ГЕОПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНТЕРЕСЫ КНР В ХХI ВЕКЕ

В начале ХХI века Китай превратился в одного из наиболее влиятельных «геополитических акторов» современных международных отношений. Это было обусловлено тем, что КНР сделала основной акцент во внешнеполитическом курсе на экономику и на наращивание экономического потенциала еще три десятилетия назад. В этом и была причина обретения Китаем статуса основного игрока на международной арене без участия, которого не обходиться решение международных вопросов.

До начала мирового финансово-экономического кризиса осенью 2008 года масштабы роста ВВП Китая составляли в среднем до 9 % в год. После начала кризисных явлений в мировой экономике темпы поступательного развития экономического потенциала китайского государства несколько уменьшились. Однако, несмотря на это, Китай продолжает наращивать свою научно-техническую, производственную, финансовую и военную мощь.

Так, в настоящее время КНР занимает первое место в мире по объемам золото-валютных запасов и является крупнейшим держателем американских ценных бумаг.

Эти экономические факторы позволяют активно воплощать в жизнь масштабный геополитический проект, ориентированный на значительное усиление геополитического влияния Китая в международных делах. Официально концептуальная сущность подобной глобальной геополитической программы Пекина была обнародована в отчетном докладе ЦК КПК, прозвучавшем на XVII съезде компартии Китая, который состоялся в октябре 2007 года. В указанном программном документе КПК в качестве главного приоритета государственного строительства на международной арене была определена основополагающая идея, которая предусматривает создание за пределами Китая так называемого «гармоничного мира», соответствующего по своему устройству политическим и экономическим интересам Пекина [1].

Пекин особенно заинтересован в том, чтобы не допустить установления американского мирового господства. Как раз по этой причине современное руководство КПК считает геополитически выгодным для Китая создание нового мирового порядка, который базировался бы на принципах многополярности, и который, по своей геополитической организационной структуре, не допускал бы достижения одностороннего преимущества в международных делах исключительно для какой-то одной державы, то есть заключался в антигегемонизме. В свою очередь, именно КНР должна играть в рамках такого многополярного мира главную консолидирующую роль. Вместе с тем китайские правящие круги также взяли курс на дальнейшую интеграцию страны в мировое хозяйство и извлечение максимальной выгоды из участия в процессах глобализации, чтобы обеспечить китайскому народу благоприятные возможности для достижения «экономического процветания и благополучия» в начале XXI века [6].

Анализ действий, направленный на реализацию современных геополитический целей Китая, позволяет утверждать, что они базируются на принципах победы над врагом, для которых в современной науке имеются два синонимичных термина: «стратегия непрямых геополитических действий» и «мягкая сила». В самом Китае для определения подобного способа сокрушения «вражеских» государств применяют термин «жуань шили», который также переводится на русский язык как «мягкая сила». Суть этого принципа заключается в том, что этот принцип исключает в качестве главного приоритета военную компанию и открытое, прямое противоборство армий государств. Главным объектом «геополитической атаки» должна быть, прежде всего, правящая элита государства-противника — то есть, сам правитель, сановники, входящие в его ближайшее окружение, и военачальники, которых необходимо переиграть. Иными словами, в ходе геополитической борьбы основная ставка делается фактически на разрушение «вражеского» государства изнутри и подчинение целям и задачам заинтересованного государства [3].

Геополитические цели Китая непосредственно связаны с жизненным пространством государства, границами и государствами, которые непосредственно являются соседями или отвечают интересам Китая.

Одним из основных направлений геополитики Китая является Тайвань. До сих пор главной задачей китайского руководства является создание для Тайваня таких геополитических и геоэкономических условий, которые позволяли бы вернуть это островное государство в состав КНР [5].

Также важным направлением считается Восточная и Юго-Восточная Азия. Правящие круги КПК очень заинтересованы в экономическом и политическом объединении вокруг Китая государств данного региона и образовании так называемого «Восточноазиатского сообщества». Для КНР ключевое значение имеет налаживание самых тесных партнёрских отношений с главными союзниками США в этой части Азии — Японией и Южной Кореей, с включением этих стран в региональное объединение, подконтрольное Пекину. С 2009 года КНР стала крупнейшим торговым партнёром Японии, а с 1 июня 2012 года Пекин и Токио начали осуществлять прямой обмен своих валют без пересчёта на доллары, что должно значительно повысить эффективность двухсторонних экономических операций [5].

Однако отношения на политическом уровне между этими странами остаются пока натянутыми. Главные причины складывания подобной ситуации — это территориальные споры между КНР и Японией из-за принадлежащих последней островов Дяоюйдао (их японское название — Сенкаку), расположенных в Восточно-Китайском море, а также активное противодействие политическому сближению Пекина и Токио со стороны США.

Что же касается Юго-Восточной Азии, то Пекин — в качестве «главного» инструмента для распространения своего политического и экономического влияния на страны этого региона — стал использовать имеющуюся здесь многочисленную китайскую диаспору. Причём, к началу 2000-х годов представители китайских диаспор уже сумели «создать» в государствах Юго-Восточной Азии необходимую для решения подобных задач финансово-экономическую базу [5].

Также важной частью геополитики КНР является Южная Азия. По сей день неурегулированным остается вопрос о захвате китайскими войсками горного плато Аксайчин ― индийская сторона считает его своей насильственно отторгнутой территорией. В терминологии китайских экспертов по геополитике существует определение «Южный Тибет», которым принято именовать территорию индийского приграничного штата Аруначал-Прадеш, захваченную НОАК в ходе военного конфликта в октябре 1962 года, но затем возвращенную Индии при одностороннем отводе войск обратно в Китай. В интересах своего союзника Пакистана Китай отказывает Индии в официальном признании штата Джамму и Кашмир. Так, в 2009 году, когда Китай начал выдавать жителям Кашмира особые визы в упрощенном порядке, в Дели раздались голоса о необходимости в ответ вновь поднять вопрос о статусе Тибета, который Индия признала частью Китая еще в 1954 году. В свою очередь, предметом особого внимания со стороны официального Пекина остается функционирующее на территории Индии так называемое «тибетское правительство в изгнании» во главе с духовным лидером тибетцев Далай-ламой XIV. С 1980 года состоялось четырнадцать раундов двусторонних переговоров, в ходе которых Пекин и Дели предпринимали попытки урегулирования приграничных конфликтов. Тем не менее, реально понизить градус накала в этих проблемных вопросах не удалось до сих пор. Более того, события последних пяти лет резко усилили напряженность на китайско-индийской границе [2].

Не стоит забывать о главном северном соседе Китая ― России. В настоящее время Пекин активно стремится к тому, чтобы установить свой геоэкономический и геополитический контроль над территориями Сибири и Дальнего Востока, то есть над главной «сырьевой кладовой» России. При этом китайская сторона в основном используют финансово-экономические и демографические методы влияния в данные регионы. Тем более, осуществлению такого рода китайских планов во многом благоприятствует та политика в отношении КНР, которой в настоящее время придерживается Кремль.

Так, президент России Д.А. Медведев и председатель КНР Ху Цзиньтао во время встречи в Нью-Йорке, которая состоялось 23 сентября 2009 года, одобрили концепцию экономического сотрудничества между регионами Дальнего Востока и Восточной Сибири с северо-восточными провинциями КНР на период до 2018 года. Данная программа предусматривает реализацию совместных проектов в приграничных регионах двух стран. При этом все экономические программы, которые должны быть осуществлены на территории России, нацелены прежде всего на организацию совместной добычи сырья. Как следует из принятого обеими сторонами документа, руководство России готово начать совместную разработку месторождений каменного угля, железной руды, драгоценных металлов, апатитов и молибдена. Участие же Китая в этих проектах предусматривает создание в северо-восточной части страны промышленного производства из российского сырья олова, свинца, медных листов, кирпича, огнезащитных дверей, мебели, а также различной техники. Таким образом, на ближайшие десять лет экономическое сотрудничество между Москвой и Пекином должно строиться по принципу: «российское сырьё — китайские технологии». В результате достижения подобного экономического соглашения, Россия фактически предоставила всю сырьевую базу Дальнего Востока и Восточной Сибири для эксплуатации Китая [4].

Немаловажную роль также имеет передача в собственность КНР острова Тарабаров и часть острова Большой Уссурийский, расположенные в районе Хабаровска. Интересен тот факт, что данные острова, общей протяженностью порядка 40 километров, имеют для России стратегическое значение ― на Большом Уссурийском расположен укрепленный район и погранзастава, а над островом Тарабаров ― траектории взлетов военных самолетов 11-й армии ВВС и ПВО, которая дислоцируется в Хабаровске, а также гражданских авиалайнеров, вылетающих из международного аэропорта Хабаровска. Хотя стратегические уступки России являются залогом стратегического и экономического партнерства с КНР, в свою очередь Китай получил новые территории, что является продолжением демаркации границ в этом регионе [7].

Касательно также взаимоотношением Китая и России, то как и России Китай видит большой геополитический потенциал в Центральной Азии. Пекин здесь также преследует долговременные экономические интересы. При этом магистральным направлением геоэкономической экспансии Китая является нефтегазовое. В этой связи основные геополитические интересы китайских властей и представителей китайского бизнеса в Центральной Азии фокусируются в первую очередь на Казахстане, а также Туркменистане — странах, обладающих значительным углеводородным потенциалом и высокими экспортными возможностями в данной сфере. Важными торгово-экономическими партнерами КНР также стали Таджикистан и Кыргыстан. Так же примечателен тот факт, что Таджикистан и Кыргыстан взамен торгово-экономическому сотрудничеству с Китаем пошли на территориальные уступки некоторых спорных территорий с «могучим соседом» [7].

К началу 2012 года инвестиции из Китая в общем объёме, вложенного к этому времени в экономику государств Центральной Азии иностранного капитала, прочно заняли первое место;

КНР также не обошла вниманием и такой регион как Ближний Восток, которые всколыхнули современный мир «Арабской весной». Государства, расположенные здесь, являются крупнейшими поставщиками нефти в Китай. При этом важнейшую роль в обеспечении потребностей КНР в этом виде энергетического сырья играют Саудовская Аравия и Иран. Кроме того, китайские нефтяные компании сумели также заключить весьма выгодные концессионные контракты по добыче нефти с правительствами Туниса и Ливии. Однако «Арабская весна» в этих государствах и государственные перевороты в этих странах, в результате которых к власти пришли исламисты, фактически полностью сорвали многие ближневосточные планы КНР [5].

Поэтому важнейшей задачей китайских правящих кругов является воспрепятствование военной агрессии США против Сирии и Ирана, как евразийских и региональных «центров силы» и стратегических партнёров Китая.

Также Китай не обходит вниманием такой регион как Африка. Страны Африканского континента также стали важнейшим направлением в китайской экономикеа. При этом проникновение китайских компаний в Африку осуществляется комплексно и всесторонне поддерживается государством. Главными целями внешнеполитического курса Китая на Африканском континенте является обеспечение бесперебойных поставок необходимых энергоносителей и других сырьевых материалов для своей экономики. Пекин в качестве первоочередной задачи экономической политики рассматривают создание в африканских странах производственных мощностей и транспортной инфраструктуры, позволяющих осуществлять добычу и переработку нефти, а затем вывозить это сырьё в КНР.

Ключевыми партнёрами для китайской стороны в данной сфере стали Ангола и Судан. Кроме того, в последние годы Китай активно расширяет свое присутствие в Габоне и Экваториальной Гвинее, где также имеются значительные запасы нефти. Также осуществляются активные попытки внедрения китайскими компаниями в экономику Зимбабве, Замбии, Нигерии, Конго, Сенегала, Гвинеи, поставляя в эти страны военную технику, осуществляя различные инвестиционные проекты, которые связаны с добычей минеральных ресурсов, сооружением различных промышленных объектов, школ, больниц, железных дорог, шоссе, мостов, оптоволоконных сетей связи и т. д. Кроме того, в настоящее время руководство КНР организует массовую миграцию китайских граждан в африканские страны с целью создания здесь многочисленных китайских диаспор, как своих главных «опорных точек» на Африканском континенте [5].

Таким образом, китайская внешняя политика в разных регионах мира служит основным наполнением геополитических целей на современном этапе, которое выражается как в геополитических интересах — государственные границы, расширение жизненного пространства, влияние на государства, так и в геоэкономических интересах — поиск новых источников ресурсов, экономическое развитие, наращивание экономического потенциала и стабильность развития КНР.

Список литературы:

1. Ху Цзиньтао Доклад на XVII Всекитайском съезде Коммунистической партии Китая  [Электронный ресурс]. — Режим доступа. — URL http://russian.china.org.cn/china/archive/shiqida/2007-10/25/content_9120930.htm [Дата обращения: 10.11.2013].
2. Ивановский А.Л. Индия и Китай на грани войны / А.Л. Ивановский// Мир и политика, 2013 [Электронный ресурс]. — Режим доступа. — URL: http://mir-politika.ru/4041-indiya-i-kitay-na-grani-voyny.html (Дата обращения: 10.11.2013)
3. Колобов О.А. Шамин Базовые принципы китайской стратегической культуры осуществления геополитического противоборства на межгосударственном уровне / О.А. Колобов // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского, 2011 [Электронный ресурс]. — Режим доступа. — URL: http://www.unn.ru/pages/e-library/vestnik/99999999_West_2011_1/50.pdf (Дата обращения: 10.11.2013)
4. Программа сотрудничества между регионами Дальнего Востока и Восточной Сибири Российской Федерации и Северо-Востока Китайской Народной Республики (2009―2018 годы) [Электронный ресурс]. — Режим доступа. — URL www.minregion.ru/upload/exp_sovet/news/100521-programm.doc ‎(Дата обращения: 10.11.2013)
5. Сидоров О. Геополитические интересы Китая ― реалии наших дней / О. Сидоров// gazeta.kz/ [Электронный ресурс]. — Режим доступа. — URL: http://wap.gazeta.kz/article/53686/ (Дата обращения: 10.11.2013)
6. Шатохин А.В. Эволюция внешнеполитических доктрин КНР/А. Шатохин// Электронный сборник статей по материалам V студенческой международной заочной научно-практической конференции. — Москва: Изд. «МЦНО». — 2013. — № 5 (5) / [Электронный ресурс]. — Режим доступа. — URL: http://www.nauchforum.ru/archive/MNF_social/5(5).pdf (Дата обращения: 10.11.2013)
7. Шмаков И. Китайские планы мирового господства/И. Шмаков// Посольский приказ, 2012 [Электронный ресурс]. — Режим доступа. — URL: http://www.posprikaz.ru/2012/08/kitajskie-plany-mirovogo-gospodstva/ (Дата обращения: 10.11.2013)