КОММУНИКАТИВНО-ПРАГМАТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ПОЛИТИЧЕСКИХ ЭВФЕМИЗМОВ В СОВРЕМЕННЫХ АНГЛОЯЗЫЧНЫХ СМИ, ОСВЕЩАЮЩИХ КОНФЛИКТ В СИРИИ В 2011—2014 гг.

Средства массовой информации играют все большую роль в жизни общества, а политическая элита использует все доступные ей ресурсы и приемы для распространения в обществе своих идей, нередко прибегая к искажению фактов. Основным инструментом влияния является политический текст постольку, поскольку он создается с целью оказать воздействующее убеждающее влияние на человека в форме сообщения СМИ.

Сегодня особое внимание в политическом дискурсе уделяется тенденциям соблюдения языкового такта, дипломатического этикета, политической корректности, которые в имплицитной форме передают информацию, стремясь создать желаемые образы для власти и ее представителей. С этой целью задействуется процесс семантизации, как один из способов манипуляции общественным сознанием в СМИ, заключающийся в поиске определенных слов, клише, лозунгов, стилистических приемов (эпитетов и метафор), эвфемизмов — кратких, но при этом расплывчатых фраз, в которые можно облечь информацию, описывая ту или иную международную новость. Вследствие этого явление эвфемизации получает активное распространение в современном политическом дискурсе, суть которого заключается в замене любого нежелательного слова или выражения более корректным во избежание прямого наименования того, что может вызвать негативные ассоциации у адресата, скрыть определенные факты действительности и тем самым обеспечить адресанту достижение своей коммуникативной цели.

Следует отметить, что эвфемизм представляет собой «способ непрямого, перифрастического и при этом смягчающего обозначения предмета, свойства или действия...» [1, с. 395].

По наблюдениям Л.П. Крысина, основными моментами явления эвфемизации являются следующие: 1) оценка говорящим предмета речи как такого, прямое обозначение которого может быть квалифицировано в данной социальной среде или конкретными адресатом и адресантом как грубость, резкость, неприличие; 2) подбор адресантом таких обозначений, которые не просто смягчают кажущиеся грубыми выражения, а маскируют / вуалируют суть явления (например, использование слов с «диффузной» семантикой типа: известный, определенный, надлежащий, специальный); 3) зависимость употребления эвфемизма от контекста и условий речи: чем жестче социальный контроль речевой ситуации и самоконтроль говорящим собственной речи, тем более вероятно появление эвфемизмов.

Таким образом, принимая тот факт, что политический дискурс наиболее приспособлен как для приукрашивания действительности, так и для использования сокрытия реального положения дел, возможно предположить, что тенденция к эвфемизации является одной из прагматических закономерностей политического языка.

Политическая эвфемия представляет собой сложный лингвистический, социальный и когнитивный феномен, которому присущи три взаимосвязанных аспекта: социокультурный, прагматический и собственно лингвистический.

Проанализировав фактический материал, мы пришли к выводу о том, что стратегия манипуляции при использовании эвфемизмов является глобальной. Следует отметить, что политическое манипулирование представляет собой скрытое управление политическим сознанием и поведением людей с целью принудить их действовать / бездействовать в интересах манипулятора, а также навязывание его воли манипулируемому в форме скрытого воздействия.

Образование и функционирование политических эвфемизмов связано с коммуникативно-прагматическими стратегиями уклонения от истины, маскировки нежелательной информации. В результате политической эвфемии, своего рода манипуляции, происходит сдвиг прагматического фокуса, при котором меняется характер восприятия буквального смысла слов.

Мы полагаем, что ведущими тактиками при эвфемизации являются: а) тактика сокрытия информации; б) тактика смягчения. Данные тактики были проанализированы нами в рамках следующих семантических групп эвфемизмов, камуфлирующих потенциальные / реальные негативные явления в политической сфере жизни и прикрывающих различные формы военной агрессии:

1. потенциальные военные вторжения и присутствие в Сирии, например: “some form of Western-backed military action” (“Momentum grows for military action against Syria”); “military action” (“President Obama’s Speech”);
2. потенциальные военные операции для установления порядка: “a targeted military strike” (“President Obama’s speech on Syria”), “an open-ended action” (“President Obama’s speech on Syria”), “to keep the pressure” (“Obama wants to keep pressure on Syria as diplomatic option pursued”), “a peace process” (“Report: U.S. in secret talks with Syria over peace accord with Israel”), “a limited strike” (“A ‘Limited Strike’ On Syria? Considerations For Congressional Debate”) употребляются довольно редко. Наиболее часто встречается имя прилагательное limited, служащее в качестве средства реализации тактики смягчения: например, “a limited strike”. Проведение военных операций в случае эскалации конфликта описывается посредством выражений “to keep the pressure” и “a peace process”, полностью размывающих исходное значение;
3. реальные военные вторжения и присутствие в других регионах: “involvement in Iraq” (“President Obama’s speech on Syria”), “a prolonged air campaign” (“President Obama’s speech on Syria”), “the convulsions in the Middle East and North Africa” (“Obama’s speech to the United Nations on Syria, Iran and war”), “the crisis in Syria” (“Obama’s speech to the United Nations on Syria, Iran and war”), “the destabilization of the region” (“Obama’s speech to the United Nations on Syria, Iran and war”), “conflicts in the Middle East and North Africa” (“Obama’s speech to the United Nations on Syria, Iran and war”). Следует отметить, что в указанных примерах отсутствует имя существительное “war”, обладающее мощной отрицательной коннотацией, при этом его значение подменяется стилистически нейтральными словами “operation” или “mission”. Например, вместо слова “war” используются словосочетания “a prolonged air campaign” или “the destabilization of the region”, являющиеся стилистически нейтральными, и таким образом являющиеся средством реализации стратегии смягчения.

Эвфемизм “conflicts in the Middle East and North Africa” используется для «улучшения» реального события посредством сокрытия правды о его отрицательных сторонах. В указанном примере эвфемизм основан на переключении наименования события с ярко выраженной отрицательной семантикой на наименование с более абстрактным значением: civil wars (гражданские войны) — conflicts (конфликты). Таким образом, реализуется коммуникативный ход размытия значения с сокрытием / маскировкой истинного масштаба событий.

При анализе фактического материала с содержательной точки зрения следует отметить присутствие замены с увеличением смысловой неопределенности, эффект которой достигается с помощью снижения категоричности констатации факта. Генерализация, или «распыление», смыслового содержания достигается в данном случае посредством употребления слова с широкой семантикой: “mission”, “operation”. Побудительный мотив использования эвфемизма заключается в желании скрыть внеправовые, аморальные действия, а ценностная доминанта представляет собой постулат, что война — это зло.

На наш взгляд, среди основных мотивов, которыми авторы руководствуются при создании политических эвфемизмов, следует выделить: а) необходимость сокрытия проблем в социальной сфере во избежание конфликта; б) использование эвфемизмов как способа сохранения лица у субъекта политики; в) стремление завуалировать действия, нарушающие права человека, и различные аморальные поступки во избежание осуждения общественности; г) желание избежать оскорбления субъекта с более низким социальным статусом или другой расовой принадлежности; д) отрицание ответственности вследствие перераспределения вины.

Наш анализ фактического материала свидетельствует о том, что в рассмотренных нами политических речах или дебатах, особенно со стороны американцев, в основном делается упор на то, что потенциальные и реальные военные действия должны восприниматься общественностью исключительно как желание помочь сирийскому народу установить демократию в стране. В этом смысле широко представлены эвфемизмы, усиливающие эффект осознания того, что цели правительства США характеризуются только гуманностью, а не преследованием экономических и / или политических интересов в данном регионе, например: “For nearly seven decades the United States has been the anchor of global security”, “the world’s policemen” (“President Obama’s speech on Syria”).

Следует отметить, что в настоящее время функционирование эвфемизмов не ограничивается соображениями вежливости, такта, скромности. Эвфемистические единицы скрытым образом манипулируют аудиторией, не сообщая истины о референте, создавая иллюзию оправдания военно-политических действий. Другими словами, эвфемизмы позволяют завуалировать негативные явления действительности и избежать коммуникативного конфликта.

Очевидно, что в информационном потоке адресат порой не замечает использование авторами эвфемизмов, и следовательно, не может определить табуируемый денотат. Генерализация значения позволяет снять компоненты прагматического фокуса, мотивирующие отрицательную оценку, и снизить концентрацию внимания благодаря «размытым» эвфемизмам, нейтральным и приложимым к широкому классу объектов или явлений.

Таким образом, мы полагаем, что основными коммуникативно-прагматическими стратегиями и тактиками политических эвфемизмов современных англоязычных СМИ, освещающих сирийский конфликт в 2011—2014 гг., являются: стратегии уклонения от истины, маскировки / камуфляжа нежелательной информации, тактики сокрытия информации и смягчения. При этом принцип осуществления эффективного манипулятивного воздействия эвфемизмов заключается в их разграниченном временно-пространственном употреблении в тексте с нежелательной прямой номинацией, так как одновременное употребление таковых способствует снижению уровня манипуляции общественным мнением или ее полному исключению.

Список литературы:

1. Крысин Л.П. Эвфемизмы в современной русской речи // Русский язык конца XX столетия (1985—1995). — М.: Языки русской культуры, 2000.