Переосмысление мифов о Геракле в романе Генри Олди «Герой должен быть один»

RETHINKING THE MYTHS ABOUT HERCULES IN HENRY OLDIE'S NOVEL "A HERO SHOULD BE ONE"

Nonna Elazyan

Magistrate, Russian-Armenian University, Armenia, Yerevan

Anahit Tatevosyan

Senior Lecturer, Russian-Armenian University, Armenia, Yerevan

Аннотация. В данной статье рассматривается интерпретация мифа о Геракле в романе Г.Л.Олди "Герой должен быть один".

Abstract. The article describes the interpretation of the famous myth about Herakles in the H.L.Oldie’s novel «The hero should be one».

Ключевые слова: религия; миф; боги; герои.

Keywords: religion; myth; gods; heroes.

Геракл

Согласно определению, данному Джозефом Кемпбеллем основной целью мифа является увлечение человеческой души вперед, противостояние обыденным, общепринятым человеческим воззрениям, привязывающим нас к прошлому при помощи символов. Довольно часто в большинстве сюжетных линий перед читателем возникает бинарная оппозиция – деление героев на протагониста и антагониста. При анализе обобщенного образа антагониста следует отметить то, что в мифах очень часто появляется, к примеру, образ тирана-монстра, обладающего везде одинаковыми чертами. Обычно тиран делает попытку покушения на общественное достояние.

При этом чудовище в качестве одной из основных функций использует защиту "своего", а именно хаоса.[1: 19]

Таким образом,  антагонист несет разрушительную силу, хаос в себе, эго антагониста является проклятьем для него самого. Иначе говоря, то что тиран являет собой антагониста – это лишь его функция, поскольку при появлении условного протагониста, герою нужен кто-то, кому он будет противопоставляться, в противном случае, герой не будет выполнять функций героя: ему не от кого будет освободить народ или красавицу, схваченную тираном. Далее обратимся к определению, данному Кемпбеллом. Он склонен полагать, что "герой-это человек, который добровольно смирился со своей судьбой". В произведении Генри Олди "Герой должен быть один" Амфитрион называет поколение героев "поколением проклятых". При анализе этой дефиниции, можно прийти к выводу, что Герой не желал им быть, так как бремя героя – это лишь его функция, его проклятие, его социальная роль, путь, который ему избрали извне. В данном произведении все разворачивается по традиционному канону: есть герой(Геракл) и есть антагонист (Павшие). Герой проходит свой путь по традиционной схеме. Название произведения "Герой должен быть один" отсылает читателя именно к тому, что по принятым правилам в любом тексте, как было сказано выше должен быть ОДИН протагонист и ОДИН антагонист. Однако в случае с Гераклом изначально есть небольшое расхождение с общепринятым каноном. Например, если традиционно герой слышит зов странствий и либо принимает его, либо отказывает на него откликнуться, то в традиционном мифе путь Геракла обусловлен не желанием найти приключение, спасти народ, вступить в схватку с чудищем, а – искуплением греха. В произведении Олди нет описания 12-и подвигов Геракла, но это не значит, что Геракл Олди не совершал их, это, скорее, указывает на то, что произошло переосмысление мифа, в котором битва с Павшими стала кульминацией, а 12 подвигов – лишь подвели Геракла к его главной задаче. Также можно заметить, что Геракл пользуется сверхъестественным покровительством Зевса, что соответствует образу многоликого героя, предложенного Кемпбеллом. В произведении "Герой должен быть один" есть расхождение с первоисточником. Это уже не миф о Геракле, а миф о двух братьях Алкиде и Ификле. Бесспорно, в античной мифологии имели место быть и близнечные мифы (Например, миф о Диоскурах), потому близнечный миф нельзя назвать  нововведением . Если говорить о новизне, привнесенной автором в данном тексте, то речь будет, скорее, идти об образах братьев. Алкид и Ификл являются своего рода дополнением друг друга. Ификл отвечает за разум, а Алкид – за эмоциональную составляющую. Таким образом, можно заметить еще одну бинарную оппозицию внутри героя: Геракл есть слияние Алкида и Ификла, которые аллегорически представляют образы Чувства и Разума. Как и любой герой, Геракл имеет свой изъян – приступы сумасшествия, от которых он пытается избавиться. При подходе, подразумевающем выявление бинарных оппозиций, возникает 2 противопоставления: Геракл - Павшие (это традиционная схватка, к которой готовят Геракла с детства Боги, наставники, тот путь, который изначально задан) и Геракл - приступы сумасшествия. При внутриличностном конфликте мы видим Тартар внутри самого Геракла, в который он совершает путь, это и есть его главное противостояние.  Образ Геракла – это  обобщенный образ  героя.  Таким образом, Геракл и есть сам текст, в котором борются антагонист (Алкид) и протагонист (Ификл). Но дело в том, что нельзя в полной мере назвать Алкида антагонистом, так как он несет в себе не только разрушительную силу. Например, если принять во внимание аллегорию Алкид-Ификл - чувства и разум, то чувства в некоторых ситуациях часто оказываются выше и доблестней разума: Алкид защищает своего брата Ификла, не дает его в обиду, потому что любит его, он умеет также обижаться "маленьких обижают", любит своего отца, детей, сожалеет о том, что убил их в приступе сумасшествия. В итоге читатель окончательно путается в том, кто является противником Алкида и приходит к выводу, что это его внутренний Тартар.

Боги

Образы Богов в античности имели особое значение, пока не появились герои из реальной жизни, вытеснив их. Причиной тому послужило то, что земля является срединным миром, более доступным для понимания древнего человека, нежели абстрактные понятия (вроде Олимпа или Тартара). Правда, персонажей произведения Олди больше волнует, что такое Тартар, ими дается зачастую собственная интерпретация: «Тартар-это ничто, нигде и никогда. Но в этом ничто есть нечто, и это нечто - Павшие». В данном случае Тартар представляет бессознательное, которое является неосязаемым, недоступным с точки зрения логики, однако все же существующим, представляющим из себя нечто. В «Герое…» любая человеческая жертва идет в Тартар и кормит Павших. Исходя из выбранной нами интерпретации Тартара, можно с уверенностью сделать предположение, что Тартар безграничен, так как число человеческих жертв бесконечно, в нем нет времени, ни описания пространства. Это так называемое бессознательное, в котором могут оказаться все грехи человечества (например, жертвоприношения) или коллективная память (Павшие), иначе говоря, - коллективное бессознательное. Так или иначе, миф является предтечей любой религии, и в основе многих религий лежит философия победы над смертью, возобновления жизни. В этом смысле некоторые критики считают предшественником Геракла Гильгамеша, который, таким же образом, имел желание пройти ряд испытаний, чтобы получить бессмертие, и обрел его в виде того, что остался в истории мировой культуры. Из фигурирующих Богов в данном произведении самым ярким и запоминающимся персонажем является Гермес. Мифы о Геракле пользовались большой популярностью в древние времена, и нашли свою личную интерпретацию в различных странах мира.  В частности, в Египте, где акцентировалось внимание не столько на 12-и подвигах, сколько на сближении с Гермием Трисмегистом, борьбой против Эврита и служением Геракла Омфале. Как можно заметить, в произведении Олди освящен именно этот миф. Гермес, как и Геракл, являет собой многоликость и противоречивость образа.  С одной стороны, это плут, архетипический образ трикстера, однако в «Герое…» он предстает в роли мудрого наставника, чьей отличительной чертой является не столько его прирожденная ловкость и сообразительность или умение удивить публику, совершая чудеса, сколько умение поддержать Геракла в прохождении его пути, быть рядом в нужное время. Как известно, в античности Боги были наделены антропоморфными чертами, но в античных мифах речь, скорее, шла о внешности и присущих  Богам пороках. В Древней Греции Боги имеют право на совершение пороков, на вмешательство в жизнь простых людей. В «Герое…»  меняется восприятие образа и власти Бога: например, Гермес предстает в глазах читателя как живой человек, который привязывается к мальчикам, поддерживает их во всем, он не способен убивать, как положено любому нормальному Богу, и важно понимать, что это не его физический недостаток, а осознанный выбор. Даже в христианской религии Бог является вездесущим Творцом, у которого есть безграничная мощь, способность убивать, карать, (порой жестоко) наказывать людей. Гермий не является Творцом, однако он Бог, но в его образе есть нечто более величественное, чем в образах вечно противопоставленных друг другу Зевса и Аида, и это – гуманизм.  В то же время Гермес является проводником в мир мертвых, он должен сопровождать Геракла до тех пор, пока тот не обретет бессмертие.

При анализе традиционного мифа о Геракле многие исследователи полагают, что Зевс и Гера являются анимой и анимусом в жизни героя, однако в «Герое» Гера и Зевс не причастны к рождению Геракла, потому его анимой будет являться, скорее, Алкмена, которую читатель застает в юности, в молодости, и в старости, и Амфитрион, который меняет свою (по Юнгу) персону, превращаясь после смерти в сына.  Таким образом, Амфитрион выполняет следующие социальные роли: он является мужем, отцом и сыном. При исследовании образа Амфитриона нельзя не заметить, что, если в традиционном мифе он принимает как должное оплодотворение Зевсом его жены и получение возможности вырастить героя, то Амфитрион Олди обладает более живым, ревностным характером, ему неприятно сознавать то, что его жена приняла за своего мужа Бога, то есть другого мужчину. Амфитрион смел, ловок, бесстрашен, он не боится схватки с самим богом войны. Схватка Амфитриона и Ареса – тоже своего рода метафора: ни герой, ни война не будут поражены друг другом в смертоносной схватке, так как герой сможет возродиться в виде продолжателей своего поколения. В этом можно рассмотреть цикличность, свойственную древнегреческому пониманию мифа в целом.

Особенно ярко это выражено в словах Гермия: «Может быть, смертных правильней называть Живущими; может быть, мы лжем друг другу: одни своим бессмертием, другие своей смертью».

Это предложение мы анализируем следующим образом: Боги –  лишь образы, выдуманные человеческим сознанием, чтобы противопоставить жизнь смерти наглядным образом, и Боги будут оставаться бессмертными до тех пор, пока человек в них верит, даруя им тем самым безграничную силу.

Бессмертие же людей, вошедших в историю своими подвигами, вроде Геракла, делает бессмертными история, которая передает из уст в уста, из поколения в поколение историю храбрости и доблести героя.

И далее Аид твердит следующее: «Но что, если не было Урана и Геи, Крона и его жены Реи, пещеры на Крите и Титаномахии…Не было ничего! Что, если все это придумали люди, что если они создали нас-таких, какие мы есть, какими помним себя! Что, если они СОТВОРИЛИ нас?! Что, если правда-это, а не то, что мы помним?!».

Во-первых, при анализе этой реплики читателю бросается в глаза обилие восклицательных знаков, оставляющих впечатление того, что Аид поражен, удивлен той мыслью, которая пришла к нему в голову. Мысль выражена как озарение. Если придерживаться догадки, озвученной Аидом, то, выходит, что Аид и другие Боги Олимпа являются лишь плодом фантазии, своего рода «Гормункулом», не имеющим телесной, вещественной оболочки.

Однако, если порожденное человеком существо вправе думать, существовать, то это его «овеществляет», делает существующей субстанцией. Так же, как и Молния в лице Зевса, так же, как Земля в лице Геи, так и смерть в лице Аида существует, потому что древний человек задается вопросами о бытии, и, если и не может найти ответа, то находит ему альтернативный субъективный вариант в виде олицетворения природных сил, сопоставления с человеческими силами, которые объяснить самому себе гораздо легче.

Таким образом, если Аид в состоянии думать, приходить к каким-то выводам, то он, скорее всего, в ту минуту говорит устами обычного человека, который является приверженцем языческой религии.