлиннике, иметь верное представление о вещах, обозначаемых языковыми реалиями. Еще более сложной задачей для переводчика является передача при переводе различных экспрессивных параметров оригинального текста и, прежде всего, юмористического содержания оригинала [2, с. 89].

Основные трудности, возникающие при переводе шуток с одного языка на другой, связаны с различными факторами, среди которых выделяются омонимия, созвучия, ошибки словоупотребления, «ложная» этимологизация, полисемия и т. д.

При переводе игры слов, основанной на рифме, требуется творческий подход и некоторый запас времени, так как за короткий слов крайне сложно создать перевод, который бы удовлетворял всем требованиям, и вызывал ту же смеховую реакцию, что и оригинал.

Шутки и анекдоты также далеко не всегда понятны реципиенту в силу его незнания ситуации и отсутствия необходимых для восприятия шутки фоновых знаний. В данном случае переводчик может либо найти схожую шутку в ПЯ, либо, если первый вариант не подходит, дать пояснения касательно общей ситуации в шутке. Так, например, можно объяснить фонетическое сходство шутки про забор, описанной в пункте 1.3, или же вспомнить известный анекдот про иностранца, решившего изучать русский язык («сапор» относится к ограде, церкви и болям в животе).

Для каламбуров-созвучий применяется поиск схожих по звучанию слов, одно из которых видоизменено и вызывает смех. Например, выдержка из письма матери к сыну-заключенному: みきお、人生と言うのは何のでもやり直しができます。あきらめないで、それをこれからライフルワークにしてください。Микио, дзинсэй то иу но-ва нан-но-дэмо яринаоси-га дэкимасу. Акирамэнайдэ, сорэ-о корэкара раифуру-ва:ку-ни ситэ кудасай – «Микио, жизнь может все исправить. Ты не сдавайся, сделай это винтовкой своей жизни». ライフワーク、ライフ！何がライフル？Раифува:ку, раифу! Нани-га раифуру? – «Делом жизни, жизни! Что еще за винтовка?». В данном случае обыгрывается ошибка в написании созвучных слов, заимствованных из английского языка ライフル райфуру – винтовка и ライフ райфу – жизнь. Опорным компонентом является словосочетаниеライフワーク, которое может быть переведено как устоявшееся выражение «дело жизни», результанта – ライフル «винтовка жизни» [29].

Трудности может вызывать перевод ошибок словоупотребления. В этом случае проводится поиск звуковых соответствий в ПЯ, по которым реципиент легко сможет сопоставить варианты и проследить связь несоответствия опорного компонента каламбура и его результанты. Например, в сценке, где иностранец устраивается на работу в японский семейный ресторан, представляется следующим образом: 私の名前はマイクダービスです。殺してください。Ватаси-но намаэ-ва Маику Да:бису дэсу. Короситэ-кудасай. – «Меня зовут Майк Дербис. Убейте меня, пожалуйста». Иностранец испытывает трудности с запоминанием японских фраз и выражений, поэтому вместо принятого よろしくお願いします Ёросику онэгаисимасу, «просит» убить его. Данное высказывание можно перевести следующим образом: «Меня зовут Майк Дабис. Удушевно рад с вами познакомиться» [30].

Однако следует заметить, что далеко не все шутки, основанные на фонетической игре слов, могут быть переведены. Безусловно, при наличии достаточного времени, скрупулезного поиска соответствий данная проблема является вполне решаемой. Тем не менее, существуют особенно сложные случаи. Например, все тот же иностранец вместо 人数の確認 Ниндзу:-но какунин – «Уточнение числа посетителей», слышит 忍術 ниндзюцу – «искусство ниндзя» [30]. Также возникают трудности при переводе в случае игры слов, построенной на омонимии: ちょういいな Тё: ий на – «Очень здорово!»朝はいいな Аса-ва ий на – «Хорошее утро!». В сценке обыгрывается истинный смысл японских слов. ちょう Тё: – разговорное слово со значением «очень, весьма» – может быть также воспринято как 朝 Аса – утро, онное чтение которого тоже チョウ Тё: [24].

При «ошибках» в устойчивых фразеологических единицах используется поиск соответствия фразеологизма в ПЯ, где также заменяется результанта каламбура для создания комического эффекта. Например, искажение всем известной пословицы 知らぬは仏Сирану-ва хотокэ – «В незнании – блаженство», «Меньше знаешь – лучше спишь» на 知らぬは馬鹿 Сирану-ва бака – «В незнании – глупость», «Меньше знаешь – больше дурак».

Перевод языковой игры, основанной на полисемии, сводится к анализу контекста, так как в данном случае и опорный компонент и результанта каламбура являются одним и тем же словом, с разными значениями. В примере из сценки про смысл японских слов с мандзай-составом アンジャッシュАндзяссю произносится следующее: お前は甘いんだな Омаэ-ва амай н да на – «Какой ты наивный», за которым следует пояснение комментатора – 君は砂糖の味のようだ Кими-ва сато:-но адзи-но ё: да – «Ты на вкус словно сахар» [24]. В данном случае можно совместить основный смысл слова 甘い Амаи – «сладкий» с другим его смыслом «недалекий, наивный», тогда перевод будет звучать как «Какой ты наивняшка».

Особую сложность представляет перевод графических шуток, в виду того, что русская и японская системы письменности кардинально отличаются. Таким образом, аналогов подобных шуток в русском языке нет. В таких случаях можно обыграть перевод с помощью неразборчивого написания слова в ПЯ. Однако такой способ употребим не всегда. Например когда главный герой анимэ 「さよなら、絶望先生」Саёнара, Дзэцубо:-сэнсэ: – «Прощай, унылый учитель», преподаватель 糸色望Итосики Нодзому, пишет свое имя на доске. Одна из учениц соединяет два иероглифа фамилии в один, в результате чего получается другое слово 絶望Дзэцубо: – «Уныние». В данном случае остается лишь дать описание ситуации для реципиента.

Во второй главе были рассмотрены основные формы комического, встречающиеся в японском языке: от традиционного ракуго с фиксированным репертуаром шуток, комических ситуаций и правил их репрезентации, а также современных эстрадных выступлений мандзай-дуэтов, трансформировавшихся с течением времени, до шуток дадзярэ, основанных на игре слов.

Кроме того, была рассмотрена классификация видов шуток: предметных и символических. Последние в свою очередь могут быть разделены на концептуальные и вербальные шутки. Характерной особенностью языковой (вербальной шутки) является наличие в тексте второго смыслового плана, намеренное нарушение прогноза высказывания и эффект обманутого ожидания, который вызывает смех. В главе приведены примеры японской языковой шутки дадзярэ, также получили рассмотрение графические шутки, являющиеся уникальными для языков с иероглифической системой письменности. Были более подробно рассмотрены проблемы перевода юмора с последующим объяснением решения проблемы на примере шуток и выступлений японских комиков.

Список литературы:

1. Воркачев С.Г. Счастье как лингвокультурный концепт. монография / С.Г. Воркачев. – М.: Гнозис, 2004. – 236 с.
2. Голуб И.Б. Стилистика русского языка. – 8-е изд. – М.: Айрис-пресс, 2007. – 448 с.
3. Дземидок Б. О комическом (перевод с польского). – М.: Прогресс, 1974. – 224 с.
4. Дядькина Т.Е. Формы комического в японском языке // Молодые голоса востоковедения: материалы научно-практической конференции. Вып. 1 / Под общ. ред. канд. филол. наук, доц. К.В. Поляковой. – СПб.: Изд-во СПбГУЭФ, 2009. – 97 с.
5. Карасик В.И. Этнокультурные типы институционального дискурса. Этнокультурная специфика речевой деятельности: сб. обзоров. – М., ИНИОН РАН, 2000. – С. 37–64.
6. Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. – М., 2004. – 477 с.
7. Кулинич М.А. Лингвокультурология юмора (на материале английского языка): Монография. – Самара: Изд. Самар. гос. пед. ун-та, 2004. – 264 с.
8. Виноградов В.С. Введение в переводоведение (общие и лексические вопросы). – М.: Издательство института общего среднего образования РПО, 2001. – 224 с.