ЧЕХОВСКАЯ ТРАДИЦИЯ В ИЗОБРАЖЕНИИ ТИПА «МАЛЕНЬКОГО ЧЕЛОВЕКА» В МАЛОЙ ПРОЗЕ Н. ТЭФФИ

На наш взгляд, большой интерес представляет тема маленького человека, реализованная в малой прозе Н. Тэффи. В своих рассказах автор довольно часто представляет героя, которого по нескольким параметрам можно отнести к хрестоматийному типу маленького человека. «Маленький человек Тэффи» довольно близок чеховскому герою. Тонкая ирония, скрытый психологизм, поистине чеховское изящество языка выделяли ее рассказы из огромного потока юмористической литературы, обрушившейся на Россию в «дни свобод» и последующие годы. Рассказ «Даровой конь» Н. Тэффи очень близок чеховскому произведению «Смерть чиновника». Как и у А.П. Чехова, смех Н. Тэффи достаточно отстранен, но больше саркастичен, чем у классика. Ее герой не исключителен, а зауряден. Комизм рассказа тесно связан с психологическим подтекстом. В центре рассказа – история «маленького человека» Николая Ивановича Уткина. В том, что перед нами именно «маленький человек», нет никаких сомнений, поскольку в самом начале рассказа автор демонстративно подчеркивает происхождение героя — «маленький акцизный чиновник маленького уездного городка». Для главного героя рассказа «счастливый» выигрыш — лошадь является символом честолюбивых мечтаний, жалких претензий «маленького человека» на какую-то иную жизнь, напоминающую жизнь аристократа. Смешные поступки Уткина, его желание выделиться из толпы, характерны для мелкого провинциального чиновника. Комизм рассказа строится на глубинном обнажении психологии человека никчемного, но претендующего на более высокий статус, поэтому смех окрашивается нотами грусти. Это роднит Н. Тэффи еще и с Н.В. Гоголем, но именно у А.П. Чехова она училась лаконизму, умению передать тончайшие нюансы настроений и чувств героя с помощью психологического подтекста. Как и А.П. Чехов, Н. Тэффи никогда не разговаривает с читателем авторитарно, не навязывает ему своих мыслей, а подводит к выводам исподволь. Система художественных образов, психологический подтекст, тонкая авторская ирония наводят на мысль о суетности мелкого честолюбия, о тине мелочей, засасывающих человека. Внутренняя логика событий неумолимо ведет к трагико-комическому финалу: Уткин не может выпутаться из сложившегося положения. Его «съела» не лошадь, а та система общественных отношений, при которой он вынужден изо всех сил тянуться, чтобы быть «на уровне», как и у чиновника в рассказе А.П. Чехова.

При сопоставлении двух рассказов можно обратить внимание на следующие моменты: динамизм рассказа, его пространственно-временная организация, обобщенность, повторяемость действий, развитие конфликта и кульминация, ирония и сарказм в рассказе. Также нельзя не отметить то, насколько похожа развязка в обоих рассказах. Воспринимаемый через ироническую призму мир кажется не таким жестоким и реалистичным. Однако следует отметить, что элементы гротеска, доведенного до ситуации абсурда, отличают рассказ Н. Тэффи.

Следует обратить внимание и на то, что у Н. Тэффи, как и у А.П. Чехова, практически отсутствуют художественно-изобразительные средства, а ирония выступает в качестве способа мировидения.

Известно, что в отличие от классических героев русского романа, живописных и скульптурных, персонажей А.П. Чехова легко «почувствовать», но трудно «увидеть». Такое впечатление возникает, в частности, потому что писатель отказывается от традиционной портретной характеристики. Он ограничивается более или менее яркой деталью, доверяя все остальное фантазии своего читателя. Можно сказать, что этим же приемом пользуется и Н. Тэффи. Так, о многом говорят простые, ничем не примечательные фамилии героев: Червяков и Уткин, поскольку известно, что авторы наделяют своих героев выразительными именами, определяющими основные черты психологического портрета персонажей, опираясь на семантику слова, положенного в основу фамилии героя. Фамилии несут определенную стилистическую нагрузку, имеют иронично-психологическую окраску и являются фундаментом для построения образа в целом. Червяков и Уткин служат доказательством вышеизложенного. Нам не известно, как выглядит Иван Дмитриевич Червяков и Николай Иванович Уткин, в рассказах нет портретного описания героев, но, тем не менее, четко вырисовывается внешний портрет «маленького человека». Вполне возможно, что для многих читателей этот образ выглядит следующим образом: человек в возрасте, с небольшим животом, сверкающей лысиной и маленькими глазами. И образ этот создается благодаря мастерству писателя.

Уместным было бы вспомнить еще один рассказ Н. Тэффи — «Инкогнито». В центре рассказа вновь появляется «маленький человек» — Овсяткин. Причем в самом начале можно найти аналогию с рассказом А.П. Чехова «Жалобная книга»: «Кондуктора долго-культяпинской железной дороги окончательно зазнались. Об этом печальном факте свидетельствовали все жалобные книги всех вагонов третьего класса…» [1; 186]. Далее Н. Тэффи использует чеховский прием — приводит высказывания пассажиров, передавая в одной фразе психологию, настроение, особенности речевой манеры героев: «А кондуктор всю дорогу от Цветкова до Культяпина оскорблял и меня, и весь мой багаж невыносимо», — жаловалась старуха — помещица. «Билеты прощелкивают с столь вызывающим видом, коего нельзя допустить и в цензурных словах описать невозможно», — доносил другой пассажир. «Кондуктор ваш лается, как лиловый пес, — просто и ясно излагал третий» [1; 187]. Но больше всего «Инкогнито» напоминает рассказ из раннего творчества Чехова — «Двое в одном».

В рассказе А.П. Чехова «Двое в одном» оба героя играют несвойственную им роль. Начальник Ивана Капитоновича, от лица которого ведется повествование, так объясняет свое желание остаться неизвестным: «Мне, как лицу высокопоставленному, не подобает ездить на конке, но на этот раз я был в большой шубе и мог спрятаться в куний воротник… Меня никто не узнал. Куний воротник делал из меня incognito» [2; 318]. Иван Капитонович, по словам высокопоставленного лица, «маленькое, пришибленное, приплюснутое создание», ведет себя в вагоне конки совсем не так, как в канцелярии. Он преобразился, «не казался пришибленным, держал себя развязно», вступал в перепалку с кондуктором.

Герой рассказа Н. Тэффи, мелкий канцелярский чиновник, ощущает себя значительным лицом, потому что исполняет «ответственейшее поручение высочайшей важности»: он должен проехать инкогнито в третьем классе и проверить работу кондукторов долго-культяпинской железной дороги, на которых жалуются пассажиры. Овсяткин постоянно подчёркивает свою значимость, в результате чего «поймать с поличным» кондукторов не удается. Желание показаться не тем, кто он есть на самом деле настолько сильно, что важное поручение кажется ему лишь способом показать себя в другой, более значительно роли, которая в реальной жизни никогда ему не достанется. Н. Тэффи мастерски использует прием подмены причинно-следственной связи, на которой и строится динамика сюжета.

Н. Тэффи, как и А.П. Чехов, показывает мелкого чиновника, который пытается предстать в глазах окружающих значительным лицом. Метаморфоза, произошедшая с героем А.П. Чехова, определяется стремлением Ивана Капитоновича к самоутверждению, и это стремление приобретает уродливые формы.

Несоответствие между лицом и маской вызывает смех. Для читателя истинные лица героев не являются тайной. Вначале рассказов А.П. Чехова и Н. Тэффи оценку «канцелярским» дают их начальники. Здесь также нельзя не отметить отсутствие традиционной портретной характеристики, о которой говорилось ранее, в рассказах нет портретного описания героев, что не мешает читателю представить образ, задуманный писателем. Высокопоставленное лицо так характеризует Ивана Капитоновича: «Приниженнее, молчаливее и ничтожнее его я не знаю никого другого». Вот оценка героя рассказа Н. Тэффи: «Такой какой-то от природы общипанный, что посади его в первый класс, так и видно, что он должен ехать в третьем. Уж такая у него от Бога третьеклассная наружность» [1; 187]. С помощью такой детали, как «третьеклассная наружность», мы легко можем представить себя Овсяткина как человека, не обладающего яркими чертами лица и вообще не выделяющегося ничем особенным, к тому же «общипанным», что еще больше принижает образ героя.

Говоря о бесталанности, отсутствии чувства собственного достоинства у героев, писатели показывают, насколько сильно в их сознании стремление ощутить себя значительным лицом, привлечь к себе внимание, заставить окружающих подчиняться, показать свою власть. И можно сказать, что у обоих писателей мы обнаруживаем переакцентуацию семантических аспектов в теме «маленького человека», которая выражаются в том, что герои, будучи совершенно заурядными людьми, не ощущают себя таковыми, а, наоборот, испытывают острую тягу к самоутверждению, доходящую до гротеска. Овсяткин чувствует себя значительным, важным лицом, выполняющим особое поручение, и именно таким пытается предстать перед окружающими. И можно сказать, что ему это удается. Он настолько вживается в роль, что кондуктор не узнает в нем «маленького человека», не обращает внимания на его «третьеклассную наружность» и «общипанность».

«Маленький человек» в изображении Н. Тэффи, его истинная сущность, настолько адаптирован и гармоничен в окружающей его реальности, которая имеет перманентную модальную оценку автора, что кажется достойным порождением и семантическим продолжением среды, воспитавшей его, но враждебно к нему настроенной. И если герой А.П. Чехова может рассчитывать на читательское сострадание в силу драматичности ситуации, в которую он попадает, то персонаж Н. Тэффи поставлен в ситуацию эпизода, составляющего содержание отношений «социум-индивид» как перманентно антонимичные. И потому безликие, малозначительные герои в малой прозе Н. Тэффи составляют неотъемлемую часть среды, их внутреннее и внешнее содержание в изображении автора приобретает более жесткую интерпретацию, чем образ «маленького человека» А.П. Чехова, хотя оба автора используют иронию как способ мировидения.

Список литературы:

1. Тэффи Н.А. Собрание сочинений / Д.Д. Николаев, Е.М. Трубилова. — М.: Лаком, 1997. — 384.
2. Чехов А.П. Собрание сочинений. Том первый / А.П. Чехов — М.: Государственное издательство художественной литературы, 1960. — 584 с.