Разграничение парафонетических и паракинесических средств в речи

Аннотация. Статья посвящена вопросам соотношения парафонетических и паракинесических средств. Автором изучаются первоначальные исследования по паралингвистике, приводится анализ изучения так называемых звуковых жестов (фонационных), относящихся к невербальным средствам речевой коммуникации. Вместе с тем разгра­ничиваются пракинесические средства, используемые в коммуникации.

Для более точного обозначения объекта паралингвистики автором вместо понятия «фонационные признаки» предлагается использование термина «парафонетические средства», в отличие от «собствен­но фонетических», а также термины «паракинесические средст­ва» вместо «кинесических».

Abstract. The article is devoted to the issues of interrelation of paraphonetics and parakinesics means. The author studies the initial research in paralinguistics, provides an analysis of the study of the so-called sound gestures (phonetic), related to non-verbal means of speech communication. At the same time, the prakinesic means used in communication are distinguished.

For a more accurate designation of the object of paralinguistics, the author instead of the concept of “phonetic features” suggests using the term “paraphonetic means”, as opposed to “proper phonetic”, and also the terms “parakinesic means” instead of “kinesics”.

Ключевые слова: паралингвистика; фонация, кинесика; коммуни­кация; языковые средства; параязык; звук; мимика; жест; параграфемика.

Keywords: paralinguistics; phonetics; kinesics; communication; language tools; paralanguage; sound; facial expressions; gesture; paragraphemics.

Видный лингвист Е.Д. Поливанов еще в 1919 году писал: «...значение слов дополняется разнообразными видоизменения­ми звуковой стороны, куда входит, главным образом, мелодия го­лосового тона (кроме нее, еще темп речи, различные степени си­лы звука, разные оттенки в звукопроизводных работах отдель­ных органов, например, вялая или энергичная их деятельность и пр... ), и, наконец, жестами. Не надо думать, что эти сто­роны речевого процесса есть нечто не подлежащее ведению лингвистики, т. е. науки о языке. Только, разумеется, рассмотре­ние этих фактов (мелодизации, жестов и прочих аксессуаров речи) составляет особый самостоятельный отдел лингвис­ти­ки, между прочим, это тот отдел, которым лингвистика соприка­сается с теорией драматического искусства» [6, c. 296].

В современной лингвистике вышеуказанный Е.Д. Поливанова особый отдел языкознания в широком смысле получает назва­ние «паралингвистика», а те средства, которыми ведает этот отдел, называются «паралингвистическими средствами». В нас­тоящее время паралингвистика значительно расширяет свой ас­пект исследования, к ней относятся многочисленные средства, сопровождающие речевое общение человека, а именно - артикуля­ционно-акустические типы фонации или просто «фонация», а та­кже человеческие жесты и мимика, обычно называемые термином «кинесика». В письменной речи «графические знаки» (в почерке) выполняют паралингвистические функции. Необходимость иссле­дования паралингвистических средств диктуется тем, что в ес­тественной речевой коммуникации человек не всегда использу­ет чисто языковые средства, а часть этих средств экономит и вместо них пользуется другими средствами, чтобы «компенсировать недостающий минимум вербальной структуры высказыва­ния» [3; c. 7].

Обычно под понятием и термином “паралингвистика” пони­мают раздел языкознания, изучающий несобственно языковые средства, тогда как “параязыком” называют совокупность са­мих несобственно языковых средств, участвующих в речевой ко­ммуникации. Ф. Пойатос указывает реальную триаду речи: язык – параязык - кинесика (основная тройная структура). При этом в параязык включаются такие средства, как невербальные качест­ва голоса, изменение тона голоса и независимые фразы, образу­емые или обусловленные супраглотальной полостью (с губ до глотки), ларингальной и инфраглотальной полостями, а также моментальные “выдержки”, которые употребляются сознательно или несознательно в речевой коммуникации [13; c. 16-17].

В отличие от параязыка, различные человеческие жесты и мимика включаются в кинесику. Однако Ф. Пойатос, разграничи­вая параязык и кинесику, все же не мог четко выделить сферу их использования, что все же невозможное поэтому в силу их переплетения и употребления использует термин «квазипаралингвистические звуки», которые пред­ставляют результат «звуко-образовательно-кинетической деятельности» [11; c. 249].

Д. Кристал опре­деляет термин «параязык» (паралингвистический) в качестве ва­риаций тона голоса, который представляется менее системным, чем просодические средства (особенно, в интонации и ударении).

Примеры включают употребление придыхания и скрипучего голоса, спазматических средств (таких, как хихиканье при разговоре) и употребление вторичной артикуляции (такой, как огубление или назализация), чтобы образовать тон голоса, выражающий отношение, социальную роль, или другие значения.

С точки зрения Д. Кристал, некоторые лингвисты к параязыку относят кинесические средства, другие, в том числе и он сам, не вклю­чают паралингвистические средства в лингвистический анализ [11; c. 249]. Что же касается термина «кинесика», Д. Кристал считает, что этот термин систематически используется в се­миотике и обозначает выражение лица (мимика и жесты тело­движения, используемые в коммуникации) [11; c. 191].

С нашей точки зрения, необходимо включить в паралингвистику внеязыковые средства трех типов: а) парафонетические, к которым относятся тембр речи, ее темп, громкость, типы заполнения паузы (А-А.Н-Н, и т. д.), мелодизация, а также особенности произношения звуков речи (диалектные, социальные и идиалектные),

б) паракинетические, т. е. жесты, мимика, тип выбираемой позы, различные телодвижения, в) графические, к которым относятся раз­личные написания букв и пунктуационных знаков (почерк), способы графических дополнений к буквам, их заменители (символы типа §, & и т. д.). Эти средства объединяются под термином «параграфемика» [5; c. 367]. Термин “фонация” не представляется нам удачным, так как он понимается как общий процесс произносительной работы речевого аппарата, обусловленный действием выходящего из легких отработан­ного воздуха. В более узком смысле термин обозначает произвольную активность голосовых связок, вызываемую энергией выдыхаемого воздуха [7; c. 213]. Ж. Марузо определил фонацию как синоним звуко­образования: воспроизведение звуков действием речевых органов - начальный акт осуществления речи, до­полняемый передачей звуков и слуховым восприятием [4; c. 327].

Э. Хэмп приписывает термин «фонация» Р.С. Уэллсу и, ссылаясь на труды Б. Блоха и Дж. Трайгера приводить следующее определение. «Производство звука: одновременные артикуляции всех речевых органов в своей совокупности называются фонацией» [9; c. 195-196].

Подобное определение дается также в словаре О.С. Ахмановой (1-определение). Другое ее определение относится к речи: «Образование воспринимаемого слухом звукового потока речи, образование звучащей речи (предполагающее также ее слуховое восприятие не только слушающим, но и говорящим, для которого слуховой контроль играет роль обратной связи» [1; c. 195].

Попутно заметим, что О.С. Ахманова определила паралингвистику в качестве «раздела языкознания, изучающего явления параязыка”, последний включает свойства фонации, характеризующие речь в данном языке и создающие совокупность звуковых явлений, общих и обязательных для реализации вне речи, но не входящих в систему различительных фонологических оппозиций и занимающийся в целом сферой внеязыковых средств, сопровождающих речевое общение.

С. Ахманова не включает кинесику в объект изучения паралингвистики, а считает ее “наукой, изучающей всю совокупность телодвижений - выразительных жестов, участвующих в человеческом общении, за исключением движений речевого аппарата» [1; c. 195].

В связи с вышеуказанным определением понятия «фонация», следует отметить, что не все средства фонации относятся к паралинг­вистике. К паралингвистике относятся только те средства фонации, которые выходят за ее пределы и функционируют в качестве внеязы­ковых единиц, но обычно переплетаются с собственно языковыми в качестве сопровождающих эмоционально-экспрессивных средств в речевой коммуникации. Термин «фонационные средства» представляется слишком общим, не совсем точно обозначает объект паралингвистики. Поэтому вместо понятия «фонационные признаки» в дальнейшем мы используем термин «парафонетические средства», в отличие от «собственно фонетических», а также термины «паракинесические сред­ства», «графические паралингвистические средства (параграфемика)».

Отметим, что термины “паракинесические степени” и «пара­кине­сические качества» предложенные Ф. Пойатос, относятся к интенсив­ности, диапазону (высотному интервалу) и скорости речи [13; c. 132-133]. Жесты, мимика и различные телодвижения, т. е. кинесика, относится к лингвосемиотике (термин kinesics от греч.слова kinesis- движение) и этносемиотике [8; c. 67-68]. Однако кинесику можно изучить с паралингвистической точки зрения в качестве особых средств, сопро­вождающих речь или восполняющих речь в случае, если по каким-либо причинам она оказывается недостаточно эффективной.

Отвергая предложенную триаду Ф. Пойатос «язык – параязык – кинесика», мы считаем паралингвистику таким разделом языко­знания, который изучает парафонетические, паракинесические и графические средства (параграфему), не включаемые в систе­му языковых средств и единиц, но образующих свою вторичную систему невербальной речи.

В работах, вышедших в последние годы, паралингвистические средства рассматриваются в качестве особого раздела фо­нетики и фонологии, изучающего язык телодвижения и вокальных эффектов, исключая графические средства, которые рассматрива­ются в качестве особых суперсегментных средств языка [14; p. 167-168].

Во многих работах вообще отсутствует раздел по паралингвистике [12; p. 333].

В работах Е.Д. Поливанова (который не использовал термин «параязык», а вместо этого употреблял термин «звуковой жест») и американского лингвиста А. Хиль в параязык, кроме суперсегментных явлений, были включены также кинесические средства, такой подход вызвал споры из-за того, что хотя оба эти явления представляются внеязыковыми, но кинесические привычки не могут быть равноцен­ными просодическим, и их сложность, дискретность и семантическая организация не позволяют ставить их в один ряд в параязыке. В связи с этим следует разграничить в параязыке три стороны:

1. парафонетические (особо сегментные и суперсегментные) средства, которые изучаются в парафонетике;
2. кинесические средства (включающие жест, мимику, телодви­жение и т. п.), которые относятся к паракинесике;
3. в письменной речи используются специальные графические знаки, фигуры и символы, которые относятся к параграфемике;

Таким образом, паралингвистика состоит из трех разделов: парафонетики, паракинесики и параграфемики, объекты изучения которых четко различаются.

Среди паралингвистических явлений весьма трудными представляются парафонетические средства, которые имеют особый сегментный и суперсегментный характер.

Язык как системно - структурное образование состоит из иерархии уровней (фонологический, грамматический, морфологи­ческий), лексический, стилистический), в которой каждый из них имеет свои собственные лингвистические единицы (фонема, морфема, слово­сочетание и предложение), слово (лексема), стилема (различные стилистические приемы и экспрессивное испо­льзование слов).

Напротив, паралингвистика не имеет свою систему и струк­туру, следовательно, не может иметь своих уровней и собствен­ных единиц. Поэтому мы разграничиваем два рода паралингвистических средств (а не единиц, что характерно для языка) - жесты, мимику, телодвижения и другие паракинесические элементы, а также парафонетические средства, которые отличаются от фонематических и просодических средств, а также фонетических единиц (фонема, слог, ударение, интонация), но выражают психофизиологическое и эмоциональное состояние говорящего.

Слова, выражающие паралингвистические средства, также как вокализации (вокальные суррогаты), которые тесно связаны междоме­тиями и через них другими категориями лексики, относятся к «паралексике».

У нас есть все основания утверждать, что использование языка в паралингвистическом окружении является действительно более экономичным (прежде всего по длине высказывания и, следовательно, по типу диалога) расходованием собственно языковых средств. Например, если мы возьмем просто эллиптическую фразу «Нет». Эта фраза получает свой языковой статус исключительно благодаря наличию предыдущего вопроса, другими словами, такие языковые эллипсы характерны для самой системы языка. Совершенно другое явление мы наблюдаем при употреблении эллипсов, не связанных с языковым контекстом, а входящих в паралингвистческую ситуацию. Например, предложение “Смотри!” может подкрепляться лишь одним указательным жестом. И только сама ситуация, на которую обращено внимание с возможным значением: «Обрати внимание на это явление», «Вмешайся в эту ситуацию», «Не поступай подобным образом» и т. д. (мы чаще всего прибегаем к жестикуляции как к наиболее распростра­ненному паралингвистическому средству).

Рассмотрим еще одну область явлений, связанных с передачей в процессе коммуникации некоторой информации, но характеризующей не само высказывание и не ситуацию, связанную с содержанием высказывания, а самого субъекта, производящего речевой акт. Характеристика субъекта в этом случае относящаяся к неязыковым данным, к области личности, например, характер его голоса (тембр, тон), особенности артикуляции (шепелявость, грассирование и т. д.), ни в коей мере не может быть соотнесена со структурой высказывания, поскольку эти факторы не имеют никакого отношения к содержанию коммуникации.

Указанное обстоятельство является чисто биологической характе­ристикой субъекта, присущей ему как физическому лицу, а не как автору сообщения о некотором событии и явлении. К биологической характеристике субъекта могут быть отнесены все показатели его особенностей как физического ин­дивидуума, начиная от специфи­ческих артикуляционных данных (тембр голоса, интонация, громкость и т. д.) и кончая внешни­ми выразительными данными (выражение глаз, поза при разговоре, движения рук, покраснение щек и т. д.). Учет этих характерис­тик при восприятии основной информации не может быть обос­нован, поскольку перечисленные признаки не влияют на содер­жание самой информации. Например, фраза «Я не делал этого», сказанная с целью обмана и сопровождаемая покраснением лица и лукавым взглядом, не может быть соотнесена с этими внешними фак­торами, хотя по ним можно сделать заключение о лживом характере высказывания. Однако заключение проводится не по паралинг­вистической функции этих признаков (фраза вербально завершена), а на основе логического приема построения умозаключения.

В настоящее время внимание лингвистов сосредоточено главным образом, на изучении паралингвистических средств биологического происхождения, но функционально используемых в коммуникации.

К паралингвистическим явлениям обычно относят свойства звуковой фонации, а также мимику, жесты и другие выразительные движения, сопровождающие речевое высказывание и несущие дополнительную к его содержанию информацию. Остановимся, прежде всего на, так сказать, первородном явлении этого вида, обозначаемом термином широкого содержания – «фонация». Фонация как явление в целом - физическое, связанное со всеми свойствами голосового аппарата человека, выявляет поэтому те признаки, которые свойственны, прежде всего говорящему субъекту как физическому индивидууму.

Общие фонационные признаки, такие, как сила голоса, тембр, обертоны, дикция и т. д., по своей природе связанные с психо­логическим состоянием, всегда сопровождают речевую артикуляцию и являются внешним показателем физического состояния субъекта. Свойства человеческого голоса легко наблюдаемы и давно описаны в литературе. Если мы обратимся к произведению А. Кронина «A Thing of Beauty», мы встретим такие слова “But, Monsieur, - Stephen persisted shakily, yet with determination. - I am sorry if I disturb you. But the matter is somewhat urgent, urgent to me... or to you? To both of us. Stephen swallowed convulsively. In his agitation he spoke wildly”. В данном тексте явления фонации материализованы следующими лексическими единицами: “persisted shakily, get with determination swallowed cruvulsively, spoke wildly” [15, c. 56].

Выражению фонации способствуют вопросы, многоточие.

Существует мнение, что следует отграничивать паралинг­висти­ческие средства от других «фонационных признаков» на основе выпол­няемых ими функций, и предлагается выделять «парафонологическую, нефонологическую и фонологическую» функции внутри «фонационных признаков».

Указанные термины и их определения принадлежат Дж. Кэтфорду [10, c. 26-37]. С данной точки зрения, под «парафонологическими функциями» понимаются те фонационные различия, которые прямо (не через лингвистические формы) коррелируются с контекстными различиями: примером может служить различие между голосом и шепотом в английском языке. Голос относится к нормальному, т. е. немаркированному (unmarked) контексту, а шепот - к так называемому конспирационному (conspirational) контексту.

В обоих типах фонаций фонационные различия считаются контрастивными в лингвистическом смысле. Под нефонологичес­кими функциями Дж.Кэтфорд понимает те фонационные признаки, различия которых непосредственно связаны с ситуацией для характеристики индивидуального говорения на языке или диа­лекте. При этом фона­ционные различия характеризуют пол, воз­раст, здоровье и т. д., но они не контрастны в лингвистическом смысле.

Основные контрасты фонологических функций основаны на фонационных различиях, коррелирующихся с различиями между грамматическими или лексическими формами. Наряду с широким ситуационным паралингвистическим контекстом, устное общение широко пользуется типизированными, физическими проявлениями говорящего субъекта, направленными на ориентацию слушающего однозначно воспринимать высказывание. К этим средствам относятся прежде всего жест и мимика. По общепринятому определению, к жестам относятся различного рода телодвижения, т. е. кинесика, а к мимике -выражение лица говорящего.

Обратимся к “Приключениям Шерлока Холмса “А.Конан Дойла: “Our visitor glanced with apparent surprise at the languid figure of the man who had been no doubt depicted to him as the most incisive reasoner and most energetic agent in Europe. Holms slowly reopened his eyes, and looked impatiently at his gigantic client. If your Majesty would condescend to state your case, he remarked, I should be better able to advise you.

The man sprang from his chair and paced up and down the room in incontrollable agitation. Then, with a gesture of desperation, he tore the mask from his face and hurled it upon the ground. You are right he cried”. -I'm the King. Why should I attempt to conceal it?”[16, p 38].

В данном тексте жесты выражены такими языковыми средствами, как “sprang up”, “paced up a down”, “a gesture of desperation”, he tore the mask, hurled it upon the ground.”

Мимика выражена в следующих словосочетаниях: “glanced with apparent surprise, slowly reopened his eyes, looked com patiently, in incontrollable agitation”.

Бесчисленное количество примеров использования паралингвисти­ческих средств в словесном общении дает художественная литература, где описание диалога, как правило, строится применительно к условиям естественного общения, т. е. к паралингвистическому контексту.

У Хемингуэя в романе “То Have and Have Not” приводится такая фраза: “Get out of here, I told him. You're poison to me. / Brother, don’t I feel as bad about it as you do./” Высказывание “Get out of here” сопровождается использованием указательного жеста.

Жесты мимика могут рассматриваться в сфере коммуникации как подсобный функциональный компонент. Если мы займемся этим вопросом, то можно просто обратиться к высказыванию Ш. Балли в связи с его интерпретацией функции актуализации применительно к паралингвистическим средствам: «Знак, который представляет актуальное понятие, может иметь мимический характер. т. е. быть любым произвольным движением, служащим для указания: жестом руки, движением головы, направлением взгляда и т. д. Если, например, указывая на предмет пальцем, я говорю: «Дайте!», то мой жест дополняет предложение, которое равно значно предложению «Дайте мне вещь, которая находится там, этот жест является актуализатором, т. е. грамма­тической связью, соединяющей виртуальное понятие вещи с предметом, на который она указывает» [2; c. 74]. Ш. Балли рассматривает вообще эти средства знаки на фоне закономерностей формирования реальных речевых высказываний, но главное, что он отмечает, - это их функ­циональная связанность со структурой высказывания, их постоянное участие в речевом общении, что он относит к норме французского языка.

Яркой иллюстрацией паралингвистического использования жестов, мимики, является чтение актера. А также наглядной ил­люстрацией взаимодействия звуковой речи и паралингвистических средств является речь актеров в немом кино. Несмотря на то, что немое кино имеет свои особые законы и особенности, нельзя тем не менее утверждать, что отсутствие словесного высказывания в форме звука (надо учесть, что артикуляция у актеров немого кино очень четкая, выразительная и зритель может воспринимать по догадке те или иные слова) трансформирует речь в несколько неестественный план использования паралингвистических явлений. С одной стороны, здесь выпукло обнажается вся роль жестов и мимики в языке, с другой стороны, отсутствие звука восполняется игрой актера для раскрытия смысла и цели действия героев.

Паралингвистические средства могут быть связаны с психо­физиологическим состоянием человека. Например, общение пациентки с врачем в книге R.Pittenger, Ch.Hockett, I.Danehy: “The First five minuts. A sample of microscopic interview analysis”.

Это общение содержит фонационные признаки, т. е. вздохи и выдохи с глоточным сжатием и без него, интенсификация гласных и согласных, продление и сила их звучания, шепот и крик в акте общения, сужение и расширение диапазона голоса при передаче информации, паузы и их продолжительность, и значение, повышение и понижение основного тона голоса и т. д. Вот этот диалог:

- Will you sit there? What brings you here?

- Everything's wrong. I get so irritable, tense, depressed just everything and everybody gets on my nerves.

- Yeah.

- I don’t feel like talking, right now.

- You don’t? Do you sometimes?

- It’s the trouble. I get too wound up.

- I get started. I am all right.

- Yeah? We11, perhaps you will.

- May I smoke?

- Sure [17, p. 14].

Это - обычная жалоба на раздражительность, и только. Никакой другой информации этот отрывок читающему не несет. Однако авторам, которые слушали записанный разговор (его начало), он сказал гораздо больше. Что же увеличило полученную ими информацию? Безусловно, паралингвистические явления, сопровождающие обобщения. Эта их информативность сказала им многое в дополнение к тому, что передал языковой код [3; c. 23-24].

Все остальные средства, сопровождающие коммуникацию, но функ­ционально не паралингвистические, являются предметом изучения в других науках, имеющих важный прикладной характер.

К ним относятся, например, психолингвистика с ее разделом «массовая коммуникация». Мы знаем, что у разных народов существует свой «словарь» жестов, они условны и различны в каждой стране.

Если мы обратим внимание на жесты приветствия узбеков, то мы увидим, что они совпадают с некоторыми жестами приветствия других народов, воспринимаются как межнациональные.

Первый вид приветствия - это, протянув руку, вторую руку приложить к груди. Второй - кивок головой. Третий - поднятие руки - это современный международный жест приветствия. В основе следую­щего жеста лежит движение всей вытянутой вверх руки относительно корпуса или кисти руки вправо - влево. Ладонь раскрыта. Этот жест заимствован, международен.

При сопоставительном описании элементов узбекской, русской и английской кинесической коммуникации можно собрать, системати­зировать и описать кинесические элементы. Например, в английском общении можно встретить жест, несущий информацию о том, что человек сыт по горло - когда горло охватывается большим и указательным пальцами правой руки, жест может сопровождать высказывание: “Up to here!”, а в узбекском и русском общении – это движение ребром ладони правой руки под подбородком слева направо с высказыванием: «Булди, туйдим!», «Надоело!»

Встречаются также жесты описательно-изобразительные: в англий­ском общении жест, сообщающий о том, что человек слишком много говорит и не умеет держать язык за зубами.

Кисти обеих рук сомкнуты вместе у запястья и совершают движения, напоминающие закрывающуюся и открывающуюся пасть акулы. Жест сопровождает высказывание “Не has a big mouth”, а в русском общении - то же самое, рот открыт. Ладонь правой руки прижата к углу рта и совершает размахивающие движения вперед и сопровождается высказыванием типа «Язык без костей» и «Болтун» и т. д.

В английском общении встречается жест, сообщающий о людях, которые много говорят и надоедают другим. Правая рука имитирует движение завода мотора машины: “Не was vaccinated by a gramophone needle”.

В русском общении жест употребляется, когда люди говорят об одном и том же, что сопровождается высказываниями: «Ну, завел!», «Опять старая песня!».

Жесты, мимика. телодвижения могут выражать различные чув­ства и состояния. В английском общении, например, преобладает жест, выражающий удивление - это жест соединения рук на груди. Может сопровождаться высказыванием типа: “That's exactly what I wanted!”.

Жест выполняется на слове “ехасtly”. Это - преимущественно женский жест, который наблюдается и в русском общении.

При исследовании проблемы отражения картины мира в человеческом языке обычно исходят из простой триады: окружающая действительность, отражение этой действительности в мозгу человека и выражение результатов этого отражения в языке.

При этом предполагается, что человек отражает эту дейст­витель­ность правильно и также правильно эта действительность выражается в языке.

Сложность и комплексность и, следовательно, трудность фона­ционных средств не подвергаются сомнению, и они обычно остаются за пределами лингвистического анализа. Сюда относятся различные модуляции голоса, темп речи, качество голоса, хезитационные явления и т. д., а также, мимика позы, которые сопровождают речь. Все эти средства несут многообразную информацию и обусловливаются национально-культурной спецификой речевого поведения. Паралинг­вистические средства дают возможность вникнуть в некоторые особен­ности психики собеседников, установить их пол, возраст, профессию и социальный статус. Любое высказывание, как результат речевой деятельности человека, зависит от его познавательной деятельности и реализуется единством формы и содержания. Различные эмоции человека (радость, гнев, печаль, ирония и т. д.) материализуется как в вербальной, так и в невербальной коммуникации. Совокупность паралингвистических средств, сопровождающих речь и считающихся обычно внеязыковыми явлениями, изучить собственно лингвистическими методами и подходами не представляется возможным и, следовательно, их следует рассматривать в связи с другими науками - такими, как семиотика, антропология, биология и психология. Однако паралинг­вистические явления не должны быть рассмотрены в качестве средства экономии или компенсации речи, или же только лишь в качестве сопровождающих средств речи. Они должны изучаться как функцио­нальный компонент высказывания, подвергаться тщательному анализу в процессе лингвистического анализа отдельных языков и их сравнительно-типологического описания.