ВОСПИТАТЕЛЬНО-ИСПРАВИТЕЛЬНЫЕ ЗАВЕДЕНИЯ ДЛЯ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ В ДОРЕВОЛЮЦИОННОЙ РОССИИ

Аннотация. В статье исследуется деятельность воспитательно-исправительных заведений для несовершеннолетних на протяжении XIX в. Через сопоставление отечественных и западных исправительных учреждений раскрываются аспекты содержания, воспитания и обучения малолетних арестантов, рассматривается система поощрений и взысканий.

С каждым годом численность осуждаемых к лишению свободы среди несовершеннолетних увеличивается. Все больше и больше в обществе возникает опасений насчет безопасности. Поскольку эффективные методы борьбы с детской преступностью до сих пор не выработаны, а карательная политика современного российского государства недостаточно изучена, представляется целесообразным обратиться к историческому опыту.

Нельзя не согласиться с высказыванием профессора Н. С. Таганцева, приведенным в его работе, посвященной проблеме повторения преступлений, по поводу уголовного наказания: «Главная непосредственная цель наказания — устранить из души преступника те элементы, которые подвигли его к преступлению, сделать невозможным с его стороны в будущем подобного нарушения и тем самым косвенно содействовать вообще водворению порядка в обществе...» [9, с. 45].

Как бы прискорбно это ни звучало, с учетом сложившейся ситуации в Российской империи — дефицит детских исправительных учреждений, вследствие которого отсутствовало обособленное содержание заключенных и не обеспечивался надлежащий надзор, оказывал отнюдь не благотворное влияние — практическое воплощение κᾰλοκᾰγᾰθίᾱς^[1] было явлением недостижимым.

Первые попытки исправить положение предпринимались в XIX в., но успешными они не стали. Наглядный пример — в 1820 г. Петербургский комитет общества^[2], узнав о состоянии тюрем и прочих местах заключения, устроил лазарет, наняв хороших докторов и достав медикаменты, а также школу грамотности — отличавшимся благонравием и трудолюбием раздавал денежные награды; затем освободил несовершеннолетних от всякого вида истязания, снабдил их книгами для чтения; с целью проведения религиозно-нравственных бесед по праздникам приглашались священники [5, с. 33].

В 1828 г. под властью идей, что проецировали веяния западного сообщества, начали создаваться воспитательно-исправительные заведения для несовершеннолетних, в массе своей в Прибалтийских губерниях: близ Варшавы, под Ригой, в Нарве, в Ревеле [1, с. 11]; в Санкт-Петербурге и Москве. Вплоть до середины XIX в. они были делом частной инициативы, пока на их деятельность не обратило внимание государство [8, с. 24].

После проведения Судебной реформы 1864 г. в Уставе о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, учреждение воспитательно-исправительных заведений для несовершеннолетних впервые получило нормативное закрепление, что повлияло на их дальнейшее распространение. К 1893 г. число исправительных «домов» возросло до 21 [6, с. 107].

Впрочем, этот ряд нововведений не послужил панацеей в борьбе с проблемами. Нерешенными оставались вопросы размещения питомцев и исключения насилия над личностью, вдобавок отсутствовал единый подход к организации работы, что отмечала Л. И. Беляева [2, с. 998]. К началу Тюремной реформы 1879 г., по оценке Н. Ф. Лучинского, тюремная дисциплина характеризовалась полным беспорядком и крайним своеволием арестантов [3, с. 76].

Не зная, что следует предпринять в данном случае, российские специалисты обратились к изучению зарубежного опыта, а именно британского, поскольку в Великобритании уже был сформирован кадровый состав работников, который удовлетворял требованиям образовательного, нравственного и гигиенического ценза, и за счет ежегодного снижения количества преступников тюрьмы обладали высокой репутацией.

Более подробному рассмотрению подверглись плавучие тюрьмы: Shaftesbury, Exmout, Cornwall и Akbar, образованные на базе списанных, но годных к эксплуатации кораблей. В особенности государство проявляло интерес к дисциплине и военной субординации, что господствовали на суднах, интриговала мысль внедрения труда в процесс перевоспитания.

Дисциплиной, как правило, заведовали моряки (отставные унтер-офицеры и офицеры королевского флота). Они же обучали морскому делу. Учебные занятия проходили в течение семи часов три раза в неделю — примерно столько же отводилось на овладение ремеслом. Свободного времени у питомцев было 1 – 2 часа ежедневно, в воскресенье же — вторая половина дня [7, с. 33]. Наказаний как таковых не применяли, за исключением случаев кражи, побега или драки. Воспитанника могли приговорить к ударам тростью через одежду до восьми раз или розгой по голому телу до 18 раз, к помещению в карцер на несколько суток, а также к ограничению в еде [4, с. 23].

Эти сведения впоследствии обнародовали в Тюремном вестнике. Не то чтобы они внесли неоценимый вклад в развитие отечественной пенитенциарной практики, однако отдельные элементы английской системы (наработки по устройству службы тюремных надзирателей и методы исправления правонарушителей) поспособствовали тому, что к концу XIX в. пребывание в воспитательно-исправительных учреждениях стало сносным. Улучшились условия содержания: тюремный режим сменился воспитательно-трудовым воздействием и дачей образования — в приоритет ставилась индивидуализация процесса исправления.

Список литературы:

1. Белова Е. Ю. Международные тюремные конгрессы и пенитенциарная политика в отношении несовершеннолетних осужденных в дореволюционной России: некоторые аспекты // Вестник Томского института повышения квалификации работников ФСИН России. — 2021. — № 2 (8). — С. 9 – 15.
2. Катцина Т. А. Воспитательно-исправительные заведения для несовершеннолетних в губерниях Восточной Сибири конца XIX – начала XX вв.: замысел и результат / Т. А. Катцина, Н. В. Высоцкая, Е. Ю. Черкашина, Е. В. Потапова // Bylye Gody. — 2017. — № 3 (45). — С. 995 – 1002.
3. Краткий очерк деятельности Главного тюремного управления за первые XXXV лет его существования (1879 – 1914 гг.) / сост. Н. Ф. Лучинский // СПб.: Изд. Журнала «Тюремный вестник», 1914. — 212 с.
4. Ливенцев Д. В. Судьба проекта российских военно-морских тюрем для несовершеннолетних преступников // Берегиня. 777. Сова. — 2018. — № 3 (38). — С. 22 – 26.
5. Никитин В. Н. Тюрьма и ссылка / В. Н. Никитин // СПб.: Тип. Г. Шпарварт, 1880. — 344 с.
6. Отчет по Главному тюремному управлению за 1893 г. // СПб.: Изд. Главного тюремного управления, 1895. — 194 с.
7. Павлушков А. Р. Плавучие тюрьмы для несовершеннолетних и роль религии в исправлении нарушителей: к вопросу об использовании зарубежного опыта в России // Вестник КГУ им. Н. А. Некрасова. — 2016. — № 2. — С. 32 – 36.
8. Смирнова Н. В. К вопросу об истории организации исправительных учреждений для беспризорных и безнадзорных несовершеннолетних // История государства и права. — 2004. — № 1. — С. 23 – 25.
9. Таганцев Н. С. О повторении преступлений: исследование Н. С. Таганцева / Н. С. Таганцев // СПб.: Изд. Журнала Министерства Юстиции, 1867. — 296 с.