ОПРЕДЕЛЕНИЕ НАДЛЕЖАЩЕГО ОТВЕТЧИКА ПРИ ОНЛАЙН ДИФФАМАЦИИ

В условиях цифровизации общественных отношений проблема диффамации в сети Интернет приобрела особую актуальность. Диффамация как распространение порочащих честь, достоинство и деловую репутацию сведений, не соответствующих действительности, представляет собой серьезное нарушение нематериальных благ личности. Специфика онлайн-среды усложняет установление надлежащего ответчика по делам данной категории, что требует тщательного анализа нормативно-правовой базы и судебной практики.

В российской правовой системе отсутствуют специализированные нормативно-правовые акты, непосредственно регулирующее вопросы диффамации в сети Интернет. Однако, правовые нормы, закрепленные в Гражданском кодексе Российской Федерации (далее – ГК РФ) [1] и Гражданском процессуальном кодексе Российской Федерации (далее – ГПК РФ) [2], формируют правовую основу для защиты нарушенных прав в данной сфере. Согласно ст. 152 ГК РФ [1], гражданин вправе требовать опровержение порочащих его деловую репутацию сведений, а юридическое лицо – защиту деловой репутации. При этом бремя доказывания соответствия действительности распространенных сведений лежит на ответчике.

Ключевой проблемой является определение надлежащего ответчика, особенно в случаях анонимного распространения информации или при участии информационных посредников. В соответствии со ст. 41 ГПК РФ [2], суд может допустить замену ненадлежащего ответчика надлежащим по ходатайству или с согласия истца. Если истец не согласен на замену, суд рассматривает дело по предъявленному иску [2]. Это положение имеет особое значение при онлайн-диффамации, где установление первоисточника распространения сведений часто затруднено.

Особую сложность представляет диффамация в социальных сетях, где информация распространяется мгновенно и часто анонимно. В таком случае надлежащим ответчиком может быть признан как автор публикации, так и платформа, на которой она размещена, если последняя не выполнила обязанность по удалению контента. В Определении Верховного Суда РФ от 28 января 2025 года указано, что суды должны учитывать баланс между правом на защиту репутации и свободой выражения мнения, особенно в случаях публикаций о пережитом опыте, например, сексуального насилия [5].

Важную роль в определении надлежащего ответчика играет процесс доказывания. Истец должен подтвердить факт распространения сведений лицом, к которому предъявлен иск, а также их порочащий характер. Однако в случае с информационными посредниками бремя доказывания может быть перераспределено. Например, если истец обосновал незаконность контента, а посредник не удалил его, последний может быть признан надлежащим ответчиком.

В качестве нормативной основы также следует учитывать Федеральный закон от 27.07.2006 № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации», который регулирует вопросы ответственности операторов сетей [4]. Согласно ст. 15.2 данного закона, владелец сайта обязан удалить информацию, признанную незаконной, по требованию уполномоченного органа. Это положение косвенно влияет на определение надлежащего ответчика, поскольку устанавливает обязанность посредников принимать меры по блокировке противоправного контента.

Процедура уведомления о необходимости удаления незаконной информации, установленная ст. 15.6 Закона № 149-ФЗ, создает важный правовой механизм для привлечения владельцев интернет-ресурсов к ответственности [4]. Получение владельцем сайта соответствующего уведомления от уполномоченного государственного органа или непосредственно от лица, чьи права нарушены, служит правовым основанием для возникновения обязанности по удалению противоправной информации. Невыполнение данной обязанности в установленные сроки позволяет признавать владельца интернет-ресурса надлежащим ответчиком по делу о диффамации, поскольку его бездействие способствует дальнейшему распространению порочащих сведений.

Особую сложность представляет вопрос о юрисдикционной компетенции при распространении диффамационных материалов на зарубежных платформах. Даже при наличии у российских судов юрисдикции по делу, практическая реализация судебных решений в отношении иностранных информационных посредников может быть затруднена. В этой связи ст. 15.4 Закона № 149-ФЗ предусматривает механизм ограничения доступа к информационным ресурсам, распространяющим противоправную информацию, включая иностранные сайты, что создает дополнительные правовые инструменты для защиты нарушенных прав [4].

Правоприменительная практика показывает, что эффективность механизмов, предусмотренных Законом № 149-ФЗ, во многом зависит от оперативности взаимодействия между правообладателями, владельцами сайтов и провайдерами хостинга [4]. Несмотря на детальную регламентацию процедуры удаления противоправного контента, на практике часто возникают споры относительно обоснованности требований об удалении информации и определения момента, с которого владелец сайта считается узнавшим о нарушении. Обстоятельства подобного рода необходимо учитывать при формировании правовой позиции, относящейся к делам о привлечении информационных посредников к ответственности за распространение диффамационных материалов.

В настоящее время владельцы интернет-сайтов зачастую предоставляют пользователям возможность самостоятельного наполнения Интернет-ресурса контентом, включая сообщения, комментарии и посты. Это актуализирует вопрос о разграничении ответственности авторов диффамационных сведений и поставщиков таких услуг, именуемых информационными посредниками. Однако термин «информационный посредник» в контексте дел о диффамации прямо не упоминается в действующем законодательстве, за исключением случаев нарушения интеллектуальных прав, регулируемых статьей 1253.1 ГК РФ [1].

В соответствии с разъяснениями Пленума Верховного Суда РФ, содержащимися в Постановлении от 15 июня 2010 г. № 16 [3], лица, не зарегистрированные в качестве СМИ и допустившие нарушения законодательства при распространении массовой информации в сети Интернет, несут ответственность без учета особенностей, предусмотренных законодательством о СМИ. Однако данное разъяснение не внесло необходимой ясности в вопрос о критериях привлечения к ответственности владельцев интернет-платформ.

В этой связи определенный интерес представляют положения международно-правовых актов, в частности Рекомендаций Комитета Министров Совета Европы государствам-членам от 21 сентября 2011 г. «О новом понятии средств массовой информации» [6], которые предлагают учитывать уровень редакционного контроля над распространяемым пользователями контентом. Критерием дифференциации ответственности рекомендуется считать степень вмешательства владельца сайта в процесс публикации и модерации контента. Аналогичный подход отражен в Декларации Комитета Министров Совета Европы «О свободе обмена информацией в Интернете» от 28 мая 2003 г. [6], которая предполагает возможность возложения ответственности на провайдеров, если они не предпринимают действий по оперативному удалению или блокированию доступа к информации, носящей незаконный характер, после получения соответствующего уведомления.

Несмотря на прекращение членства Российской Федерации в Совете Европы, практика Европейского Суда по правам человека относительно вопросов ответственности информационных посредников сохраняет научный и практический интерес. Яркой иллюстрацией является постановление Большой Палаты ЕСПЧ по делу «Компания Delfi AS против Эстонии», где Суд признал правомерным привлечение к ответственности новостного портала за диффамационные комментарии пользователей, исходя из того, что компания осуществляла редакционный контроль над платформой и могла предвидеть потенциально незаконный характер публикаций [6].

В российском правоприменении отсутствует единообразный подход к определению ответственности информационных посредников за диффамационный контент, размещенный пользователями. Сложившаяся судебная практика носит фрагментарный и противоречивый характер. В отсутствие четких законодательных критериев суды вынуждены руководствоваться общими принципами вины и правилами о совместном причинении вреда, что не всегда обеспечивает эффективную защиту нарушенных прав потерпевших от онлайн-диффамации.