МЕТАБОЛИЧЕСКИЙ СИНДРОМ И ЕГО ВЛИЯНИЕ НА ВОЗНИКНОВЕНИЕ ЖЕЛЧНОКАМЕННОЙ БОЛЕЗНИ

Метаболический синдром представляет собой серьезную проблему практического здравоохранения сегодня во всем мире. Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) признала метаболический синдром пандемией ХХІ века и взяла его под свой контроль [7]. По данным ВОЗ, в настоящее время избыточную массу тела имеют около 1,7 миллиардов человек, то есть каждый четвёртый житель нашей планеты [12].

В мире, по меньшей мере, 2,8 млн. человек ежегодно умирают вследствие избыточного веса или тучности, и по оценкам, 35,8 млн. (2,3 процента) глобального индекса DALY обусловлены избыточным весом или тучностью [12]. В 2008 году 9,8 процента мужчин и 13,8 процента женщин в мире были тучными (с BMI ≥ 30 кг/м2), в то время как в 1980 году тучными были 4,8 процента мужчин и 7,9 процента женщин. Согласно оценкам, 205 млн. мужчин и 297 млн. женщин в возрасте старше 20 лет были тучными в 2008 году — всего более половины миллиарда взрослых в мире [11].

На прошедшем 13—16 апреля 2005 года в Берлине, и собравшем 2500 делегатов из 85 стран, І Международном конгрессе по предиабету и метаболическому синдрому (IDF), были предложены новые единые критерии диагностики МС, согласно которым диагноз — метаболический синдром выставляется при наличии абдоминального (висцерального) ожирения, который определяется по объему талии (для мужчин от 94 см и более и от 80 см и более для женщин) и сочетание с двумя любыми факторами, приведенными ниже:

• уровень триглицеридов ≥1,7 ммоль/л или специфическое лечение дислипидемии;
• ХС ЛПВП < 1,03 у мужчин или <1,29 ммоль/ у женщин, или наличие факта специфическое лечение данного нарушения;
• АД от ≥130/85 мм ртутного столба и выше, или факт получения гипотензивной терапии;
• повышение уровня глюкозы натощак в крови от 5,6 ммоль/л и выше или ранее диагностированный сахарный диабет 2 типа [15].

По мнению авторов проекта консенсуса по диагностике и ведению метаболического синдрома в Республике Казахстан, критерии диагностики метаболического синдрома должны быть такими же, как и европейские нормативы. Проведенные исследования в нашей стране показали, что именно эти нормативы, а именно определение объема талии, наибольшим образом отражают степень инсулинорезистентности у пациентов [1; 8].

Во всем мире проводятся работы по эпидемиологии метаболического синдрома. И наша страна не исключение. В Казахстане метаболический синдром распространен у 30—40 % взрослой казахской популяции [8].

В Казахстане распределение синдрома по возрастным категориям выглядит таким образом: мужчины в возрасте от 30 до 39 лет — в 3,2 % случаях, от 40 до 49 лет — 12,2 %, от 50 до 59 — 14,6 %, от 60 до 69 лет — 22,6 %. Аналогия наблюдается и у женского пола: от 30 до 39 лет — менее в 5 % случаях, от 40 до 49 лет — 17 %, от 50 до 59 — 30,8 %, от 60 до 69 лет — 36,7 %. У женщин разница заметнее в 2-х возрастных группах — 50—59, 60—69 лет в сравнении с мужским полом тех же возрастных категориях (р<0,002 и р<0,05 соответственно) [3].

Проблема метаболического синдрома для практического здравоохранения является наиболее актуальной. Широкое распространение данного синдрома приковывает пристальное внимание врачей, имеющие разную специализацию. С пациентами, страдающими метаболическим синдромом непосредственно работают: эндокринологи, кардиологи, гастроэнтерологи, диетологи, гинекологи. И связано это с разнообразием клинических симптомов метаболического синдрома.

Выделять метаболический синдром, как отдельную нозологию, является клинически значимым. При надлежащем лечении можно достигнуть исчезновения, или, в крайнем случае, уменьшить выраженность основных проявлений болезни. Несмотря на это, он способствует образованию таких заболеваний, как сахарный диабет, атеросклероз, желчнокаменная болезнь, ишемическая болезнь, что приводит к сокращению продолжительности жизни в среднем на 5—15 лет в зависимости от выраженности данного синдрома [2; 9; 10; 13].

Желчнокаменная болезнь встречается у 20 % пациентов страдающих метаболическим синдромом, билиарный сладж встречается в 31,7 %, в 10 % случаях диагностируется холестероз желчного пузыря при помощи ультразвуковой диагностики брюшной полости.

По данным отдела статистики ЮКОФ РЦЭЗ, в Республике Казахстан распространенность желчнокаменной болезни составляет на 2012 год 343 случая на 100 тыс. населения, а в Южно-Казахстанской области зарегистрировано за 2012 год — 508,3 случаев на 100 тыс. населения. И при проведенном ретроспективном анализе количество больных желчнокаменной болезни за последние 10 лет увеличилось (2003—2012 годы) с 51047 до 57595 случаев.

Научные исследования, проведенные российскими учеными в 2005 году, показали, что у больных метаболическим синдромом желчнокаменная болезнь выявлялась у 19 %. Крупные камни в желчном пузыре обнаруживались у 15 % больных, которые были ультразвуковой «находкой». В возрасте до 45—50 лет операцию холецистэктомия перенесли 10 % больных, а у 6 % больных при ультразвуковой диагностике определялся холестероз холедоха, и у 4 % пациентов выявлялся холедохолитиаз [4].

Многочисленные данные, представленные в литературе, указывают на повреждающие печень патогенетические механизмы при МС, и о роли печени в возникновении метаболического синдрома, и его прогрессировании.

Печень, на уровне гепатоцита, осуществляет липидный и холестериновый обмен. Холестериновый обмен в свою очередь является основным компонентом в формировании желчнокаменной болезни. Печень синтезирует до 80 % всего холестерина (ХС) организма. Скорость синтеза холестерина осуществляется гидроксиметилглутарил-коэнзим-А-редуктазой (ГМГ-КоА-редуктаза), которая в свою очередь активируется поступлением холестерина из тканей и пищей. Холестерин выводится с желчью, и при избыточном его выделении, и недостатке фосфолипидов и желчных кислот, повышается литогенность желчи. Эта закономерность подтверждается экспериментальными данными, опубликованными Американским журналом клинического питания. Roche H.M. определил положительную корреляцию между содержанием холестерина и уровнем триглицеридов, и между частотой возникновения камней в желчных путях и концентрацией холестерина в плазме крови [5; 13].

Подводя итог, можно утверждать, что нарушение липидного обмена, который наблюдается у пациентов с метаболическим синдромом, повышает выделение холестерина в желчь. Патогенетические механизмы формирования желчнокаменной болезни, связанные с нарушением липидного обмена, позволяют сделать вывод о наличии ассоциации этого заболевания с МС. Однако высокий процент пациентов с МС, не предъявляющих жалоб, характерных для билиарной диспепсии, при уже сформировавшихся холестерозе желчного пузыря и ЖКБ приводит к мысли о необходимости проводить скрининговое обследование для исключения перечисленных заболеваний как у больных, страдающих метаболическим синдромом, так и в группе высокого риска формирования метаболического синдрома.

Список литературы:

1. Абылайулы Ж., Джусипов А.К., Беркинбаев С.Ф., Шалхарова Ж.С., Ошакбаев К.П., и др. «Проект консенсуса по диагностике и ведению метаболического синдрома в Республике Казахстан. Разработан о результатам резолюции Республиканской научно-практической конференции «Метаболический синдром. Реалии и перспективы в кардиологии и эндокринологии» // «Терапевтический вестник», № 4 (20), 2008 г. — С. 27—32.
2. Аронов Д.М., «Лечение и профилактика атеросклероза». — М.: 2000. — 412 с.
3. А.С. Блинов, «Клинические особенности метаболического синдрома на амбулаторном этапе», // Журнал «Здоровье и болезнь» / № 3(98) — 2011/ С. 27—30.
4. Егорова Е.Г., Звенигородская Л.А., Лазебник Л.Б. «Метаболический синдром с позиции гастроэнтеролога» // РМЖ. — 2005. — Т. 13. — № 26. — С. 1706—1712.
5. Звенигородская Л.А., Овсянникова О.Н., Самсонова Н.Г., «Особенности клинического течения и лекарственной терапии холестероза желчного пузыря у больных с ИБС» // Consilium medicum, экстравыпуск. 2005; 13—14.
6. Мычка В.Б., Богиева Р.М., Чазова И.Е. Акробаза — «Средства профилактики множественных сердечно-сосудистых факторов риска метаболического синдрома» // Клиническая фармакология и терапия — 2003. № 12(2). 80—83 с.
7. Передерий В.Г. «Гастроэнтерологические аспекты метаболического синдрома» (часть 1) // Передерий В.Г., Ткач С.М. // Здоров’я України — 2011 г. — № 2, 8—9 с.
8. Шалхарова Ж.С., «Метаболический синдром: эпидемиология, диагностика, клиника и лечение». — Алматы, 2006.
9. «Controlling the global obesity epidemic». World Health Organization, 2002; // www.who.int/nut/obs.htm.
10. Engel S.G., Crosby R. D., Kolotkin R. L., Hartley G.G. «Impact of Weight Loss and Regain on Quality of Life: Mirror Image or Differential Effect?» // Obesity Research 2003 — № 11 — P. 1207—1213.
11. Finucane M.M. et al. «National, regional, and global trends in body-mass index since 1980: systematic analysis of health examination surveys and epidemiological studies with 960 country-years and 9.1 million participants». The Lancet, 2011, 377: 557—567.
12. «Global health risks: mortality and burden of disease attributable to selected major risks». Geneva, World Health Organization, 2009 г.
13. Roche H.M., Gibney M.J., «Effect of long-chain n-3 polyunsaturated fatty acids on fasting and postprandial triacylglycerol metabolism». // American Journal of Clinical Nutrition Vol. 71, № 1 — P. 232—237.
14. Roche H.M., Gibney M.J., «Effect of long-chain n-3 polyunsaturated fatty acids on fasting and postprandial triacylglycerol metabolism». // American Journal of Clinical Nutrition Vol. 71, № 1 — P. 232—237.
15. Zimmet P, Shaw J., Alberti G., IDF Epidemiology Task Force Consensus Group. «The metabolic syndrome — a new worldwide definition» // Lancet. — 2005. — V. 366. — P. 1059—1062.