Статья:

ХАРАКТЕРНЫЕ АСПЕКТЫ ПОСТМОДЕРНИСТСКОЙ КУЛЬТУРЫ

Конференция: XX Студенческая международная заочная научно-практическая конференция «Молодежный научный форум: гуманитарные науки»

Секция: 3. Культурология

Выходные данные
Юдин С.В. ХАРАКТЕРНЫЕ АСПЕКТЫ ПОСТМОДЕРНИСТСКОЙ КУЛЬТУРЫ // Молодежный научный форум: Гуманитарные науки: электр. сб. ст. по мат. XX междунар. студ. науч.-практ. конф. № 1(19). URL: https://nauchforum.ru/archive/MNF_humanities/1(19).pdf (дата обращения: 29.03.2024)
Лауреаты определены. Конференция завершена
Эта статья набрала 1 голос
Мне нравится
Дипломы
лауреатов
Сертификаты
участников
Дипломы
лауреатов
Сертификаты
участников
на печатьскачать .pdfподелиться

ХАРАКТЕРНЫЕ АСПЕКТЫ ПОСТМОДЕРНИСТСКОЙ КУЛЬТУРЫ

Юдин Сергей Владимирович
студент Челябинской государственной академии культуры и искусств, РФ, г. Челябинск
Ершова Татьяна Михайловна
научный руководитель, доц. Челябинской государственной академии культуры и искусств, РФ, г. Челябинск

 

XXI столетие принято называть постмодернистским. Термин постмодернизм возник в 50-е годы ХХ века, в основном использовался для обозначения технических тенденций в искусстве. Постмодернизм символизирует начало конца традиционного понимания культуры. В 70-е годы прошлого века современное состояние науки, культуры и социальной структуры в целом было проанализировано в работе Ж.-Ф. Лиотара «Состояние постмодерна».

Многие исследователи говорят не просто о начале нового этапа в развитии человеческой истории и культуры, а об их окончании. Часть исследователей утверждают, что постмодерн не способен создавать что-то новое, это культура без собственного содержания, использующая лишь «старые формы», наработки, и в силу этого некоторые исследователи выдвигают позиции о «смерти искусства», «смерти автора» как целостного феномена с общей структурой, историей и законами.

В представлении постмодернистов, мир предстаёт в виде текста, с которым можно «играть»: конструировать, преобразовывать, зашифровывать и расшифровывать, вводить в новый контекст, придавая «новый» смысл и отметая «старый». Исчезает понятие автора и авторства, остается лишь текст. Процесс творчества заменяется компилированием: элементы «старого», ранее созданного текста, сочетается с «новым», которое по сути является лишь интерпретацией «старого».

Американский писатель Р. Федерман скомбинировал роман «На Ваше усмотрение», название которого диктует способ его прочтения: страницы в нём не только не нумерованы, но и не сброшюрованы, и читатель волен читать их в любом порядке. Аналогично строятся музыкальные «открытые формы» или формы “mobile”, в которых каждый элемент трактуется как единица внутри общей мозаичной формы. Примером подобной формы можно считать “Mosaic Quartet” Г. Кауэлла. В предисловии к произведению говорится о том, что пять частей квартета могут быть сыграны в любом порядке и с любым количеством повторений. Или пьесу Э. Брауна “25 pages”, которая может быть исполнена любым количеством пианистов (от 1 до 25), причём нотные страницы могут следовать в произвольном порядке и читаться в любом направлении. В изобразительных видах искусства формируется явление инсталляции. Ею может быть практически всё — плюшевая игрушка, словарь, куча мусора и т. д. помещённые в контекст художественной выставки.

Авторское видение и трактовка, а не творение становятся смыслом и актом творчества в представлениях постмодернистов; не выражение истины, а «самовыражение». Отсутствует понимания «добра» и «зла», «хорошего» и «плохого», «великого» и малого» и т. д. Их место занимает новая пара: «актуальное-неактуальное». Как пишет исследователь психологии творчества О.В. Николаева, «человек со всеми его «правами» претендует на то, чтобы стать сверхчеловеком и воссесть на место Бога, которого он убил. Его «я» во всех его модусах и падежах есть единственное мерило этого мира, религии и культуры, в которых оно, это «я», выискивает «своё» или приспосабливает нечто для себя. Творчество и служение истине уступили место радикальному манипулированию осколками реальности, которое и провозглашает, и воспринимает себя как реально осуществляемую свободу» [3, с. 123].

Ещё одним аспектом культуры постмодерна является ирония (самоирония). Актуальным стало высмеивание, и даже откровенное оскорбление традиций (позиционирующая себя как «новый взгляд»). В фильме Д. Чипри и Ф. Мареско «Тото, который жил дважды» евангельские герои становятся слабоумными либо участниками современных мафиозных «разборок»; в пьесе Т. Макнелли “Corpus Christi”, поставленной на Бродвее, главный герой Джошуа, явно олицетворяющий собою Христа, представлен как гей.

В литературе конца ХХ века стало появляться множество новых «евангелий»: «Евангелие от Иисуса» (Ж. Сарамаго); «Евангелие от Пилата» (Э.-Э. Шмитт); «Евангелие от Магдалины» (В. Попов); «Евангелие от Марии Магдалины» (Х. Тафур); «Евангелие от Магдалины» (М. Фредрикссон); «Евангелие от Люцифера» (П. Кристофер); «Царь Иисус» (Р. Грейвз); «Тайная история Марии Магдалины» (М. Джордж); «Завтрак на Голгофе» (С. Плеханов); «Голгофа» (Дж. Бишоп); «Последнее искушение» (Н. Казандзакис); «Код да Винчи» (Д. Браун). При всей авторской оригинальности явно просвечивает однообразие и навязывание толкования евангельских текстов исключительно в обратном смысле: Иуда выступает как мудрец и спаситель мира, Мария Магдалина остаётся нераскаявшейся блудницей, жертва Христа представляется недоразумением, а Спаситель не воскресает.

Вместо упования постмодернистская интерпретация предлагает «тотальную сомнительность мира, в котором нет и не может быть ни подлинной Истины» [3, с. 116]. Само по себе обращение к священным текстам, работа с ними не есть негативное явление или святотатство — почти всё классическое искусство, от древности до современности, связано с Библией, опирается на нравственные и художественные ценности, соотносит с нею свои идеалы, образы и т. д.

Вот беглый список авторов, обращавшихся к религиозным сюжетам только в ХХ веке: Т. Манн, С. Лагерлёф, В. Ходасевич, Д. Хармс, И. Бродский, Саша Чёрный, Б. Пастернак, М. Цветаева, А. Ахматова, Б. Ахмадулина (в литературе и поэзии); П. Филонов, М. Шагал, С. Дали, Э. Мунк, Г. Нестеров, В. Провоторов, З. Аршакуни, В. Харитонов, Е. Черкасова, О. Королев, А. Миронов, Э. Фукс, Дж. Эпстайн, Ф. Фулле, К. Гамильтон (в живописи, скульптуре и фотографии); Эллингтон, Н.К. Коул, Э. Фитцджеральд, Э. Уеббер.

Творчество крупных художников тяготеет к библейским темам, к затрагиваемым в них вечным вопросам. Потому, независимо от действительного использования ветхозаветных или новозаветных сюжетов, концепции отдельных произведений, творчество, а иногда даже сама жизнь автора предстают как отдельный фрагмент библейской истории. Это дало повод авторам цикла «Библейские сюжеты» (всего в нём более 300 фильмов) создать фильмы о людях, на первый взгляд далеких от Книги, связав их с определёнными библейскими темами, например «Песнь песней» (Владимир Высоцкий), «Навуходоносор» (Сергей Эйзенштейн), «Вера. Надежда. Любовь» (Анна Герман), «Сойди, Моисей!» (Луи Армстронг) и др.

Всё авторское искусство, по мнению композитора и музыковеда В. Мартынова, представляет собой, во-первых, явление христианской культуры, а во-вторых, акт религиозного порядка (независимо от того, осознаёт это сам автор или нет), констатирующий движение от ощущения достоверности спасения к ощущению достоверности свободы [2]. Но свобода эта должна пониматься не как вседозволенность и тотальная раскрепощенность, но как ответственность за жизнь — как свою, так и читателя (зрителя, слушателя).

Современный человек отягощён различного рода фобиями, страхами и тревогами. Одним из средств защиты от них является тактика тотального подчинения, выражаемая в полнейшем согласии с мнением других людей, отсутствии ответственности за собственные взгляды, «отождествлении себя с литературным героем… желании быть зомбированным, в чувстве нереальности, в чрезмерной потребности во сне, в соблазне заболеть, сойти с ума, умереть» [3, с. 235]. Другим средством самозащиты является стремление к обладанию — друзьями, вещами, властью, деньгами, информацией, впечатлениями и пр. Когда он, разочарованный, не получает желаемого, начинает искать в другом месте и, как правило, снова разочаровывается. Так образуется замкнутый круг: страх одиночества — стремление к обладанию — крах ожиданий — страх одиночества… Человек, лишённый веры в Бога (а только Он и может утолить жажду любви и творчества), пытающийся реализовать себя через окружение себя определёнными вещами (которые, как убеждает нас современная культура и, в частности реклама, есть подтверждение и осуществление нашего «я»), обречён быть всегда неудовлетворённым, не до конца реализованным. «По сути, постмодернизм и есть реализация этой жажды обладания: то, что было произведено в культуре другими поэтами, прозаиками, драматургами, художниками и музыкантами, раздирается на цитаты и присваивается всеядными «текстами». Творчество подменяется конструированием» [3, с. 238].

Крупные психоаналитики ХХ века констатируют тревожные шизоидные и параноидальные (тотальная система слежки) синдромы современной цивилизации, отягчённые ярко выраженными маргинальными тенденциями, в символическом стремлении человека к «мёртвому» или искусственному миру. Например, искусственные цветы, различного рода конструкции (автомобили), технические усовершенствования (виртуальное пространство), на которые человек переносит свою заботу и даже нечто, напоминающее нежность, любовь. По всей видимости, человеку для сохранения себя как вида необходимо обратиться не разрушению, преобразованию «старых» а к созданию «новых», уникальных по своей природе форм бытия.

 

Cписок литературы:

  1. Касьянов А. Библейские мотивы и образы в сюжетостроении русского романа ХХ века: дис. канд. филолог. наук. — Пермь, 2007.
  2. Мартынов В. Конец времени композиторов / послесл. Т. Чередниченко. — М.: Русский путь, 2002.
  3. Николаева О. Православие и творчество. — М.: Никея, 2013.
  4. Померанцев Е. На каждую конфессию найдётся свой Рушди // Новая газета. — 1998. — № 23.