РОССИЙСКИЙ НЕОКОНСЕРВАТИЗМ — ГОСУДАРСТВЕННАЯ ИДЕОЛОГИЯ ИЛИ ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИГРА (НА ПРИМЕРЕ ТРЕТЬЕГО СРОКА В.В. ПУТИНА)

После вступления Владимира Владимировича Путина в должность президента Российской Федерации в третий раз прошло уже более 2-ух лет. За эти два года стало понятно, что этот срок Путина значительно отличается от двух предыдущих. Это видно во всём, начиная с закона о «гей-пропаганде» и заканчивая событиями в Крыму. Изменилась также и официальная «идеология» Кремля — многие СМИ заговорили о неоконсерватизме как основе государственной политики, и Путине как «новом консерваторе» [2; 5]. К слову, он и сам подтвердил это, сказав, что «стоит на консервативных позициях» [9]. И всё же, зная реалии российской политики, нельзя не задаться вопросом: действительно ли проводимый политический курс является неоконсервативным? Действительно ли Путин — неоконсерватор? Поэтому целью данной работы будет выяснить, является ли современная российская политика неоконсервативной. В рамках данной цели ставятся следующие задачи: выявить основные положения неоконсерватизма, проанализировав труды классиков (Лео Штраус, Ирвинг Кристол); проанализировать на соответствие основным тезисам неоконсерватизма Послания Президента Федеральному Собранию, программные статьи Путина и посвященные им публикации в прессе.

1.История и суть неоконсервативной идеологии.

Истоки неоконсерватизма лежат в США 50—60-ых годов XX века. Тогда часть ученых и интеллектуалов разочаровалась в либерализме под влиянием программы «Великого Общества», проводимой президентом Линдоном Джонсоном. Эта программа предполагала искоренение бедности и увеличение социальных выплат в США [15, с. 85]. Вместе с тем, и идеи традиционного консерватизма не отражали мировоззрение этих людей. Прежде всего, им был чужд жёсткий антиэтатизм консерваторов и их невнимание к вопросу ценностей и морали в обществе [15, с. 85]. Тогда и был создан журнал “The Public Interest”, долгое время являвшийся «рупором» неоконсерватизма [15, с. 86]. Со временем, движение обрело популярность среди американской политической элиты (прежде всего в Республиканской партии) и стало идеологической основой президентства Рональда Рейгана. В дальнейшем, уже при президенте Дж. Буше-младшем политический курс Республиканской партии (а также и всех Соединенных Штатов) стал полностью неоконсервативным [15, с. 87]. В целом, неоконсерватизм можно охарактеризовать как движение, вышедшее из либерализма XX века и вобравшее в себя многое от консерватизма после переосмысления некоторых положений обоих движений. Здесь, как верно подметил один из «отцов» неоконсерватизма Ирвинг Кристол, «неоконсерватор — это либерал, которого обокрала реальность» [16]. И если И. Кристол был «отцом» неоконсерватизма, то его «духовным отцом» был Лео Штраус. Именно труды Л. Штрауса, такие как «Введение в политическую историю» и «О тирании», стали философской основой идеологии неоконсерватизма [14, с. 8]. В своих работах Штраус последовательно утверждает приоритет этики над политикой, говорит о вечности и автономности морали, выступает за сохранение традиционных ценностей и классического образования [14, с. 31]. Следствием штраусианского примата этики является жёсткая критика Макиавелли, который говорил о приоритете силы над моралью в решении политических проблем [14, с. 31]. Также, в своей работе “Liberalism Ancient and Modern” Штраус критикует «универсальное государство, которое пытаются создать социалисты и либералы» и современную массовую культуру, доступную, по его мнению, «людям даже самых ничтожных способностей» [18, с. 6]. Неудивительно, что в таком случае лучшей формой правления Штраус считает аристократическую республику, для него это идеал, к которому следует стремиться [18, с. 8]. При этом логично, что он отвергает тоталитаризм в любом его проявлении. Однако, по мнению Штрауса, не только тоталитаризм представляет угрозу обществу, но и нигилизм, отрицание идеалов и ценностей. Именно в этом он видит главную угрозу западному обществу [14, с. 13]. В итоге, комплекс этих философских тезисов и стал основой движения неоконсерваторов. Понятно, почему российский философ А.М. Руткевич охарактеризовал Штрауса как «виднейшего теоретика неоконсерватизма», выступавшего как против тоталитаризма, так и против социального прогрессивизма [14, с. 23]. Следует отметить, что, хотя неоконсерватизм зародился и достиг своего расцвета в США, он не является исключительно американской идеологией: отмечается, что внешняя политика Тони Блэра являлась почти полностью неоконсервативной [17, с. 43].

Наконец, говоря непосредственно о характерных особенностях неоконсерватизма, следует обратиться к его главному идеологу — Кристолу Ирвингу. Проанализировав его основные статьи, посвященные неоконсерватизму, такие как: “American Conservatism 1945—1995” и “The Neoconservative Persuasion”; можно выделить пять основных пунктов этой идеологии.

1. Неоконсерватизм, как и традиционный консерватизм, выступает за снижение налоговых ставок и государственного вмешательства в экономику, ослабление социального бремени государства [3, с. 171]. Однако неоконсерваторы относятся «менее неприязненно» к дефициту бюджета или государственному вмешательству в экономику [3, с. 171]. Это объясняется двумя причинами. Во-первых, при неоконсерватизме «ставится во главе угла» экономический рост и допускается временный дефицит бюджета. Во-вторых, неоконсерваторы не придают такого значения экономическим вопросам в сравнении с вопросами морали. По утверждению самого И. Кристола неоконсерваторы критикуют «всеобщее благосостояние как развращающее души людей», а не как «пустую трату денег налогоплательщиков» [15, с. 90].
2. Неоконсерваторы не испытывают тревоги по поводу усиления государства. И хотя им «не нравится» сосредоточение услуг в государстве «всеобщего благоденствия» и они ищут альтернативный способ их предоставления, неоконсерваторы отвергают хайековское представление о том, что усиление государства «ведет к рабству» [3, с. 172].
3. Для неоконсерваторов всегда играли важную роль вопросы морали, ценностей и образования. Ценности неоконсерватизма основаны, прежде всего, на христианской морали и философии Штрауса. Так, неоконсерваторы выступают за получение школьниками «фундаментальных знаний», целомудрие, традиционную семью [3, с. 172]. Наряду с этим, неоконсерваторы убеждены в наличии у всех людей «естественных прав». Этим же обусловлена морализация всей их политической риторики [3, с. 173].
4. Главным принципом неоконсервативной внешней политики является т. н. принцип “moral clarity” («моральной чистоты»), что означает безусловную поддержку демократических режимов по всему миру и борьбу с диктатурами [17, с. 46]. Также предполагается пропаганда патриотизма и противодействие возможному «мировому правительству», т. е. наднациональным управляющим институтам [3, с. 173]. В целом, внешнюю политику неоконсерваторов можно охарактеризовать как сильно идеологизированную.
5. И, наконец, в отличие от консерваторов, неоконсерваторы, по утверждению Ирвинга Кристола, «не тоскуют по прошлому», а «смотрят в будущее» [17, с. 38]. Они настроены оптимистично и не ищут идеальных образов в истории.

Таким образом, мы определили основные положения неоконсервативной теории, которые в дальнейшем будут использованы в качестве критериев для анализа аспектов современного политического курса России.

2.Сопоставление аспектов современного политического курса Российской Федерации и основных положений неоконсерватизма.

Итак, будущие контуры нынешнего политического курса России стали видны еще в программных статьях Путина, опубликованных зимой перед выборами 2012 года. В семи статьях, посвященных ключевым вопросам развития страны, затрагиваются экономические, социальные, национальные, политические и культурные проблемы.

Во-первых, в этих статьях В. Путин утверждает, что «Россия — социальное государство» [13]. Также, в статье «О наших экономических задачах» говорится о субсидиях сельскому хозяйству и необходимости введения налога на престижное потребление [6]. Эти положения едва ли соответствуют экономическим принципам неоконсерватизма. Далее, в статье под названием «Строительство справедливости. Социальная политика для России», Путин считает необходимым увеличение роли профсоюзов на предприятии, предлагает увеличить расходы на социальную сферу (уже составляющие, по его словам, более половины трат бюджетной системы), ввести социальную норму потребления коммунальных ресурсов [13]. В этой же статье он называет рабочих «становым хребтом экономики», а снижение материального неравенства «главной задачей государства» [6]. Всё это идет вразрез с основополагающими принципами неоконсервативной экономики. Однако в тех же статьях говорится и об ограничении вмешательства государства в бизнес, о снижении государственного регулирования оборонной промышленности и социальной сферы [6]. Наконец, в своей первой статье Владимир Путин утверждает, что «эра государств, всеобщего благоденствия закончилась» [11]. В целом, исходя из этих статей, экономическая и социальная политика РФ, хотя и является многосторонней и местами противоречивой, не подходит под определение неоконсервативной.

Во-вторых, Путин выступает за сохранение патерналистского характера государства. Так, он утверждает, что «абсолютное большинство россиян» желает видеть государство в России «сильным и великим» [11]. Это, безусловно, этатистская позиция, которая не является полностью неоконсервативной. Поскольку, не беспокоясь об усилении роли государства в обществе, неоконсерваторы, всё же, не являются апологетами этого усиления.

В целом, говоря о понятии «абсолютного большинства», стоит отметить, что оно используется в рамках создаваемой системы ценностей для её «цементирования» [1]. В своих программных статьях Владимир Путин уделяет большое внимание ценностям российского общества. Так, во второй статье «Россия: национальный вопрос», он пишет, что необходимы общие скрепляющие ценности на основе русской культуры и традиционных религий; что образование должно «прививать детям систему ценностей» и давать фундаментальные знания [12]. В той же статье говорится о необходимости поддержки участия традиционных религий (в первую очередь, православия) в системе образования, вооруженных сил и социального обеспечения [12]. Также Путин пишет о необходимости поддержки института семьи и пропаганды здорового образа жизни [13]. Исходя из всего вышеперечисленного, можно сделать вывод, что политика в области ценностей и морали действительно является неоконсервативной.

В области внешней политики Россия, по словам В. Путина, должна выступать с позиций «поддержания мировой безопасности» и «отказа от конфронтации» [9]. В последней статье «Россия и меняющийся мир» он пишет о «священной» важности принципа государственного суверенитета, «естественные права» человека же он в таком случае ставит на второй план [9]. Здесь же говорится о важности интеграционных процессов для России и о необходимости сохранения роли ООН и других наднациональных организаций как основы существующего миропорядка [9]. Эти принципы прямо противоречат идеологии неоконсерватизма, однако, не всё так однозначно. К примеру, Путин также выступает за пропаганду патриотизма среди граждан РФ, за увеличение военного потенциала, за продвижение российской культуры за рубежом [9]. Как бы там ни было, этого недостаточно для того, чтобы говорить о российской внешней политике как полностью неоконсервативной. В частности, внешняя политика неидеологизирована, отсутствует руководящий моральный принцип (к примеру, «моральная ясность»). Стоит отметить, что традиционные ценности нельзя рассматривать как моральный принцип российской внешней политики, так они, прежде всего, направлены (как и в неоконсерватизме) на «внутреннее потребление». К тому же, Россия не поддерживает какой-то определенный тип режимов за рубежом, и её взаимодействие с другими государствами основано больше на принципах реализма, чем неоконсерватизма.

Еще одним источником информации о политическом курсе РФ являются Послания Президента Федеральному Собранию. За своё третье президентство Владимир Путин сделал три значимых обращения к Федеральному Собранию: два ежегодных Послания 2012 и 2013 годов и Обращение по случаю вхождения Крыма в состав Российской Федерации. Тексты этих посланий и их основные тезисы подтверждают выводы, сделанные ранее. Так, в Ежегодном Послании 2012 года говорится о необходимости введения «налога на престижное потребление», о большем внимании «человеку труда», о поддержке института семьи и здорового образа жизни [8]. В этом послании особый упор делается на так называемых «духовных скрепах» российского общества, что подразумевает законодательную защиту традиционных ценностей, пропаганду патриотизма, сохранение классического образования [8]. Интересно и то, что в тексте присутствуют частые отсылки на «общую историю как скрепляющий фактор», а «национальный смысл», по мнению Владимира Путина, заключается в «опоре на историю» [8]. Схожая риторика повторяется и в Послании 2013 года, где основной акцент сделан на внешней политике и экономическом развитии России. К примеру, говорится о необходимости создания социального жилья в регионах и развития военного потенциала [9]. Также декларируется «необходимость уважения национального суверенитета» и «центральная роль ООН» в мировой системе [9]. Обращение по случаю вхождения Крыма интересно тем, что В. Путин говорит о защите национальных интересов не только на международной арене, но и внутри государства от т. н. «национал-предателей» [7]. Из всего вышеупомянутого видно, что риторика программных статей Путина сохраняется и в его Посланиях к Федеральному Собранию. На основании этих посланий также можно сделать вывод лишь о частичном соответствии российской политики лекалам неоконсервативной идеологии.

Заключение.

Несмотря на неоднократные заявления, как в СМИ, так и самого Владимира Путина, современную российскую идеологию нельзя назвать неоконсервативной. С одной стороны, действительно постулируется политика защиты (зачастую законодательной) традиционных ценностей, института семьи, классического образования, морали. Одним из результатов этой политики является появление в обществе «подавляющего большинства» россиян, скрепленных «духовными скрепами» и противостоящих «национал-предателям». С другой стороны, увеличиваются социальные обязательства государства и его вмешательство в экономику. Ведутся разговоры о рабочих как основе экономики и введении налога на престижное потребление. Эти экономические меры никак нельзя назвать неоконсервативными. Большие сомнения вызывает и внешняя политика, где пропаганда патриотизма и увеличение военного потенциала сочетаются с приоритетом суверенитета над естественными правами и поддержкой наднациональных международных организаций. Также не наблюдаются моральные принципы во внешней политике, которые Россия готова была бы защищать в любой точке земного шара, а отношения с другими государствами носят скорее реалистский характер. Наконец, в отличие от нацеленного в будущее неоконсерватизма, российская идеология находит основу в истории и всецело опирается на нее. В целом, такая разнонаправленность современной российской политики позволяет назвать её популистской. Действительно, сейчас «российский неоконсерватизм» - это политическая игра, за которой скрываются идеи, подчас не имеющие отношения к настоящему неоконсерватизму. И всё же, данная работа лишь частично осветила проблематику государственной «идеологии» Российской Федерации, показав, чем она не является. Вопрос же о том, что она действительно собой представляет, остаётся открытым для дальнейшего изучения.

Список литературы:

1. «Абсолютное большинство граждан» против «гражданского общества» — [Электронный ресурс] — Режим доступа. — URL: http://gefter.ru/archive/10700 (дата обращения: 28.09.2014).
2. Владимир Путин стал лидером новых консерваторов — [Электронный ресурс] — Режим доступа. — URL: http://sobesednik.ru/incident/20131218-smi-vladimir-putin-stal-liderom-novykh-konservatorov (дата обращения: 28.09.2014).
3. Кристол И. Неоконсервативное убеждение / Пер. с англ. Смирнов А. // Логос. — 2004. № 6. — С. 171—174.
4. Павлов А.В. Прагматичные наследники политической философии Лео Штрауса // История Философии / Отв. Ред. И.И. Блауберг. — М.: ИФРАН, 2008, — № 13.
5. Президент взял курс на консерватизм — [Электронный ресурс] — Режим доступа. — URL: http://www.ng.ru/politics/2013-12-30/3_conservative.html (дата обращения: 28.09.2014).
6. Путин В.В. О наших экономических задачах — [Электронный ресурс] — Режим доступа. — URL: http://www.vedomosti.ru/politics/news/1488145/o_nashih_ekonomicheskih_zadachah (дата обращения: 28.09.2014).
7. Путин В.В. Обращение Президента Российской Федерации — [Электронный ресурс] — Режим доступа. — URL: http://kremlin.ru/news/20603 (дата обращения: 28.09.2014).
8. Путин В.В. Послание Президента Федеральному Собранию 2012 — [Электронный ресурс] — Режим доступа. — URL: http://kremlin.ru/transcripts/17118#sel= (дата обращения: 28.09.2014).
9. Путин В.В. Послание Президента Федеральному Собранию 2013 — [Электронный ресурс] — Режим доступа. — URL: http://www.kremlin.ru/transcripts/19825 (дата обращения: 28.09.2014).
10. Путин В.В. Россия и меняющийся мир — [Электронный ресурс] — Режим доступа. — URL: http://www.mn.ru/politics/20120227/312306749.html (дата обращения: 28.09.2014).
11. Путин В.В. Россия сосредотачивается — вызовы, на которые мы должны ответить — [Электронный ресурс] — Режим доступа. — URL: http://izvestia.ru/news/511884 (дата обращения: 28.09.2014).
12. Путин В.В. Россия: национальный вопрос — [Электронный ресурс] — Режим доступа. — URL: http://www.ng.ru/politics/2012-01-23/1_national.html (дата обращения: 28.09.2014).
13. Путин В.В. Строительство справедливости. Социальная политика для России — [Электронный ресурс] — Режим доступа. — URL: http://www.kp.ru/daily/3759/2807793/ (дата обращения: 28.09.2014).
14. Штраус Л.О тирании / Пер. с англ. и древнегреч. А.А. Россиуса, пер. с франц. А М. Руткевича. — СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2006. — 328 с.
15. Kristol I. American Conservatism 1945—1995 // The Public Interest. — 1995. — № 121. — P. 80—91.
16. Kristol I. My Cold War — [Электронный ресурс] — Режим доступа. — URL: http://delong.typepad.com/egregious_moderation/2009/10/irving-kristol-my-cold-war-april-1-1993.html (дата обращения: 28.09.2014).
17. Murray D. Neoconservatism: Why We Need It. — N.Y.: Encounter Books, 2006. — 272 р.
18. Strauss L. Liberalism Ancient and Modern. — N.Y.: London, 1968. — 283 р.