ОСОБЕННОСТИ КОНЦЕПТОСФЕРЫ ПРОИЗВЕДЕНИЙ И.А. БУНИНА, Л.Н. АНДРЕЕВА, В.В. НАБОКОВА (НА ПРИМЕРЕ РАССКАЗОВ «НА КРАЮ СВЕТА», «СТЕНА», «КРУГ»)

Проблема изучения своеобразия концептов относится к числу наиболее актуальных в отечественном литературоведении. К её изучению обращались такие учёные, как С.А. Аскольдов [2], Н.В. Володина [7], Д.С. Лихачев [8], Ю.С. Степанов [12], И.А. Стернин [13] и многие другие исследователи. Аскольдов конкретизирует понятие концепта как мысленное образование, которое замещает нам в процессе мысли неопределенное множество предметов одного и того же рода. Володина указывает на то, что в концепте огромную роль играет память и воображение.

Цель данной работы — выделить и изучить концепт «круг» в произведениях И. Бунина, Л.Н. Андреева и В.В. Набокова, и доказать правомерность подобного подхода.

Актуальность сопоставления столь разных творческих индивидуальностей обусловлена функционированием концепта «круг» в произведениях указанных авторов.

Объектом исследования послужили рассказы «На край света» И. Бунина, «Стена» Л.Н. Андреева, и «Круг» В.В. Набокова.

В работе используются принципы сравнительно-сопоставительного и дескриптивного анализа.

При определении типа данного концепта мы опираемся на классификацию концептов Бабушкина А.П. [3] и Болдырева Н.Н [4].

Во всех мировых религиях и направлениях философии символ круга является одним из важнейших в трактовке и обозначении жизни и мироздания. Круг в общем смысле символизирует непрерывность, замкнутость, цикличность. Им обозначают одновременно законченность и продолжительность жизни, времени, существования. В то же время кругу свойственна ориентация на некий центр — видимый или предполагаемый.

Наиболее полно концепт «круг» реализован в рассказе В.В. Набокова «Круг». Рассказ «Круг» вышел в 1936 году и является едва ли не самым замечательным образцом поэтической прозы В.В. Набокова. Это был последний рассказ, написанный Набоковым на русском языке.

Концепт «круг» в рассказе реализуется на всех уровнях структуры — начиная с композиции, системы персонажей и заканчивая поэтикой.

Фабула рассказа проста: главный герой — Иннокентий, находится в эмиграции. Здесь он встречает свою первую любовь — девушку Таню и его охватывают воспоминания о прошлой жизни в России. Иннокентий всецело оказывается во власти памяти: «в нём разыгралась бешеная тоска по России» [9, с. 407]. Он вспоминает отца, себя гимназистом, старого товарища Василия, рыбалку, и, наконец, первую любовь. Весь рассказ пронизан темой памяти, которая образует так называемый круг памяти. Почти во всех рассказах сборника («Весна в Фиальте», «Круг», «Памяти Л.И. Шигаева», «Посещение музея», «Лик», «Истребеление тиранов», «Василий Шишков») ведущим является мотив воспоминания и памяти.

Разлука героя с Россией уподобляется любовной разлуке. Но Набоков не пытается показать любовные переживания героя, его интересует сам герой, который пытается преодолеть этот круг переживаний.

Специфика рассказа видится в своеобразии композиции, которая отчётливо оформлена в кольцо (круг). Точка начала линии круга и конца является и толчком к развитию действия и одновременно завершением воспоминания. Источником воспоминания и его содержанием послужило одно и то же событие — встреча с первой любовью. Рассказ начинается со слов: «Во-вторых, потому что в нём разыгралась бешеная тоска по России. В-третьих, наконец, потому что ему было жаль своей тогдашней молодости…» [9, с. 407]. Конец рассказа начинается с фразы: «во-первых, потому что Таня оказалась такой же привлекательной, такой же неуязвимой, как и некогда» [9, с. 407]. Круг времени в рассказе замыкается.

Так круг находит своё выражение в конструкции текста, в котором последняя строка является и концом, и началом рассказа. Сам Набоков в предисловии к данному рассказу сравнивает его со «змеёй, кусающей собственный хвост» [6, с. 100] — это и есть круг. Эта форма круга выражает философское значение, связывая мотивом вечного возвращения героя со своим прошлым. Прошлое соединяется с настоящим через память: «он вспомнил прошлое со стеснением сердца» [9, с. 407].

Концепт «круг» находит выражение через использование детали: золотая монета, золотые пуговицы, рот, лицо, овальная голова, муфта, мяч, солнце, холм. От чётких понятий, до отвлечённых изображений: «дождь, расходясь по воде взаимно пересекающимися кругами, среди которых там и сям появлялся другого происхождения круг, с внезапным центром» [9, с. 411], «круг сна» [9, с. 411], круг людей. К концепту «круг» тяготеет фактически весь предметный и природный мир.

Кольцевая композиция отражает замкнутость восприятия героем окружающего мира. Круг используется и как метод наказания героя. Он не может вырваться из круговорота времени и обречён на вечную муку — воспоминание и вечное возвращение.

Таким образом, смысл рассказа формируется через концепт «круг»: круг воспоминаний, природный круг, круг переживаний Иннокентия, кольцевое построение рассказа.

В экспрессионистическом рассказе «Стена» Л.Н. Андреева концепт «круг» выражается менее отчётливо, но семантика этого концепта является ключом к коду понимания рассказа.

В структуре хронотопа выделяется обратный символ круга — стена: нечто плоское, бесконечное, геометрически завершённое, она делит весь мир на стороны «тьмы» и «света». Эта стена является неким непреодолимым барьером для героев в их вечном стремлении к «светлой» стороне. Но мотив движения в рассказе является основным, связанным с образом рассказчика и «другого прокажённого».

Перемещение персонажей описано как постоянное движение героев — они идут в одном направлении вдоль стены, без какой-либо цели («мы осторожно подползли…» [1, c. 322], «стонали мы и ползли…» [12, c. 323], «мы засмеялись и поползли быстрее…» [1, c. 323]). В тексте сделан акцент на том, что на протяжении всего передвижения героев сопровождают «безмолвные камни» бесконечной стены. На этом «пути» прокажённые встречают одних и тех же героев — четверых танцующих. Их «встречи» периодически повторяются («наткнулись на четырех, которые танцевали…» [1, c. 323], «и опять безмолвно кружились те четверо…» [1, c. 325], «в бесконечном танце кружились те четверо…» [1, c. 329]). Движение танцующих формирует спираль, в основе которой тот же концепт круга.

В этом случае, при движении в одном направлении с циклической встречей «танцующих» это перемещение представляет собой не что иное, как концепт круга. Одной из основных функций концепта «круг» является разграничение внутреннего и внешнего пространства. Учитывая этот факт, мы можем сделать вывод о том, что все герои рассказа находятся в неком замкнутом сферическом пространстве, окружённом непреодолимой бесконечной стеной. Концепт круга осмысляется как форма неизбежной замкнутости. Безвыходное и безнадёжное существование людей в пределах этого круга лишено возможности на спасение, на преодоление стены. Любое движение или перемещение персонажей лишено всякого смысла, поскольку не имеет конечной цели. Мы предполагаем, что подобный тезис согласуется с общей семантикой рассказа «Стена» и концепт круга формирует смысловое поле рассказа.

Концепт «круг» в рассказе «Стена» относится к типу концептов-схем. Схема — концепт, представленный некоторой обобщенной пространственно-графической или контурной схемой; это гипероним с ослабленным образом.

Принцип движения по кругу, лишённого цели и смысла, выражен и в эпизодах, связанных с четырьмя танцующими. Их безумный танец страдания и мучения представляет собой уменьшенную схему, модель всеобщего движения в мире. Участие в этом танце символизирует саму жизнь, поскольку танец этот непрерывен.

Концепт круга реализует себя в циклических повторах эпизодов и отдельных фраз. «Но, умирая каждую секунду, мы были бессмертны, как боги» [1, c. 324] — это фраза дважды повторяется в тексте рассказа. Неоднократно среди общего хаоса голосов и движений слышится отчаянная мольба «Убей нас». Эти фразы и их повторы никак не сопряжены с сюжетом рассказа.

В рассказе «Стена» концепт «круг» является семантическим ядром произведения.

Третий пример функционирования концепта «круг» — рассказ «На край света» И. Бунина. В центре повествования — изображение человеческого горя, вызванного социально-политическими преобразованиями в государстве Российском [10; 11]. Произведение начинается с конца, с развязки и этим напоминает рассказ Набокова «Круг», но в рассказе Бунина «На край света» ретроспекцией усиливается трагичность ситуации. Это важное композиционное отличие рассказа.

Переживания главного героя Василия Шкутя по его возвращении в хату носят кульминационный характер. Шкуть больше не хозяин у себя в хате. Он осознает своё горе и одиночество. Здесь и наступает развязка: «Э, что тут думать, осталось дожить свой век» [5, c. 52]. Придя в хату доживать, Шкуть всё равно, что «замыкает» линию своей жизни в круг, завершает её. Сама жизнь старика, события его существования складываются в концепт «круг». Но сам факт замыкания жизни Шкутя может свидетельствовать о такой особенности, как «круг в круге» — Василий Шкуть являет собой индивидуальность и вместе с тем является представителем всех стариков и старух, провожавших своих земляков с переселенческого пункта в Уссурийский край. Горе, неизвестность, испытываемые Василием, присущи всем провожавшим. С отдельно взятой личности «внезапная пустота в сердце и непонятная тишина вокруг себя, которая всегда охватывает человека при возвращении в опустевший дом…», проецируются на всех, передаваясь от одного человека к другому, и, таким образом, замыкаясь.

Лирические отступления — их несколько — помогают раскрыть сущность концепта «круг» в рассказе. Повторяющиеся фразы создают ритм: «Наконец все стихло», «Потом опять все затихло» — подчеркивают градацию настроений переселенцев, покинувших село. Спокойствие их нарушил «скрип телеги…земляк!» [5, c. 54]. Не раз еще крестьяне встрепенутся от вновь примкнувших к их «цыганскому табору» новых переселенцев.

Одно из лирических отступлений выводит жизнь переселенцев на уровень метафизического осмысления событий. «Но что этим вековым молчаливым курганам, до горя или радости каких-то существ, которые проживут мгновение и уступят место другим таким же — снова волноваться и радоваться и так же бесследно исчезнуть с лица земли?» [5, c. 55]. В рамках рассказа цикличность подчеркнута повествованием, но историческое событие — Великое переселение народов — происходило не единожды, поэтому концепт «круг» включает в себя не только смыслы рассказа, но и выводит читателя на уровень общечеловеческий, где сама история являет собой спираль, то есть повторение событий на новом витке жизни. Следует отметить и последнее лирическое отступление в форме риторического вопроса. Существо, которое проживет мгновение и уступит место другому существу, которое снова будет радоваться и так же исчезнет — это не только крестьянин, переселенец, но и человек как природное явление вообще. Концепт «круг» характеризует цикличность законов жизни, а значит, и природы.

Например, описание природной стихии следующее: в 1 части: «в этот летний вечер», «в блеске низкого вечернего солнца», (вечер — как символ затухания жизни). В 3 части: «темнеет», «теплые южные сумерки», (наступление покоя как в природе, так и в умах и сердцах людей. Но покой этот болезненный — «темнеет»). «Южное ночное небо», «звёзды сияют», (ночь символизирует упадок сил душевных, умирание надежды, угасание сил). В 4 части: «в звездном свете», «ночуют в степи» — речь о переселенцах. Мы замечаем, что неоднократные повторы описания вечера и ночи необходимы для подчеркивания трагичности. Однако они так же расширяют понимание концепта «круг». В 3 части: «Всё как всегда бывало в этой мирной долине в летние сумерки…но, нет, не все! Много стоит хат темных, забытых и немых» — как следствие покидание крестьянами родных хат. Души их тоже темны, забыты и немы. Природа и человек, словно две половинки одного круга сосуществуют в единстве [5, c. 50—55].

Мы четко чувствуем, как природа подчинена атмосфере переселения. С концептом круг тесно связано название «край света», имеющее несколько смыслов: «край земли» — переселение в далекую Сибирь, где придется начинать жить с нуля (снова повтор, цикл, а значит, это никакой не «край» в метафизическом понимании). Либо край света употребляется в переносном значении: село казацкое, где было все знакомо, понятно, более-менее устойчиво и спокойно — свет. Покидая родную землю, крестьяне все дальше уходят от света, на его край. Сам автор использует это выражение в 1части: «…навсегда покинуло родину для далёких уссурийских земель и ушло на край света». Фраза используется Буниным в значении «неведомо куда». Если у человека нет родины и дома, то свет в его жизни будет появляться лишь периодично на всем путешествии, а это снова повтор, снова замкнутость на своем желании обрести покой, на надежде и вере в благоустроенность и счастье. Физически переселенцы движутся вперед, по одной незамкнутой линии, но нам, как и автору важно внутреннее наполнение переселенцев. А в этом плане все с точностью наоборот: неизвестность, пустота, горе, надежда, вера в лучшее неизвестное будут сопровождать их, а значит, повторяться. Поиск «света» сближает переселенцев с героями рассказа Андреева. Своеобразной стеной для них является само переселение — та преграда, которая стоит на пути ясности, спокойной жизни, оседлости. Эта атмосфера переселения — та же повторяющаяся стена, которая замыкается в трагичный круг судьбы.

Таким образом, концепт «круг» во всех трёх рассказах формирует смысловое поле произведений. Именно в рассказе Набокова «Круг», концепт круга выражен наиболее многофункционально. Концепт «круг» связан с образами движения: человека, стихии в прямом и метафизическом смыслах. Он формирует онтологические пласты рассказа: память как спасение, бессмысленность и неразумность человека, отсутствие воли, покорность судьбе, историю России.

Список литературы:

1. Андреев Л.Н. Собрание сочинений: В 6 т. М.: Художественная литература, 1996. Т. 6. / Сост. и подгот. текста В. Александрова и В.Н. Чуваков, Ком. Ю.Н. Чирвы и В.Н. Чувакова. С. 389—714.
2. Аскольдов С.А. Концепт и слово//Классика и современность: учеб.пособие. — Чебоксары: Изд-во Чуваш. ун-та,2009. — С. 83—103.
3. Бабушкин А.П. Типы концептов в лексико-фразеологической семантике языка. — Воронеж: Изд-во Ворон. ун-та, 1996. — 104 с.
4. Болдырев Н.Н. Концепт и значение слова Текст. / Н.Н. Болдырев // Методологические проблемы когнитивной лингвистики. Воронеж: Воронеж. гос. ун-т, 2001.
5. Бунин И.А. Собрание сочинений. Т. 2, повести и рассказы 1890—1909, изд. Худож. лит., 1965. — 528 с.
6. В.В. Набоков: pro et contra: Личность и творчество В. Набокова в оценке русских и зарубежных мыслителей и исследователей. Антология: Ч. 1. СПб., 1997, с. 100.
7. Володина Н.В. Концепты, универсали, стереотипы в сфере литературоведения: монография/изд. ФЛИНТА, 2010. — 250 с.
8. Лихачев Д.С. Концептосфера русского языка // Русская словесность: от теории словесности к структуре текста: антол. / Ин-т народов России [и др.]; под общ. ред. В.П. Нерознака. — М., 1997. — С. 280—287.
9. Набоков В. Круг: Поэтические произведения; Рассказы/Сост., примеч. Н.И. Толстой; Вступ. ст. А.Г. Битова. — Л.: Худож. лит., 1990. — 544 с.
10. Сливицкая О.В. Фабула — композиция — деталь бунинской новеллы // Бунинский сборник. Материал научной конференции, посвященной столетию со дня рождения И.А. Бунина, ред.кол. А.И. Гаврилов, Орел — 1974. — 221 с.
11. Соколов А.Г. История русской литературы конца XIX — начала XX века: Учеб. — 4-е изд., доп. и перераб. — М.: Высш. шк; изд. центр Академия, 2000. — 432 с.
12. Степанов Ю.С. Константы: Словарь русской культуры. Опыт исследования. — М.: Школа «Языки русской культуры», 1997. — С. 40—76.
13. Стернин И.А., Попова З.Д. Когнитивная лингвистика// [Электронный ресурс] Режим доступа. URL: http://zinki.ru/book/kognitivnaya-lingvistika/ — (дата обращения 02.10.2013).