ТАЙВАНЬСКИЙ ВОПРОС В АСПЕКТЕ НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ КНР

Одним из важнейших факторов мирового развития к концу XX века становится процесс глобализации. Сегодня он характеризуется высокими темпами накопления знаний, развития науки и техники; новыми механизмами извлечения прибыли за счет использования собственности на знания; наконец, укреплением транснациональных корпораций, участвующих в глобальной конкуренции.

Для обеспечения общепланетарного мирного развития, а также для создания условий процесса глобализации, подписываются соглашения на разных уровнях, устанавливаются международные контакты между государствами, принимаются различные декларации и резолюции. Среди них такие, как Декларация об установлении фактов Организацией Объединенных Наций в области поддержания международного мира и безопасности (1991), Декларация о совершенствовании сотрудничества между ООН и региональными соглашениями или органами в области поддержания международного мира и безопасности (1994) и др.

Вместе с тем, правительство каждой страны прилагает собственные усилия к обеспечению защиты жизненно важных интересов личности, общества и государства от внешних и внутренних угроз.

Китайская Народная Республика одним из приоритетных направлений своей внешней политики рассматривает поддержание международной безопасности и мира. За последние 30 лет Китай совершил исторический прорыв на пути от отсталости к современному развитому обществу. За это время Китай превратился из бедной и политически нестабильной страны в мощную экономическую державу, которая способна оказывать значительное влияние не только на региональную, но и на мировую политику.

Защищая свои национальные интересы, Китай одновременно подчеркнуто демонстрирует уважение к принципам многосторонности и международным нормам, изыскивая всевозможные пути повышения своей репутации на мировой арене. Наблюдающееся в последнее десятилетие усиление комплексной мощи Китая сопровождается активизацией его внешней политики. В основе внешнеполитической и внешнеэкономической деятельности Пекина в различных регионах лежит задача расширения его присутствия. Прежде всего, это принятие мер по налаживанию тесного взаимодействия со странами форума Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества (АТЭС) и Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН), а так же повышение своей роли в этих организациях.

Сейчас активно устанавливаются межгосударственные связи у Китая с такими странами региона как Мьянмой, Камбоджой и Лаосом. Конструктивные отношения в последние годы складываются с Таиландом, которому удается активно развивать разноплановое сотрудничество с Пекином и при этом сохранять союзнические отношения с США. В то же время Индонезия и Малайзия не проявляют особой заинтересованности в политическом сближении с Китаем. Сингапур и Вьетнам, хотя и развивают связи с КНР, нацелены все же на широкое сотрудничество с Вашингтоном. Как отмечает Сотрудник Института по исследованию международного торгово-экономического сотрудничества Министерства коммерции КНР Мэй Синьюй, «хотя отдельные страны АЕСАН и имеют территориальные споры с Китаем, а некоторые рассчитывают …на военную мощь США, (эти страны) должны понимать, что, если между Китаем и США произойдет конфронтация, им придется заплатить высокую цену».

Активная, наступательная линия поведения Пекина нередко приводит к открытому или латентному соперничеству за региональные сферы влияния с другими мировыми державами. В первую очередь, это касается соперничества с США, имеющими обширные интересы по всему земному шару и не желающими уступать свои позиции не только в глобальном, но и в региональном масштабах.

Для обеспечения безопасности в центральной и внутренней перифериях Китай, прежде всего, пытается урегулировать конфликты в Восточно-Китайском и Южно-Китайском морях. Речь идет об обострении территориальных споров Китая с соседями, которые, как правило, являются союзниками США. В Южно-Китайском море предметом спора Китая, Вьетнама, Филиппин, Малайзии и Брунея стали острова Спратли и Парасельские острова, в Восточно-Китайском море Пекин и Токио оспаривают принадлежность островов Сенкаку. По словам генерального секретаря США Хилари Клинтон «Америка не принимает чью-либо сторону в территориальных спорах». Однако это вызвало у Пекина недоумение и ряд критических замечаний.

КНР не устраивает тот факт, что к ее государственным границам приближается НАТО. Большинство стран Центральной Азии — участники натовской программ «Партнерство ради мира». Китай серьезно обеспокоен тем, что в перспективе он может — в дополнение к ухудшению отношений с США — еще и быть вынужденным иметь дело со странами натовской коалиции в непосредственной близости от своих границ. Поэтому для Китая очень важно как можно быстрее решить вопрос с Тайванем, который является стратегическим объектом обороны безопасности страны. Уже более пятидесяти лет тайваньская проблема является опасным источником напряженности в АТР, не говоря уже об источнике конфликта для самого Китая.

Как специфический международно–политический феномен, тайваньская проблема во многих аспектах связана с американским вмешательством во внутри китайский конфликт. Пекин рассматривает Тайвань в качестве неотъемлемой части территории единого Китая, которая согласно Конституции КНР является 23 провинцией. Представительство на международной арене в 1970-е гг. окончательно утвердилось за Пекином. Причём процесс восстановления территориальной целостности «любыми законными методами» КНР считает своим внутренним делом, в которое «внешние силы» не вправе вмешиваться. Это исходит из целей, характеризующих национальные интересы Китая, который намерен продолжать модернизацию, всестороннее построение общества «сяокан» (всеобщего благоденствия и гармонии), осуществлять объединение нации, отстаивать суверенитет и безопасность, добиваться статуса великой мировой державы, защищать мирные интересы и способствовать всеобщему развитию на Земле.

Если смотреть на коренное содержание тайваньской проблемы, то оно с самого начала сводилось к принципиальной несовместимости позиций США и КНР относительно будущего Тайваня. Произошедшие с тех пор изменения в тактике обоих основных её участников не привели к изменению содержательной стороны проблемы. В частности, в США в последние годы особенно актуализируется тема строительства Китаем океанского флота, использование потенциала которого, однако, будет в немалой степени сдерживаться как раз отсутствием контроля над Тайванем.

Американский «инструментарий» по недопущению установления подобного контроля со временем также менялся, продолжая эффективно работать. Вплоть до конца 1970-х гг. основным инструментом решения данной задачи являлся американо-тайваньский договор «О взаимной обороне» (ДВО) 1954 г. Тем не менее, в начале 1979 г. от этого договора пришлось отказаться, что было одним из главных условий Китая для дальнейшего успешного развития двусторонних отношений с США. Однако в том же году Конгрессом был принят «Закон о Тайване» (ЗОТ), который является краеугольным камнем американской политики по тайваньской проблеме.

Среди нескольких положений этого закона особое значение имеют два. Во-первых, «любые попытки [Китая] определить будущее Тайваня иначе, чем мирными средствами, в том числе с помощью бойкотов и эмбарго», будут рассматриваться США в качестве «угрозы миру и безопасности на Западе Тихого океана и предмета серьёзной озабоченности…». Во-вторых, администрации вменялось в обязанность поддержание «на необходимом уровне» собственного военного потенциала на Тихом океане и разрешалась продажа Тайваню «оборонительных» вооружений. В последние 30 лет тайваньская проблема внешне проявляется как раз в связи с американскими поставками оружия острову.

У Китая свое мнение на понятие сущности тайваньской проблемы: так как вопрос возвращения тайваньского острова является внутренним делом Китая, который рассматривается также с позиций территориальной целостности и национальной безопасности, то Пекин считает, что вмешательство извне только мешает ему мирно вернуть свою территорию под знаменем своей страны.

Однако сейчас США все чаще принимает позицию наблюдения со стороны и отказа от различных попыток прямого воздействия на ситуацию на Тайване. Современной позицией Вашингтона по тайваньскому вопросу является стратегия невмешательства в дела двух берегов, однако судя по пристальному вниманию за всеми политическими новостями на Тайване, можно предположить, что при необходимости Америка возобновить свои активные действия по отношению к Тайбэю. Хотя по тому, что за последние несколько лет США расторгли некоторые крупные поставки оружия на остров, очевидно, что КНР смогла найти нужные «рычаги» давления на Белый дом. Тем самым Пекин хочет показать, что вне зависимости от внешней и внутренней среды (мировой финансовый кризис, смена лидера страны) Китай и дальше намерен проявлять активные действия с китайской спецификой при угрозе национальной безопасности.

На самом же острове политический курс вновь выбранного в январе 2012 года президента Ма Инцзю и возглавляемой им партии Гоминьдан направлен на некое политическое сближение с «коммунистическим Китаем». Это можно расценивать как первым шагом к возращению территории под руководство Пекина. Хотя при этом отсутствуют какие-либо основания для предположений о принятии Ма Инцзю китайской формулы процесса «восстановления единства нации», использованной ранее Китаем в отношении Гонконга и Макао («одно государство — две системы»). Судя по всему, стратегической целью Ма Инцзю является снижение уровня военного противостояния в Тайваньском проливе, максимально долгое сохранение нынешнего «специфического» статуса Тайваня и дальнейшее развитие в этих условиях крайне выгодных торгово-экономических связей с КНР, которые были постепенно восстановлены после выборов в марте 200  года.

Объективно стратегия тайваньского президента соответствует американской двойственной политике в отношении тайваньской проблемы, в которой совмещаются такие всё более противоречивые элементы, как заинтересованность США в развитии экономических связей с Китаем, настороженность по поводу его «мирного возвышения» и неприемлемость для США установления китайского контроля над Тайванем. Пекин же предпринимает действия, которые характеризующиеся как шаги к стабильности и процветанию, неразрывные с политической и социальной стабильностью каждого региона. Это соответствует одному из пунктов новой концепции национальной безопасности КНР.

Сегодня можно констатировать, что тайваньская проблема продолжает оставаться в состоянии стратегического тупика, и пока не видно бесконфликтного пути выхода из него, однако правительства как острова Тайвань, так и КНР пытаются найти мирный способ решения существующей проблемы. Китайские эксперты видят этот путь в виде обязательном присоединении Тайваня к материку.

Для описания возможных вариантов развития отношений между Пекином и Тайбэем нами была сконструирована теоретическая модель в зависимости от активности участия КНР и США во внутренних делах острова. Модель составлена на основе теоретической игры «дилемма заключенного», где «заключенными» являются Китай и США. В зависимости от того, будут ли они «молчать», т. е. просто наблюдать со стороны, не предпринимая каких-либо действий, или будут «давать показания» (активно сотрудничать с Тайванем в различных сферах), возможны четыре альтернативных варианта развития событий. В первой ситуации, при которой и Китай, и США будут «молчать», отношения между двумя берегами остаются в неизменном состоянии. Вторая ситуация, где Китай опять «молчит», но США активно «дает показания», приведет к тому, что под сильным давлением со стороны Америки Тайвань обретет желаемую независимость, на что КНР обязательно ответит расторжением всех дипломатических отношений со Штатами, что было оговорено при их налаживании в 1978 г. Третья ситуация, при которой бездействует США, а КНР активно «дает показания», приведет к ускорению воссоединения материка и острова, вследствие чего Тайвань постепенно откажется от идеи независимости. Четвертый случай, при котором будут действовать обе стороны, приведет к открытой конфронтации между США и КНР и, как следствие, расторжению дипломатических отношений, а также возможен ответ в виде военных действий, так как США нарушит принципы территориальной целостности и невмешательства в дела другого государства. Важно отметить, что модель строилась на основании сегодняшней ситуации на Тайване, где президентом является Ма Инцзю, который был переизбран на прошедших выборах в начале января 2012 года.

Итак, китайское правительство на основе содержания новой концепции национальной безопасности КНР считает, что невмешательство во внутренние дела их государства — это главная предпосылка гарантии их независимости, это политическая основа международной безопасности. Поставив цель выйти на позицию «сверхдержава ближайшего будущего», Китай стремится урегулировать внутренние проблемы и конфликты. Политической доминантой для китайского руководства становится необходимость дальнейшего сохранения стабильности, прежде всего, внутри страны; это важное условие для дальнейшего успешного реформирования и развития КНР.

Список литературы:

1. Арсентьева И.И. Россия между Востоком и Западом: стратегия национальной безопасности: монография / И.И. Арсентьева. — М.: Восток-Запад, 2008. — 195, 5 c.
2. Лексютина Я.В. США-КНР: Соперничество в Юго-Восточной Азии обостряется / Я.В. Лексютина // Азия и Африка сегодня. — 2012. — № 3.
3. Мишина С.И. Пекинский вариант «Мягкой силы» / С.И. Мишина // Азия и Африка сегодня. — 2011. — № 3.
4. Чудодеев Ю.В. Вызовы глобализации и перспективы сотрудничества / Ю.В. Чудодеев // Азия и Африка сегодня. — 2011. — № 10.