Статья:

ПРОБЛЕМА ПРЕОДОЛЕНИЯ СОЦИАЛЬНОГО ЗЛА В РУССКОЙ ФИЛОСОФИИ

Конференция: III Студенческая международная заочная научно-практическая конференция «Молодежный научный форум: общественные и экономические науки»

Секция: 5. Философия

Выходные данные
Барков К.И. ПРОБЛЕМА ПРЕОДОЛЕНИЯ СОЦИАЛЬНОГО ЗЛА В РУССКОЙ ФИЛОСОФИИ // Молодежный научный форум: Общественные и экономические науки: электр. сб. ст. по мат. III междунар. студ. науч.-практ. конф. № 3(3). URL: https://nauchforum.ru/archive/MNF_social/3(3).pdf (дата обращения: 28.03.2024)
Лауреаты определены. Конференция завершена
Эта статья набрала 0 голосов
Мне нравится
Дипломы
лауреатов
Сертификаты
участников
Дипломы
лауреатов
Сертификаты
участников
на печатьскачать .pdfподелиться

ПРОБЛЕМА ПРЕОДОЛЕНИЯ СОЦИАЛЬНОГО ЗЛА В РУССКОЙ ФИЛОСОФИИ

Барков Кирилл Игоревич
студент Московского государственного машиностроительного университета (МАМИ), г. Москва
Баркова Ирина Николаевна
научный руководитель, научный руководитель, доцент Московского государственного машиностроительного университета (МАМИ), г. Москва

 

Настоящее время, отмеченное масштабными социально-экономическими и духовными коллизиями, вызывает большой интерес общества к осмыслению своей истории и прогнозированию путей дальнейшего духовно-нравственного и социального развития. Необходимость общения с мыслителями прошлого становится всё более острой по мере углубления нашего самосознания до общечеловеческих проблем. К их числу относится и проблема борьбы со злом, которая является не только главной, жизненной проблемой человеческого бытия, но и одной из коренных этических проблем. В этой связи целесообразным и теоретически плодотворным представляется исследование воззрений русских философов, которые всегда подходили к рассмотрению общественного бытия с этической позиции, под углом зрения добра и зла.

Большое место в размышлениях философов занимала проблема несправедливости, зла в общественной жизни и путей искоренения неправды посредством внутреннего нравственного совершенствования или насильственного преобразования общественных форм. Они сходились на том, что попытка быстрого и радикального устранения зла обычно приводит к таким реформам, которые одно зло заменяют другим. Франк по этому поводу заметил, что «зло, так сказать, только перекидывается из одной сферы или формы общественных отношений в другую, но не уничтожается» [9, с. 375]. Известны исторические примеры колебания политической жизни «от крайнего деспотизма до крайности анархической свободы и обратно, ― писал Франк, ― или от крайности политического неравенства, бесправия низших слоёв народа до крайности охлократии, подавления высших, более образованных слоёв, носителей духовной и общественной культуры, массой или чернью» [9, с. 375].

В российской философии рассматривались возможности различных путей преодоления социального зла: путь морально-нравственного самосовершенствования человека и непротивления злу силой и путь противодействия злу насилием, позволяющий, как правовое ограничение правонарушений и проведение тщательно подготовленных правительством реформ, так и революционное свержение установленного порядка снизу. Первый путь обосновывался Л.Н. Толстым и представлял основное содержание его моральной философии. Великий русский философ и писатель абсолютно верил в объективный закон добра и блага, связывающий людей, и в абсолютное повиновение этому закону всех отношений между людьми в обществе. Безусловный индивидуализм, как и безусловный коллективизм, ему чужд и непонятен. В основе миросозерцания Толстого лежало христианское, а не личное или общественное начало. Этот принцип он проводил так последовательно, что всё временное и относительное перед этим началом утрачивало смысл. Отсюда вытекала сила его воодушевления и вера в обязательный нравственный прогресс и неминуемое Построение земного рая. Сам Л.Н. Толстой так выражал свой взгляд на жизнь: «Я живу затем, чтобы исполнять волю Пославшего меня в жизнь. Воля же его в том, чтобы я довёл свою душу до высшей степени совершенства в любви и этим самым содействовал установлению единения между людьми и существами в мире» [7, с. 37]. Смысл жизни, для Толстого, заключается в том, «чтобы установить царство Божие на земле, т. е. заменить насильственное, жестокое, ненавистническое сожительство людей любовным и братским» [5, с. 208].

Для самого Толстого мир переродился с тех пор, как он почувствовал в себе Бога в образе любви. Отсюда он ожидал и перерождения всего человечества, так как процесс внутреннего совершенствования, рост любви в личности не замыкает её в себе, а, напротив, выводит из себя. Подлинное добро для человека состоит в собственном самосовершенствовании, однако оно достигается лишь тогда, когда человек признаёт себя способным усовершенствовать целый мир и стремится к этому [7, с. 45]. На вопрос ― как происходит моральный прогресс ― философ отвечал: совершенствованием личности, которое в то же время является и совершенствованием общества. Стремление к идеалу высшего совершенствования уничтожает разобщенность и притягивает людей друг к другу. «Единение, ― писал он, ― есть ключ, освобождающий людей от зла. Но для того, чтобы ключ этот исполнил своё назначение, нужно, чтобы он был продвинут до конца, до того места, где он отворяет, а не ломается сам и не ломает замок» [8, с. 476―477]. Уверенность в том, что только полное и всецелое единство спасёт людей от зла, вдохновляла Толстого отвергать всякие союзы во имя ограниченных личных целей, «такие соединения не только не содействуют, но более всего препятствуют истинному прогрессу человечества» [8, с. 476]. Именно страстное желание всецелого и абсолютного обновления, жажда общей жизни по закону любви отвращала Толстого от обычной общественной деятельности, в которую он не верил. Когда он анализировал доводы против упразднения государства и права и высказывался в пользу только субъективных путей высоконравственного порядка, самым главным его основанием служила вера в абсолютный нравственный прогресс, для которого не требуется никаких внешних опор. На вопрос Гегеля, как обеспечить этот прогресс, Толстой отвечал, что он обеспечен и так, что мощью жизни, велениями высшей Воли, этот прогресс совершается сам собою непреклонно и непрерывно. И потому он столь радикально отрицал надобность внешнего содействия нравственному развитию общества, не принимая никакие общественные формы. Эти формы и конкретные пути социального прогресса казались ему неидеальными и далёкими от совершенства, а также и бессильными что-либо добавить к неоспоримому действию закона любви. Бессилию общественных реформ философ противопоставил всевластное действие внутреннего перерождения и заповедь: «ищите царства Божия и правды Его, и всё остальное приложится вам»[6, с. 146]. Свою этику самосовершенствования человека Л.Н. Толстой строил на отказе от всякой борьбы, на принципах непротивления злу насилием и всеобщей любви.

Решительным оппонентом Толстого стал И. Ильин. По его словам, люди, разделяющие позицию непротивления, отворачиваются от зла и предпочитают его не видеть, они объясняют свою позицию тем, что ближнего судить нельзя, или утверждают, что зло людям вообще не присуще [3, с. 43]. Ильин никоим образом не отрицал значения внутренних нравственных усилий, но для него важно было понять, смеет ли человек, стремящийся к нравственному совершенству, сопротивляться злу силой и мечом [3, с. 41]. Зло возникает и созревает в глубине души и поэтому извне неискоренимо. Зло, как и добро, полагал Ильин, есть состояние душевное и духовное. «Зло, есть злая воля и злое чувство; и лишь потом ― злое внешнее дело и система злых внешних поступков. Победить зло, значит в последней инстанции ― умалить его, растворить его, преобразить его. Победить зло не значит пресечь его внешние проявления или испугом, угрозой, тюрьмою удержать злую волю от внешних проявлений» [3, с. 42]. Надо иметь право сопротивляться злу, а для этого необходимо удостовериться, что это бесспорное зло, когда злая воля направлена против свободы, любви, против единения людей. Там где такая злая воля «выступает в качестве внутренне одержимой внешней силы, где она проявляется как духовно слепая злоба, ожесточенная, агрессивная, бесстыдная, безбожная, духовно растлевающая и перед средствами не останавливающаяся ― сопротивление злу пресекающей силой становится не правом человека, а его обязанностью» [3, с. 42]. Увидеть подлинное зло может тот, кто зло испытал, кто его не принял, кто не спрятался и не отвернулся от него. Необходимым условием сопротивления злу Ильин считал истинную любовь к добру и умение оценивать поступки других. Есть люди, которые ко всему равнодушны, ко всему безучастны, ничего и никого не любят. Право на противодействие имеет тот, «для кого вопрос о победе добра или зла есть вопрос его личного бытия и небытия. Подлинное сопротивление злу ставит человека перед вопросом о жизни и смерти; требует от него ответа ― стоит ли ему жить при наличии победы зла, и как именно он будет жить для того, чтобы этой победы не было» [3, с. 43]. Только так чувствуя проблему, имеешь право для её верного решения. Но нужно не только любить, жалеть то, что оказывается под ударом, не только уметь сделать внутренний выбор поступка, но и быть способным к реализации этого выбора, быть способным к волевому действию. Сопротивление злу силой обязательно необходимо, если использованы все другие способы пресечения зла. Только в этом случае сила становится необходимой и оправданной.

Л.Н. Толстой, автор учения о непротивлении злу насилием, надеялся на то, что человек, идущий к нравственному совершенству, получает такую духовную силу, которая способна остановить зло одним словом, взглядом, жестом. Ильин не соглашался с Толстым, он не считал, что служение добру ведёт к исчезновению зла. Эта благородная, но наивная мечта, по мнению Ильина, «несостоятельна духовно потому, что обращение и преображение злодея должно быть его личным, самостоятельным актом, …а не отблеском чужого совершенства» [3, с. 45], ― он должен сам захотеть измениться, отказаться от злых замыслов. Поэтому духовная сила имеет границы перед злодейством. Есть много примеров, когда праведники были замучены и истреблены так и не преобразившимися преступниками. Толстовство, доказывал Ильин, идеализировало человеческую природу: все милые и хорошие, все расположены к доброте, злодеев, которых надо наказывать, судить, просто нет. Согласно Толстому те, кто считают необходимым сопротивление злу насилием, просто оправдывают свои пороки и дурные привычки (зависть, месть, злость, гордость, трусость, властолюбие и т. п.). Но вся история человечества опровергает это воззрение, она дала нам опыт зла в огромном масштабе. История ― это, прежде всего трагедия, требующая зоркости, воли и поступков ― и именно этого ожидал от личности Ильин. Он видел и другую моральную сторону борьбы со злом, вытекающую из применения насилия: «путь меча» ― это в принципе путь неправедный, тот кто взял меч обрекает себя на неправедность. И в этом есть подвиг. Подвиг не столько в самой борьбе, сколько «в том духовном напряжении, которое необходимо для открытого и выдержанного приятия возможной вины. Напряжение духа нужно здесь не только для того, чтоб убить злодея, но и для того, чтобы вынести свой поступок и пронести через жизнь совершенное дело, не роняя своего поступка малодушным отречением от его необходимости, но и не идеализируя его нравственного содержания. …И в этом исходе, в этом героическом разрешении основной трагической дилеммы ― он не праведен, но прав» [3, с. 46―47].

Обсуждая проблему борьбы со злом, И. Ильин выделил два способа, которые даны человеку на выбор. Это: бездействие, которое потакает злу и сопротивление злу физической силой и борьбой. Какой способ будет выбран, какой станет преобладающим, зависит от самого человека, от того какой он нравственно и духовно. Ильин был уверен, что сопротивление злу насилием ― необходимое условие человеческой жизни. Конечно, это не есть «нравственно лучшее» в отношении человека к человеку, но такое «нравственно не лучшее» всё-таки необходимо в жизни людей. «Не всякий способен взяться за меч, и бороться, и остаться в этой борьбе на духовной высоте. Для этого нужны не худшие люди, а лучшие, люди, сочетающие в себе благородство и силу; ибо слабые не вынесут этого бремени, а злые изменят самому призванию меча» [3, с. 48], ― писал Ильин, делая акцент на нравственных коллизиях применения неизбежного насилия.

Допуская человеческую активность и подвижничество в сражениях со злом, Ильин имел в виду правонарушения, отпор внешним агрессорам и внутренним экстремистам, посягающим на устои общества. К допустимым, с либеральной точки зрения, актам сопротивления несправедливости русские мыслители Чичерин, Соловьёв и др. относили также проводимые правительством реформы (например, отмену крепостного права), которые тоже нарушали привычный уклад и вызывали недовольство разных слоёв населения. Совсем иначе оценивали они революционный путь искоренения несправедливости.

По словам Новгородцева, всё в старом мире революционеры считали реакционным, злобным, порочным, служащим препятствием к всеобщему счастью и гармонии. Революционизм опирался на убеждение, что зло и страдание могут быть побеждены путём рациональной реорганизации общества, ибо зло связано «лишь с несовершенством учреждений и с неразумием отношений» [4, с. 218]. Революционеры жаждали полного и всецелого искоренения неправды, но предложенный ими путь приводил к самым тяжким и ещё более невыносимым бедствиям. Революционный проект, по убеждению Новгородцева, означает «гордое самообольщение ума человеческого, возмечтавшего о своём всемогуществе и отпавшего от органических сил и начал мирового процесса» [4, с. 219]. Проблемы социального зла нельзя решить таким путём, нельзя всё несовершенство жизни относить за счет власти. Как писал Бердяев, «нет уже самодержавия, а русская тьма и русское зло остались. Тьма и зло заложены глубже, не в социальных оболочках народа, а в духовном его ядре» [1, с. 60]. Экстремисты, избравшие путь террора, пошли не вперёд, творя «царство Добра и Красоты», как учили социалистические пророки, а назад, «к временам пещерного быта и звериных нравов». По свидетельству Изгоева: «никогда Русь не сквернилась таким количеством злодеяний, лжи, предательства, низости, бездушия, как в год революции» [2, с. 168].

Откуда же брался носитель страшного зла? Авторы сборника «Из глубины» объясняли массовое одичание отказом от религии, которая традиционно поддерживала мораль в обществе. Освобождаясь от Бога, человек превращался в дикое и злое животное. «Человек человеку волк ― вот основной девиз царства социализма, ― писал Изгоев. ― Сотрудничество и общность были лишь во время преступления. После него, при дележе добычи, каждый думал лишь о себе, сталкивая с дороги более слабого или неопытного. Стадо волков, вырывающих друг у друга добычу» [2, с. 157]. Все декларации о рае земном являлись лишь аккомпанементом к сценам первобытного каннибализма. Люди, которых социалисты освободили от христианской морали, «оказались даже не людьми, а кровожадными, хищными зверями, опасными для всякого человеческого общежития» [2, с. 168]. Такой путь, разрушающий государство и мораль, расшатывающий все основы человеческой жизни, вырывающий на поверхность низменные стремления людей, несущий хаос неустроенности, в котором уже не видно дороги в царство обещанного Добра ― такой путь русские мыслители не могли признать плодотворным. В отрицании революционного насилия, рационалистического утопизма и безответственного потрясания духовных основ общественной жизни особенно ярко выразилась либеральная направленность русской мысли.

Сегодня актуальность проблемы преодоления зла определяется тем духовным кризисом, в который оказалось, ввергнуто человечество ― смена моральных приоритетов, разрушение личности. Поэтому многие проблемы духовной культуры и философии, особенно те, которые имеют непосредственное отношение к идеалам добра и зла, наполняются новым содержанием, получают новое значение и требуют предметного пересмотра. Однако необходимо отметить, что в настоящее время, в соответствии с изменившимися жизненными реалиями, включающими в себя угрозу глобальной катастрофы, вне ненасильственной перспективы невозможна гуманизация человеческих отношений и развитие цивилизации.

 

Список литературы:

  1. Бердяев Н.А. Духи русской революции.// Из глубины: Сборник статей о русской революции. ― М.: Изд-во МГУ, 1990.
  2. Изгоев А.С. Социализм, культура и большевизм. // Из глубины: Сборник статей о русской революции. ― М.: Изд-во МГУ, 1990.
  3. Ильин И. О сопротивлении злу силой. // «Век ХХ и мир». № 8, 1991.
  4. Новгородцев П.И. О путях и задачах русской интеллигенции. // Из глубины. ― М.: Изд-во МГУ, 1990.
  5. Сочинения графа Л.Н. Толстого. Изд. XII. М., 1911. Ч ХIХ. «О смысле жизни».
  6. Сочинения графа Л.Н. Толстого. Изд. XII. М., 1911. Ч ХVI. «К рабочему народу».
  7. Сочинения графа Л.Н. Толстого. Изд. XII. М., 1911. Ч ХХ. «Для чего мы живём».
  8. Сочинения графа Л.Н. Толстого. Изд. XII. М., 1911. Ч ХХ. «Славянскому съезду в Софии».
  9. Франк С.Л. Духовные основы общества: Введение в социальную философию. // Русское зарубежье. Из истории социальной и правовой мысли. ― Л., 1991.