КВАЛИФИКАЦИЯ ДЕТОУБИЙСТВА

По мнению многих исследователей, период сразу же после родов – это первые сутки с момента рождения ребенка. Так, А.Н. Красиков пишет о том, что в судебной медицине, когда речь идет об убийстве матерью новорожденного ребенка вовремя или сразу же после родов, акцентируется внимание на понятии новорожденности, которое определяется сроком в одни сутки. Поэтому он предлагает сделать вывод, что в особо тяжелом состоянии женщина пребывает только во время родов или сразу же после родов в течение суток с момента появления на свет новорожденного [1].

Этой же позиции придерживаются Э.Ф. Побегайло и Т.В. Кондрашова [1].

По мнению О. Погодина и А. Тайбакова, понятие «сразу же после родов» имеет четкое медицинское определение – это краткий промежуток времени после рождения ребенка и до выделения плаценты (детского места) [2]. С этим согласиться нельзя, так как выделение плаценты относится к периоду родов. На взгляд А.Н. Попова, правы те авторы, которые называют конкретный срок или возраст потерпевшего, при котором убийство ребенка может быть квалифицировано по ст. 106 УК РФ. Срок этот не может превышать более одного месяца. Если быть совсем точным, то этот срок не может превышать 28 суток, потому что в педиатрии только в этот период ребенок признается новорожденным. Таким образом, новорожденный – это ребенок в возрасте от момента рождения до 28 дней жизни. За 28 дней ребенок полностью адаптируется к обычной жизни [3]. Мы поддерживаем мнение Р.Д. Шарапова о том, что период после родов в составе детоубийства можно бы ограничить не одними сутками, как сейчас, а сократить его до 6–8 часов, поскольку далее в большинстве случаев женщина успокаивается от стресса и мало чем отличается от обычного субъекта преступления [1].

Проблема квалификации содеянного матерью, которая находится в возрасте 14–16 лет, исключительно сложна и по сей день не разработана в теории российского уголовного права. В большинстве учебников она вообще не упоминается [1], а в некоторых специальных работах констатируется ее сложность, но не более того [1].

Нужно сказать, что она порождена непродуманными новациями российского законодателя, который в новом УК РФ 1996 г.

Вопросы уголовного права почему-то повысил возраст ответственности по ст. 106, 107 и 108 с 14 до 16 лет. Это обернулось, вопреки оптимистическому мнению М. Феоктистова и И. Бочарова [17], громадными проблемами в квалификации убийств.

Законодатель, дифференцировав возраст, с какого начинается обязательство за убийство, для того наиболее блокировал влияние специализированных норм согласно отношению к убийцам, достигнувшим 14 летнего, однако никак не достигнувшим 16 летнего года. В следствии этого он полагает (пускай и неверно с общественной места зрения), что 14 летней детоубийце должно угрожать лишение свободы с 6 вплоть до 10 лет, а 16 летней – лишь до 5 лет. К сожалению, данный вопрос в специальной литературе сохранен без внимания.

Можно только лишь отметить суждение С.Ф. Милюкова: «Скажем, в случае если законодатель согласно каким-либо причинам снова откажется от особой регламентации ответственности за детоубийство (равно как данное имелось в УК 1960 г.), это никак не будет означать, что же такое правонарушение перестало являться правонарушением вовсе, а только расширит область воздействия общей нормы до прежних масштабов. Между тем основания с целью подобного заключения (в случае если никак не главнейшего, в таком случае хоть бы частичного) имеются» [1]. Е. Карасова и А.Н. Красиков призывают в данной ситуации использовать место концепции о конкуренции всеобщего и особого состава: таким (образом равно как особый состав (ст. 106 УК РФ) содержит приоритет, а потому как его элемент не имеется, в таком случае состава правонарушения не имеется по большому счету и мать убийцу надо освобождать от уголовной ответственности [1].

Такая трактовка неглубока, не заслужена и противоречит положениям концепции квалификации преступлений. Пока что в общесоветский период виднейшими российскими криминалистами В.Н. Кудрявцевым и Б.А. Куриновым было прописано, что конкуренция общепризнанных мерок (составов правонарушений) – это случаи, когда в свершенном в то же время ставятся особенности двух либо наиболее составов преступлений, и концепция это никем никак не оспаривалась.

Таким образом, мы имеем дело совершенно не с конкуренцией составов, а с обычной обстановкой, если рядом неимении определенного состава правонарушения юрист обязан «примерить», не имеется единица в свершенном состава другого посягательства.

И он легко находится – это ст. 105 УК РФ, потому как женщина в напряженной ситуации всегда в равной мере представляется вменяемой (равно как максимально, нее общепсихологический положение подпадает перед положение уменьшенной вменяемости, перечисленное в ст. 22 УК РФ, однако никак не ликвидирует разумность в касательстве смертоубийства по большому счету). Тут появляется пока что единственный трудный вопрос: использовать ли п. «в» ч. 2 ст. 105 либо ч. 1 той же статьи?

Мы никак не разделяем мнение Е.Б. Кургузкиной [2] и склоняемся в пользу второго заключения, таким (образом равно как психическое положение матери в чем-то близко к физиологическому аффекту, который содержит преимущество пред беспристрастными свойствами свершенного (к примеру, в постановлении Пленума Верховного Суда РФ с 27 января 1999 г. по делам о убийствах [2] состоянию аффекта отдается преимущество перед множественностью ранений). Тут возможна аналогия объяснения Пленума согласно взаимоотношению к аналогичным обстановкам – однако, безусловно, никак не аналогия закона. В концепции уголовного права в последнее время не отрицается возможность аналогии при использовании других нормативных действий, чем уголовный закон [3]. Такой квалификацией можно хоть в какой-то степени нейтрализовать безусловно незаслуженное место нового УК, зачем-то поднявшего возраст ответственности согласно ст. 106 с 14 до 16 лет.

Получается ведь парадокс: в случае если б девушка была постарше по возрасту, свершенное ею приобрело б крайне мягкую законную оценку. Нет сомнений, что возраст субъекта в ст. 106–108 УК РФ нужно возвращать к уровню 14 лет, однако пока что непрочной мерой была бы предлагаемая нами квалификация свершенного молодой матерью.

Уголовной ответственности подлежат только лишь личности, достигнувшие 16 лет; за 20 преступлений, упомянутых в ч. 2 ст. 20, – достигнувшие 14 лет. Тем не менее в ч. 3 ст. 20 сказано, что если не достигший совершеннолетия достиг возраста, предусмотренного частями первой или второй настоящей статьи, однако из-за отставания в психическом развитии, никак не сопряженном с психическим расстройством, в период совершения социально небезопасного действия никак не имел возможность в абсолютной мере понимать фактический характер и социальную опасность собственных действий (бездействия) или управлять ими, некто никак не подлежит уголовной ответственности. Следовательно, согласно поводу безусловно особенно ожесточенного метода смертоубийства, допускается отметить, что он не понимался виновной (она не понимала садистской сути содеянного), поэтому п. «д» ч. 2 ст. 105 отпадает. Что относится п. «в» ч. 2 ст. 105.

УК РФ – убийство лица, умышленно пребывающего в беспомощном состоянии, – то он также не может быть ей вменен в силу конкуренции его с смягчающим обстоятельством, определяющим положение матери, тесное к аффекту (равно как данное проистекает с приводившегося выше постановления Пленума Верховного Суда РФ). Остается только лишь п. «з» ч. 2 ст. 105 – убийство из корыстных побуждений, которые она абсолютно понимала и какие подвигли ее на данное ужасающее преступление.

Что касается разграничения покушения на убийство и сохранения в опасности, в таком случае оно кроме того предполагает известную сложность, но практика в основном идет согласно правильному пути [2]. Мы считаем, что аспект разделения составов – индивидуальная сторона преступления. При оставлении в опасности новорожденного малыша мать относится равнодушно к его судьбе, в следствии этого симпатия не подбрасывает младенца к дверям учреждений или квартир, а оставляет в мусорных баках и т. п. местах (там, где есть какая-то возможность, что он будет найден посторонними – но без гарантии этого). Согласно отношению, к возможной смерти потерпевшего у матери очевидно косвенный умысел. Если же умысел явный, однако результат не наступил по какой-то случайности, ребенка обнаружили посторонние люди – содеянное расценивается равно как посягательство согласно ч. 3 ст. 30 и ст. 106 УК РФ.

Список литературы:

1. Мурзина Л.И. Квалификация убийства, наворождённого его матерью // Известия Пензенского ун-та им. В.Г. Белинского. 2012. № 28 – С. 134–137.
2. Марогулова И.Л. Некоторые вопросы квалификации убийства // Журнал российского права. 2010. № 2.
3. Шарихин А.Е. К вопросу о формах борьбы с преступностью в различных моделях государственного устройства // Российский следователь. 2011. № 6.