СПЕЦИФИКА ФЕНОМЕНА ШЛЯХТЫ, ШЛЯХЕТСКОЕ СОСЛОВИЕ КАК СОЦИАЛЬНАЯ БАЗА ВЕЛИКОКНЯЖЕСКОЙ ВЛАСТИ В ВЕЛИКОМ КНЯЖЕСТВЕ ЛИТОВСКОМ

Шляхта осуществляла роль социальной базы великокняжеской власти двояко — как социальная общность и как социальный институт.

Социальная общность — это реально существующая, эмпирически фиксируемая совокупность людей, которая характеризуется относительной целостностью, выступает самостоятельным субъектом, определяется присущими ей признаками [8].

Шляхта обладает всеми признаками социальной общности, такими как:

• сходство условий жизни; Шляхта была военным сословием, боярами, позже получившими имя «шляхты». Эти люди жили в одинаковых политических условиях, права шляхтичей разного имущественного положения были одинаковыми. Обязательным, объединяющим, фактором для всей социальной общности была военная служба.
• общность потребностей; Данный признак отражается в том, что самой главной потребностью для всех категорий шляхты была земельная собственность, за счёт которой они жили, с которой несли военную службу.
• наличие совместной деятельности; Самой главной совместной деятельностью вех шляхтичей была военная служба, которая была повсеместной. Затем, при развитии политической системы, совместной деятельностью стало участие в органах государственного управления, таких как Сейм или Рада, а позже Великий Вальный Сейм
• самоидентификация её членов; Последний признак, причисления себя к определённой общности, был весьма характерен для шляхты, они активно боролись за равноправие всех членной общности, как бедных, так и магнатов, добивались ограничения проникновения в общность людей других сословий.

«The Lithaunian nobility was a warrior caste subject to the duke, who rewarded nobles with the use of landed eststes governed by princely law» [13]. Основным «трудом» шляхты было военное дело, а также выполнение целого ряда общественных обязанностей, исполняемых на местах. Шляхта подходит под определение «господствующего сословия» К.М. Тахтарёва, т. е. тех, кто выполнял важную роль в руководстве сельским хозяйством, городами (а крупные шляхтичи могли владеть не одним, а множеством городов в ВКЛ), принимал участие в «организации верховной общественной власти и решении общественных дел».

Влияние шляхты как социальной базы на роль великокняжеской власти в политической системе Великого княжества Литовского выразилось в том, что к XVI веку произошла разбалансировка системы экономических отношений великокняжеской власти и шляхетского сословия, под действием тенденций, заложенных принятием привилея 1387 года. До опубликования привилея 1387 года, даже крупные землевладельцы не могли быть в полной мере экономически независимыми: они уплачивали военные налоги, перераспределяли в пользу великокняжеской казны значительную часть своих доходов, предоставляли рабочий люд для выполнения натуральных повинностей [9, с. 71].

В.И. Пичета отмечает, в качестве основных нововведений привилея 1387 года [10, с. 42], следующее: бояре-католики получили право владения недвижимым имуществом, при этом данное право закреплялось и за их законными наследниками. Бояре также освобождались от натуральных повинностей (выполняемых за счет их крестьян) — последние могли быть в полной мере использованы шляхтичем для увеличения собственных доходов. В течение последнего десятилетия XIV века — первой четверти XVI века (около полутора столетий) происходило постепенное расширение шляхетских привилегий в экономической сфере, а также утверждение и закрепление старых. Шляхтичи не только освобождались от уплаты податей, в том числе и серебщины [10, с. 71], но и получали право взымать их в собственные руки. Как отмечает В.И. Пичета, значительное число льгот, возможность передачи капиталов и земель по наследству, а также возможность крупных землевладельцев влиять на опубликование привилеев, определявших их экономическое положение [10, с. 72] к началу XVI века магнаты Великого княжества Литовского не только распоряжались значительными земельными ресурсами, но и накопили огромные денежные капиталы.

Эти капиталы в начале XVI века были пущены магнатством на кредитование короны, что позволило им распоряжаться им еще более обширными землями, отдаваемыми великим князем в залог («заставу»). Условия заставного землевладения в каждом конкретном случае были различны. В общем, система застав функционировала следующим образом: исходя из суммы долга и производительности хозяйства, отданного в заставу, каждый год часть средств, полученных с земли, управляемой шляхтичем-кредитором, шла в его личную казну. В ряде случаев, шляхтич получал право сбора доходов с земли пожизненно или же освобождался от необходимости часть доходов отправлять князю [10, с. 84].

Шляхтичи богатели — их возможности влиять на князя через финансовые потоки расширялись. При этом надо понимать, что заемные средства шляхты так и не явились панацеей от непрерывного истощения великокняжеского скарба. Великокняжеские земли управлялись наместниками-державцами без какого-либо плана и системы, традиционно, «от старины» — то есть, в конечном итоге, неэффективно. Кроме того, даже когда великим князем предпринимаются меры по регламентации хозяйственной деятельности державцев, те стремятся найти лазейку и эксплуатировать крестьян исключительно с целью собственного обогащения, зачастую — чрезмерно. В результате действительного надежного источника доходов у великого князя нет. Кроме держав регулярных он вынужден давать державы в заставу — фактически, продавать временные должности державцев. И в итоге, собственные доходы князя скудны, казна пуста, и более простой способ — взять в долг. И поэтому, каждый раз правильная тяжелая реформа откладывается или заменяется в угоду сиюминутным интересам. Шляхта также пытается тормозить аграрные реформы, потому как явно выигрывает от «расползания» великокняжеских земель в руки кредиторов.

В еще большей степени усугублению этой ситуации поспособствовала Люблинская уния, когда в условиях политико-правовых реформ шляхетство надеялось перевести заставы из условного землевладения в безусловное и наследственное [10, с. 500], то есть превратить их в частновладельческие земли. Раздавая земли, великокняжеская власть попустительствовала шляхте. Цель великокняжеской власти состояла в том, чтобы с помощью наместников утвердить эффективную систему хозяйствования и выйти из состояния долгового бремени. Однако из-за острой нужды в деньгах здесь и сейчас и непрерывного сопротивления шляхты эти реформы, достигшие высшей точки в 1557 году («устава на волоки») провалились. Чем с большим рвением [10, с. 327] княжеские агент и ревизоры пытались утвердить новый тип хозяйствования, тем больше челобитий поступало от недовольных шляхтичей, которые с одной стороны желали жить и управлять «по старине», с другой — непрерывно умножать свои права по образцу Польши. Политика великого князя в середине XVI века — политика умиротворения. Все жалобы рассматривались, уступки шляхте и модернизационные успехи не носили решающего характера.

Роль шляхты как социальной базы великокняжеской власти выражалась в их деятельности как социального института и оформляется с заключением Кревской унии. Шляхта как социальный институт — организованное объединение феодалов Великого княжества Литовского, объединенных внутрекорпоративыми имущественными интересами, и выполняющих такие социально значимые функции как военная, законотворческая, фискальная, судебная и административная.

Наличие угрозы со стороны рыцарей-крестоносцев и татар, чьи удары литовские князья отбивали на протяжении столетий, стали причиной развития литовской армии и шляхты как военно-служилого сословия. Шляхта по сути изначально была расширенной дружиной, обладающей землёй, для того чтобы с этой земли собирать воинов и составлять армию. Такая система себя оправдывала, достаточно посмотреть на успехи литовского оружия с XIII до смерти великого князя Витовта (XV в). Шляхта осуществляла организационную функцию, под знаменами панов собиралось ополчение, они следили за дисциплиной в войске во время походов.

Основу войска Великого княжества Литовского составляла конница, в ней служили люди, для которых военная служба была профессией. Кроме конницы была известна такая форма комплектации армии как «Пагоня». В привилее Ягайло от 1387 года говорится, что в случае вторжения в государство врага, всё мужское население должно брать в руки оружие, независимо от статуса или имущественного состояния [ad insequutionem huiusmodi, quod Pogonia uulgo dictur, non solum armigeri, uerum etiam omnis masculus, cujuscunque status aut conditions extiterit, dum modo arma bellicosa gestare poterit, proficici teneatur] [1]. Эту форму мобилизации некоторые польские историки, например Г. Ловмяньский отождествляют с посполитным рушением, однако это не совсем так. Погоня была формой организации населения на том этапе войны, когда разгром врага был уже очевиден, и функции этой мобилизации соответствовали преследованию отступающего врага.

Та часть войска, которая не являлась профессиональными воинами, должна была вооружаться сама, используя подручные средства пригодные для военной службы, в том числе и орудия труда, такие как косы.

Вся шляхта, независимо от своего материального положения, несла военную службу практически одинаково. Разница состояла лишь в том, что паны-магнаты, крупные землевладельцы выходили на войну под своими хоругвями, на которых изображались их гербы, а бояре-шляхта — под поветовыми [7, с. 151]. Именно поэтому появилось ещё одно наименование панов-магнатов — «паны хоруговные».

По статуту 1529 года если землёй владеют несколько братьев, то на службу отправлялся самый лучший из них, «годнейший» [7, с. 148]. «Наидрабнейшая» шляхта, самые бедные и убогие, вскладчину отправляли конного воина на военную службу и выезжали по очереди, так как всем пойти воевать было невозможно из-за недостатка денег. Как и средняя и бедная шляхта. Замковые, дорожные и мостовые повинности несли также и паны-магнаты.

Оповещались более крупные землевладельцы о войне непосредственно великим князем, эти оповещения назывались «листы военные», а бояре-шляхтичи получали уведомление через своих хорунжих, или наместников. Однако содержание военной службы у обеих категорий шляхты было одинаковым.

Из шляхты как профессиональных воинов формировался костяк конницы, а, соответственно, и армии Великого княжества Литовского. В ХVI веке 14 магнатов выставляли в войско Литовского государства 3892 коня [5, с. 263], примерно по 278 конных воинов на каждого. В ХVI веке каждый шляхтич выезжал на военную службу лично, а также со своим «почтом» [2, с. 461], отрядом слуг, который определялся пропорционально количеству служб, которыми владел шляхтич. «Почты» организовывались в крупные отряды — хоругви, которые были, как и в Польше, основной единицей войска. Размер хоругви не был чётко регламентирован и зависел от размера региона. Хорунжие приводили свои войска в распоряжение воевод, а те — гетмана. Затем был смотр войска. Ответственным за построение войска был гетман, а за вооружение своего отряда — хорунжий [7]. Мужчина был обязан служить с 17 лет, а в 1529 году, после издания I Статута — с 18 лет.

Условия военной службы в ХIV—ХV веке не были регламентированы государственными актами. С ХVI века военная служба стала регулироваться постановлениями сейма, «ухвалами» [7], главным параметром которых было количество служб у шляхтича. Сейм в ХVI веке определял выставлять одного «коня» примерно с 10 служб. В 1502 году один конник выставлялся с десяти служб, с 1521 года — от 5 служб и больше [3, с. 262]. В 1528 году один конный ратник выставлялся с восьми служб, а в 1567 году — с десяти [5, с. 262]. Одна служба приравнивалась к 2—4 дымам, селянским хозяйствам, белорусские историки считают что к двум «гаспадаркам», а М.В. Довнар-Запольский — трем-четырём [3, с. 588].

Вопрос о личной военной службе до ХVI века сложно рассматривать, так как сохранилось мало документальных сведений. По мнению белорусского исследователя Ю. Бохана, обычной была такая форма мобилизации как посполитное рушение, куда шляхтич должен являться лично с отрядами-«почтами». Посполитное рушение собиралось на сеймиках: «Z sejmikami powiązane były popisy i zjazdy pospolitego ruszenia» [14, с. 187].

В энциклопедии «Велікае княства Літоўскае» представляя статистику выставления «коней» с служб, авторы приводят данные, что первым конным воином был сам шляхтич [14, с. 187]. Выставление одних только «почт», без шляхтича, могло практиковаться в исключительных случаях, например из-за болезни землевладельца, или его старости, или нахождения земли в руках вдовы шляхтича [1]. Женщины должны были снаряжать на войну определённое количество воинов. Небогатые и совсем бедные шляхтичи становились в строй лично, вооружаясь по своим средствам, «вдоле можности свое» [5, с. 147], иногда обладая взятыми в долг конями и вооружением [4, с. 355].

Поскольку военная служба была обязательной, до ХVI века существовали жёсткие требования по боевой готовности военнообязанных. Существовали даже такие формы наказания за уклонение от призыва на войну как смертная казнь, однако к ХVI веку, с расширением прав шляхетства, смертная казнь вводилась только в самые напряжённые моменты войны, а в остальное время заменялась лишением земли и решение об этом принимал сейм. Установленных временных рамок военной службы в Великом княжестве Литовском не было, все зависело от погодных условий. Армия естественным образом расходилась, когда у шляхтича заканчивались деньги на снаряжение, либо когда выпадал снег и засыпал пастбища.

Основной формой боевого построения литвинов была суженная впереди колонна — клин [1]. Такое построение было распространено и в Европе, в частности в Польше. Высшая знать в построении войска занимала почётное правое крыло. Все воины в войске Великого княжества Литовского делились на «копийников» и «стрельцов» [1]. Впереди и по краям колонны ставились наиболее опытные и боеспособные в рукопашной схватке воины-копийники, которые в бою могли прокладывать путь воинам-стрельцам, стрелявшим поверх впереди стоящих линий из центра клина.

Вооружение армии было европейского уровня, так как Великое княжество Литовское постоянно сталкивалось с войсками западноевропейских рыцарей, и следовательно должно было иметь хорошую защиту. Кроме того, такие контакты создавали возможность для приобретения оружия и снаряжения в качестве военных трофеев. Например, в битве под Вилькомиром в 1435 году, по словам белопусского исследователя, “палякі і ліцвіны ўзбагаціліся зброяй і канямі пераможаных прыхільнікаў Свідрыгайлы, сярод якіх былі, апроч русінаў і татараў, чэхі, сілезцы, інфлянцкія і прускія рыцары, а таксама наёмнікі з іншых краёў Еўропы” [1].

Важное значение для вооружения армии Великого княжества Литовского, как и любой другой армии, имели кони. Часть коней добывали в качестве военных трофеев, часть покупали в Польше. Было также распространено коневодство на территории самого великого княжества [4, с. 355], выделялись категории коневодов и конюхов, для которых остальные повинности смягчались.

Военное снаряжение, в основном, доставлялось из Польши и являлось типичным вооружением западного стандарта. Богатое вооружение имели наиболее обеспеченные шляхтичи, обладающие наибольшим количеством земли. Мелкие и средни шляхтичи выходили на войну в то вооружении, которые было им по средствам. Помимо новейшего оружия, например огнестрельного, Польша поставляла в Великое княжество Литовское рядовое вооружение, например открытые шлемы, брони, удовлетворяя таким орбазом потребность в вооружении вообще. Так как большинство шляхтичей было не особо богаты, то они покупали довольно скромное снаряжение. Документальные подтверждения таких поставок можно найти в жалобе крестоносцев на Констанцском соборе, о том что поляки поставляют в Литву: оружие, оруженосцев, шлемы, пушки, арбалеты [armis, armigeris, instrumentis variis bellicis, studiosis artibus, artificibus, thoracibus, cassidibus, loricis, pixidibus, bombardis, equis, gladiis, bombardarum pulveribus, balistis, machinis] [1]. Существовало множество видов вооружения воинов Великого княжества Литовского и выделить все не представляется возможным, так как отсутствует детальное описание вооружения в документах того времени. Естественно наилучшим образом были вооружены богатые шляхтичи и их отряды.

Однако, постепенно внутриполитические вопросы стали всё больше занимать шляхту, вытесняя ее первоначальную функцию. С оформлением шляхты как социального института, стало ослабляться войско Великого княжества Литовского, появились наёмники, на содержание которых тратились значительные средства. Великий князь Казимир после привилея 1447 года, становится обязанным советоваться со шляхтой в вопросах снабжения войска и в вопросе назначения своего преемника.

Шляхетское сословие участвовало в решении вопросов налогообложения. Тяжесть налогообложения в Великом княжестве Литовском лежала на крестьянах. Помимо таких налогов как дякло и мезлева, основным налогом была серебщина — сборы на военные нужны. Серебщина сначала была постоянной податью, однако, затем, с развитием шляхетский привилегий и их влияния на великокняжескую власть, великий князь должен был испрашивать разрешения у шляхты на взимание этого налога, который стал временным и регламентировался особыми уставами.

Законодательную, судебную и высшую административную функции шляхетского сословие как социальная база власти проявляются в общегосударственном уровне в деятельности Рады и Сейма, а на местном уровне в прочих административных органах.

Проследить процесс развития прав и привилегий шляхты можно не только как социального института, но и социальной общности. Первый сословный привилей был дан шляхте 20 февраля 1387 года великим князем Ягайло, за согласие литовских шляхтичей на его брак с польской королевой Ядвигой. Этот привилей предназначался для тех, кто принял вместе с Ягайло в 1385 году католицизм по Кревской Унии. На протяжении последующих периодов католическая шляхта будут занимать доминирующее положение, так как это в основном были самые крупные и богатые роды. Этот документ утвердил полное право земельной собственности шляхтичей на вотчинные земли и на земли, пожалованные им в условное владение. Наиболее значимым положением Привилея было освобождение населения шляхетских имений почти от всех государственных повинностей, которые оно несло в пользу великого князя, кроме обязанности нести военную службу и участвовать в строительстве замков. Шляхтичам давалось право полного и свободного распоряжения своей землёй и имуществом, а также право свободно выдавать замуж дочерей, не испрашивая разрешения великого князя.

Акт унии с Польшей, заключённый в 1401 году, заключал в себе право католической шляхты на пользование польскими гербами [6, с. 83]. Городельский привилей 1413 года, предоставивший польскую геральдику полусотне виднейших шляхетских родов, еще более расширил права шляхты, этот договор своими печатями скрепили 47 магнатов [11, с. 108].

В это же время в Великом княжестве Литовском оформились около двух десятков наиболее влиятельных семей: Валимонтовичи, Монивиды и Мантигирдовичи (позже слившиеся в единый род), Довойно, Саковичи, Немировичи. Гаштольды, Кезгайло, Остики и Радзивиллы стали наиболее влиятельными магнатскими родами. На рубеже XV—XVI века этот слой пополнили Ходкевичи, Сапеги и Боговитиновичи.

Городельский привилей, как и привилей 1387 года, был выдан только католической шляхте, и привёл впоследствии к расчленению шляхты на католическую, собственно литовскую, и православную-русскую. Только привилей 1434 года, даровавший такие же права православным боярам-шляхте, позволил сгладить это противоречие. В 1447 году права «русских» шляхтичей были закреплены новым привилеем, где сохранялись только те пункты Городельского привилея по которому не католикам запрещалось занимать центральные государственные должности. Окончательное слияние «русского» и «литовского» военно-служилого сословия произошло после Привилея Александра Казимировича, данного в 1492 году.

Вслед за оформлением имущественных прав шляхтича последовали документы, закрепляющие его личные права. Привилей Сигизмунда I 1434 года закреплял право не брать шляхтичей под стражу без суда, за исключением тех случаев когда было совершено оскорбление господаря, что было государственным преступлением. Привилей Казимира 1447 года, помимо личных прав, расширял и имущественные права шляхты. Шляхетские крестьяне были освобождены от государственных податей (дякла), и от повинностей, и платежа денежных податей (серебщины) [7, с. 101], кроме строительства мостов и дорог.

Привилей подтвердил право не подвергаться никаким наказаниям без надлежащего решения суда. Шляхте было дано право выезжать за границу, только в условиях отсутствия военной конфронтации. Господарь отказывался от взимания подати, серебщины, падавшей на крестьянские хозяйства, с частновладельческих подданных [6, с. 84]. Смысл подати, иногда называвшейся посощиной, воловщиной, заключался в том, что подать взималась с такого хозяйства, которое могло вспахать столько земли, сколько можно сделать одной сохой, запряженной волосами или лошадьми. Подать была денежной, взималась серебром и шла на военные нужды государства. Естественно, великий князь не мог обойтись без этих денег, отказ его от этой подати означал увеличение значения шляхты и то, что господарь обязался каждый раз спрашивать у шляхты разрешения на взимание подати. Это привилей носил характер «общеземского» и уравнивал в правах русских и литовцев всех земель ВКЛ. В XVI веке «буйныя» шляхтичи Великого княжества Литовского «як жамойцка-літоўскага, так і беларускага, украінскага, рускага паходжання, каталікі, пратэстанты, праваслаўныя” [5, с. 386] представляли единую сословную группу с одними политическими, экономическими и социальными интересами.

Привилеи XIV—XVI веков оформили социально-экономический статус шляхтичей всего Великого княжества Литовского, были закреплены его права на владение земельной собственностью, оформлена защита его личности. Постепенно к XVI веку была устранена религиозная дифференциация между шляхтой литовской и русской, то есть католической и православной.

Шляхетское сословие, первоначально оформлявшееся как великокняжеская дружина, а затем военно-служилое сословие, из-за увеличения своих политических полномочий к XVI веку утратило свою военную функцию в полном объеме. Оно трансформировалось в сильный политический институт, который занимался уже другими вопросами, вопросами власти. Шляхту решала проблемы усиления своего влияния на великого князя, управления страной, а не вопросы обороны и укрепления военной мощи, поэтому уменьшалось количество побед литовского оружия и поэтому в литовской армии появились наёмники.

Список литературы:

1. Бохан Ю. Структура войска Вялікага Княства Літоўскага ў другой палове XIV-XV ст. // Бохан Юрась Структура войска Вялікага Княства Літоўскага ў другой палове XIV—XV ст. URL: http://www.jivebelarus.net/history/gistografia/vkl-army.html (дата обращения 02.02.2011).
2. Велікае княства Літоўскае: энціклапедыя ў двух тамах. Мінск. 2007.
3. Грыцкевіч А. Служба \\ Велікае княства Літоўскае: энціклапедыя ў двух тамах. Мінск. 2007.
4. Гудавичюс Э. История Литвы.
5. Гысторія Беларусі. Мінск, 2008. Т. 2.
6. Довнар-Запольский М.В. История Белоруссии. Минск, 2005.
7. Любавский М.К. Очерк истории Литовско-Русского государства до Люблинской унии включительно. СПб., 2004.
8. Новиков С.С. Социология: история, основы, институализация в России // Библиотека «Полка букиниста». URL: http://society.polbu.ru/novikova_sociology/ch17_all.html. (дата обращения 01.05.2013).
9. Пичета В.Н. Аграрная реформа Сигизмунда-Августа в Литовско-русском государстве. М., 1958.
10. Привилей Великого князя Литовского и Кароля Польского Владислава (Ягайлы) 1387 года // Вішнеўскi А.Ф., Юхо А.Я. Гісторыя дзяржавы i права Беларусi ў дакументах i матэрыялах (са старажытных гадоў да нашых дзен). Минск,1998.
11. Тарас А.Е. Войны Московской Руси с Великим княжеством Литовским и Речью Посполитой в XIV—XVII веках. М., 2006. С. 108.
12. Улашчык Н.Н. «Устава на валокі»: [1557, закон аб правядзенні валочнай памеры] // БелСЭ. Т.10. Мінск, 1974. С. 506—507. 
13. Stone Daniel The Polish-Lithuanian State. 1386-1795. URL: http://books.google.com/books?id=LFgB_l4SdHAC&pg=PA4&vq=Lithuanian&dq=%22official+language%22+Poland+Lithuania&source=gbs_search_s&cad=0#v=onepage&q&f=false. (дата обращения 01.05.2011).
14. Zakrzеwski A. Sejmiki Wielkiego Ksiestwa Litewskiego XVI—XVIII w. Warszawa, 2000. S. 187.