ВОПРОСЫ КВАЛИФИКАЦИИ УБИЙСТВА, СОВЕРШЕННОГО С ОСОБОЙ ЖЕСТОКОСТЬЮ

QUESTIONS OF QUALIFICATION OF A MURDER COMMITTED WITH SPECIAL CRUELTY

Angela Shimokhina

Student, Far Eastern Institute (branch), All-Russian State University of Justice, Russia, Khabarovsk

Irina Korzun

Candidate of Law, Head of the Department of Criminal Law and Procedure, Far Eastern Institute (branch), All-Russian State University of Justice, Russia, Khabarovsk

Аннотация. В статье рассмотрены отдельные вопросы квалификации убийства, совершенного с особой жестокостью, а также проблемы отграничения данного преступного деяния от других смежных преступлений.

Abstract. The article discusses certain issues related to the qualification of murder committed with special cruelty, as well as the problems of distinguishing this criminal act from other related crimes.

Ключевые слова: убийство, квалификация, проблемы квалификации, убийство с особой жестокостью, смежные преступления.

Keywords: murder, qualification, qualification problems, murder with special cruelty, related crimes.

Одной из проблем современной российской судебной системы остается низкая согласованность и единообразие подходов при квалификации убийств, совершенных с особой жестокостью. Значительная доля приговоров по статьям, связанным с особо тяжкими преступлениями, оспаривается в апелляционных инстанциях ввиду недостаточной доказательной базы либо некорректной квалификации.

Это происходит в том числе и потому, что судьи нередко испытывают определенные трудности при оценке признаков особой жестокости, по причине отсутствия конкретных норм, позволяющих точно дифференцировать особую жестокость. Квалификация зачастую зависит исключительно от субъективного восприятия ситуации судом первой инстанции, что ставит под сомнение справедливость вынесенных решений. Помимо этого, судебная практика демонстрирует значительный разброс оценочных показателей.

Совершение убийств с особой жестокостью, кроме непосредственного ущерба здоровью и жизни жертвы, оказывает определенное негативное влияние также и на состояние родных и близких пострадавших. Рассматриваемые преступления нередко приводят к развитию посттравматического стрессового расстройства, депрессии и другим тяжелым последствиям для психического здоровья окружающих. В связи с этим важно уделять внимание, помимо правильного процессуального оформления дела, также социальным мерам реабилитации пострадавших.

Особая жестокость представляет собой одну из наиболее сложных категорий уголовного права. Современное российское уголовное законодательство, несмотря на многочисленные научные дискуссии и попытки предложить единое толкование, так и не содержит четкого определения термина «особая жестокость», что создает трудности для правоприменительной практики, поскольку отсутствие ясности в понятиях осложняет установление конкретных обстоятельств преступления и назначение справедливого наказания.

Научная мысль представлена различными взглядами на сущность признака «особая жестокость». Рассмотрим наиболее распространенные точки зрения правоведов. Так, например, Попов А.Н. определяет особую жестокость как страдания морального и физического характера, характеризующиеся длительностью, интенсивностью либо многократностью проявления [8, с. 260]. Этот подход подчеркивает психологический аспект преступлений, но сути особой жестокости не раскрывает.

Артюшина О.В. полагает, что особая жестокость выражается в причинении максимальных страданий жертве, сопровождающихся унижением человеческого достоинства. Тришина Ж.В. выделяет критерий воздействия на жертву путем нанесения психических и физических травм, включая мучения, истязания и пытки. Здесь акцент сделан на объективных признаках насилия над жертвой [11, с. 67].

Наиболее содержательным представляется подход А.Г. Меньшиковой, согласно которому признаком особой жестокости являются интенсивность, продолжительность и повторяемость болевых ощущений, возникающих вследствие действий преступника [7, с. 24]. Позиция автора при этом ограничивается таким критерием как боль, возможные же дополнительные факторы, такие как, например, эмоциональные переживания родственников жертвы, игнорируются. Таким образом, имеющиеся концепции демонстрируют различие мнений среди исследователей, что требует дальнейшего изучения вопроса.

Отсутствие единого подхода в понимании признаков особой жестокости существенно осложняет квалификацию преступлений и влияет на принятие судебных решений. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27.01.1999 № 1 «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» перечисляет отдельные признаки особой жестокости, включающие участие близких потерпевших в процессе совершения преступления, пытки, пытки, причинение сильных страданий и истязания. В нем указано, что признак особой жестокости имеет место, например, в тех случаях, когда убийство было совершено способом, который заведомо для виновного связан с причинением потерпевшему особых страданий (например, длительное лишение воды и пищи, сожжение заживо, использование мучительно действующего яда, нанесение большого количества телесных повреждений и другие) либо когда к потерпевшему в процессе совершения убийства либо перед лишением жизни происходило глумление над жертвой, применялись пытки, истязание [2]. Также в Постановлении обозначено, что особая жестокость может выражаться в совершении убийства в присутствии близких потерпевшему лиц, когда виновный сознавал, что причиняет им особые страдания своими действиями. Однако такие формулировки, как «истязания», «пытки» остаются недостаточно детализированными, вызывая сомнения в обоснованности выводов судов, соответственно наличествует проблема неопределенности трактовки указанных понятий. Так, представляется, что для повышения эффективности правосудия целесообразно сформулировать однозначное законодательное определение категории «особая жестокость». Возможно включение следующего перечня квалифицирующих признаков: цель преднамеренного усиления страданий жертв, вызвавших чувство беспомощности и страха; систематичность и длительность насильственных воздействий; присутствие свидетелей преступления, особенно членов семьи потерпевшего; применение методов пыток, истязаний, расчленения тела или иных тяжких способов причинения вреда здоровью. Кроме того, необходимо включить рекомендации по порядку доказывания факта наличия особой жестокости, учитывая мнение медицинского персонала и заключение судмедэкспертизы.

Разработка точного определения особой жестокости имеет первостепенное значение для развития российского уголовного права - качественное юридическое регулирование способно обеспечить надлежащую защиту прав потерпевших и гарантировать справедливое наказание виновных лиц.

В российском уголовном праве существует проблема квалификации некоторых видов преступлений, связанная с выявлением истинных намерений преступника, его умысла. Особенно остро эта проблема проявляется при разграничении убийства с особой жестокостью и причинения тяжкого вреда здоровью, повлекшего смерть потерпевшего по неосторожности. Сложность состоит еще и в том, что обвиняемый нередко сам не способен однозначно пояснить, какие именно последствия своего поведения он делал либо предполагал увидеть [4, с. 12].

Приведем в качестве примера приговор Ленинского районного суда города Мурманска от 20 февраля 2024 года. В данном деле подсудимый обвинялся по части 4 статьи 111 Уголовного кодекса РФ (умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего). Было доказано, что обвиняемый наносил удары деревянным табуретом, кулаками и ногами по голове, телу и конечностям потерпевшего, а также колол его ножом. Хотя эти травмы были признаны опасными для жизни, они сами по себе не могли вызвать мгновенную смерть, но привели к ней совокупным воздействием на организм потерпевшего. Таким образом, суд пришел к выводу, что умысла убить потерпевшего обвиняемый не имел, он действовал лишь с целью нанести тяжкий вред здоровью [3].

По своей природе оба вышеуказанных состава преступлений схожи наличием многих общих признаков. Оба случая характеризуются умышленным нанесением серьезных увечий, которые оказываются смертельно опасными. Однако основное отличие между ними состоит в степени осознанности последствий собственных действий преступником. При квалификации действий по пункту «д» части 2 статьи 105 УК РФ предполагается, что субъект понимал опасность своих действий и мог предвидеть наступление смерти потерпевшего, в то время как в составе части 4 статьи 111 УК РФ человек не желает наступления смерти и действует случайно [4, с. 12].

Практика судов подтверждает, что обстоятельства большинства случаев, относящихся к убийствам с особой жестокостью, характеризуются длительными физическими мучениями жертвы и многочисленными ранениями, каждое из которых само по себе не смертельно, но вместе создают угрозу жизни. Такое положение характерно и для убийств, совершаемых в состоянии аффекта, предусмотренных статьей 107 УК РФ [1]. Ключевым основанием для возможной переквалификации состава преступления на статью 107 является факт длительной травмирующей обстановки перед самим событием преступления, выраженной в виде грубых поступков потерпевшего (оскорблений, издевательств, насилия и т.д.). При таком сценарии решающим обстоятельством становится провокационное поведение самого потерпевшего, способствующее возникновению сильной эмоции у преступника.

Основными отличиями убийства с особой жестокостью от убийства в состоянии аффекта являются: убийство в состоянии аффекта всегда связано с реакцией на агрессивные действия потерпевшего, тогда как для убийств с особой жестокостью никаких предпосылок со стороны потерпевшего не требуется; действия в состоянии аффекта происходят внезапно и непредусмотрительно, тогда как подготовка и организация убийств с особой жестокостью вполне возможна; в случае особой жестокости добровольное причинение жертве физической боли и страданий обязательно входит в планы злоумышленника и покрывается его умыслом, тогда как при аффекте такое намерение отсутствует и возникает спонтанно в момент внезапного эмоционального всплеска.

Ключевая трудность в квалификации убийств, сопряженных с особой жестокостью, как уже было обозначено выше, обусловлена неясностью и расплывчатостью юридического определения соответствующего термина. Отсутствие четких критериев для идентификации «особой жестокости» порождает разночтения в судебной практике и увеличивает вероятность возникновения судебных ошибок. Особую значимость приобретает выявление субъективной составляющей преступления - умысла виновного на причинение особых страданий жертве [6, с. 91].

Отсутствие необходимого внимания к целям и мотивам действий субъекта преступления вкупе с неконкретностью закона способны приводить к различным ошибкам: неоправданному усилению санкций в одних ситуациях и неправомерному смягчению мер ответственности в других. Подобная практика вступает в конфликт с базовыми принципами соразмерности и справедливости наказания. Повышение уровня точности и справедливости при квалификации убийств с применением особой жестокости требует разработки подробного и обоснованного толкования данного понятия. Важнейшими элементами выступают не только внешние характеристики исследуемого преступления, такие как множественность увечий или использование пыток, но и их связь с внутренним состоянием сознания преступника, направленного на сознательное нанесение особенных мучений жертве.

Одновременно следует уделять внимание не только физическим аспектам страданий, но и возможным психологическим травмам потерпевшего, особенно если присутствует фактор родственных связей между ним и преступником. Необходимо учитывать временной аспект совершения противоправных действий и степень интенсивности их негативного воздействия на жертву. Комплексный подход, объединяющий объективные факты происшествия и субъективное восприятие преступником собственных действий, обеспечит необходимую полноту анализа, гарантирующую вынесение справедливого судебного приговора [6, с. 91].

Таким образом, проведенный анализ позволяет заключить, что проблема квалификации убийств, совершенных с особой жестокостью, связана главным образом с отсутствием ясно определенного содержания указанного признака в законе. Предлагаемые решения предполагают необходимость тщательного учета всех элементов преступления, включая мотивы, умысел и внутренние убеждения преступника.