ОБЗОР СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ ПО ВОПРОСАМ ВОЗМЕЗДНОСТИ ДОГОВОРА ЦЕССИИ И ПЕРЕВОДА ДОЛГА

REVIEW OF JUDICIAL PRACTICE ON ISSUIES OF GRATUITOUSNESS CESSION OF RIGHTS AND TRANSFER OF DEBT

Alexey Osherov

Bachelor of Laws, lead Counsel Directorate of Legal Support for Lending  corporate clients Department of legal support of corporate business Legal Service of PJSC "Bank URALSIB", Russia, St. Petersburg

Аннотация. В докладе рассмотрены проблемы возмездности договоров цессии и перевода долга.

Автор исследует судебную практику по данному вопросу с целью: 1) определить, какие варианты безвозмездности договоров цессии и перевода долга встречаются в судебной практике и как суды их оценивают, 2) исследовать вопрос возможности совершения уступки права требования и перевода долга между юридическими лицами безвозмездно, 3) изучить, какие обстоятельства суды учитывают при выявлении несоответствия стоимости встречного предоставления и реальной стоимости передаваемого по договору уступки и переводу долга прав и обязанностей, 4) проанализировать случаи, при которых суд может признать данные договоры притворной сделкой в контексте ст. 575 ГК РФ[1], 5) определить размер достаточной стоимости уступленных прав, при котором сделка не была бы признана притворной, 6) а также установить необходимость выявления судом возмездности договоров цессии и перевода долга, если об этом не заявляет заинтересованная сторона.

Abstract. The article deals with the issues of gratuitousness cession of rights and transfer of debt. The author draws a conclusion about the jurisprudence on a specific issue: 1) to determine which options for the gratuitous assignment of cession agreements pursue goals and debts are found in judicial practice and how the courts evaluate them, 2) assess the issue of the possibility of making an assignment of the right to claim and assessing the debt between legal entities free of charge, 3) to study what instances the courts take into account when identifying a discrepancy between the value of the consideration and the real value of the rights and obligations transferred under the cession of rights and the transfer of debt, 4) to study what instances the courts reveal when identifying a discrepancy between the cost of consideration and the real cost of overstatement under an cession of rights and transfer of rights and every time, 575 of the Civil Code of the Russian Federation. 5) determine the amount of sufficient value of the assigned rights, the transaction would not be recognized as sham; 6) establish whether it is necessary to raise the issue of reimbursement of cession and debt transfer agreements by the courts, if the interested party does not declare this.

Ключевые слова: гражданское право; цессия; перевод долга; безвозмездность; договор; судебная практика.

Keywords: civil law; cession of rights; transfer of debt; gratuitousness; contract; judicial practice.

Действующее законодательство предусматривает два вида перемены лиц в обязательстве: уступка требования и перевод долга.

Цессия предполагает переход прав, принадлежащих кредитору (цеденту), другому лицу (цессионарию).

К договору цессии применимы положения закона о соответствующем виде сделки.

Стоит отметить, что вопрос о возмездности или безвозмездности возможно ставить только в контексте рассмотрения содержания договора (обязательственного договора), на основании и во исполнение которого совершена распорядительная сделка (уступка права).

Возмездность договора цессии предполагается, даже если в договоре не указана цена передаваемого требования или нет другого прямого указания на безвозмездность.

Так как согласно п. 3 ст. 423 Гражданского кодекса Российской Федерации (части первой)" от 30.11.1994 N 51-ФЗ (ред. от 25.02.2022) (далее - ГК РФ) договор предполагается возмездным, если из закона, иных правовых актов, содержания или существа договора не вытекает иное [1]. В п. 9 Информационного письма от 30.10.2007 N 120 "Обзор практики применения арбитражными судами положений главы 24 Гражданского кодекса Российской Федерации" (далее - Информационное письмо от 30.10.2007 N 120) указывается, что соглашение об уступке права (требования), заключенное между коммерческими организациями, может быть квалифицировано как дарение только в том случае, если будет установлено намерение сторон на безвозмездную передачу права (требования) [2].

Также п. 3 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 N 54 предусмотрено, что отсутствие в договоре цессии условия о цене передаваемого требования само по себе не является основанием для признания его недействительным или незаключенным [7].

Указанный договор предполагается возмездным в силу п. 3 ст. 423 ГК РФ [7]. Данные выводы нашли отражение и в судебной практике: Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 19.03.2019 N 11-КГ19-2, Постановление Арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 28.07.2020 N Ф08-4866, Постановление Арбитражного суда Уральского округа от 22.05.2020 N Ф09-1808/20 по делу N А07-28665/2019 [5], [8], [19]. В данных делах высказана правовая позиция о том, что действующим законодательством закреплена презумпция возмездности договора уступки права требования.

В отношении перевода долга данная презумпция также актуальна. В ст. 391 ГК РФ [1] нет указаний на возмездный или безвозмездный характер перевода долга. Очень часто в данном соглашении отсутствует условие как о том, что договор является безвозмездным, так и условие о встречном предоставлении. Однако если в договоре перевода долга нет указания о встречном предоставлении и нет четкого прямого указания на безвозмездность – это не является основанием для признания этого договора безвозмездным, возмездность презюмируется. Размер компенсации определяется по правилам п. 3 ст. 324 ГК РФ [1], у должника имеется обязанность передать новому должнику встречное предоставление. Данный вывод находит отражение и в судебной практике. Так в постановлении Арбитражного суда Московского округа от 25.03.2019 N Ф05-2902/2019 по делу N А40-171707/2018 истец ссылался на то, что из содержания заключенного договора перевода долга следует, что ответчик получил право на часть выкупной стоимости предмета лизинга, оплаченной истцом, без какого-либо встречного предоставления [9].

Суд удовлетворил требования частично, поскольку отсутствие в договоре перевода долга положений об обязательстве ответчика произвести встречное предоставление в виде денежных средств в сумме, равной размеру переведенного долга, не свидетельствует о том, что истец принял обязательства ответчика безвозмездно, истцом представлены доказательства внесения лизинговых платежей.

Также А. Г. Карапетов, анализируя Определение Верховного Суда РФ от 25.05.2020 N 306-ЭС19-28454 [10], указывает, что, если при привативном переводе долга отсутствует денежное предоставление со стороны первоначального должника и не доказано намерение нового должника одарить первоначального, презюмируются иные, не связанные с денежными, основания возмездности подобной сделки [10]. В частности, такая возмездность, как правило, вытекает из внутригрупповых отношений первоначального и нового должников, в связи с чем в данной ситуации не применяются правила п. 3 ст. 424 ГК РФ [1] об определении цены в денежном выражении.

Возложение на кредитора риска признания перевода долга недействительным по причине невозмездности перевода долга подрывает его разумные ожидания и дестабилизирует оборот в целом [10].

Данные выводы имеют важное значение в контексте запрета дарения между коммерческими организациями (ст. 575 ГК РФ [1]).

В соответствии п. 4 ст. 421, ст. 423 ГК РФ [1] стороны по общему правилу самостоятельно определяют, возмездным будет их договор или нет, передача имущественного права может совершаться на основании различных договоров, в том числе дарения. Закон лишь устанавливает ограничения по кругу лиц, которые вправе заключать безвозмездный договор, так как в соответствии с п. 1 ст. 572, п. 2 ст. 423 ГК РФ [1] договор о передаче права требования без оплаты или иного встречного предоставления является договором дарения. Ст. 575 ГК РФ [1] запрещает дарение между коммерческими организациями.

Суды при рассмотрении дел проверяют договор об уступке или перевода долга на предмет его соответствия норме о запрете дарения между коммерческими организациями, устанавливают эквивалентность размеров переданного требования и встречного предоставления. Также суды принимают во внимание, что уступка требования к банкроту фактически по номинальной стоимости также ничтожна, в том случае если рыночная стоимость требований существенно ниже номинальной.

Также учитываются выгоды, которые цессионарий получил в рамках иных отношений с контрагентом, если они отсутствуют, то это в том числе является основанием. Примером могут служить: Постановление Арбитражного суда Северо-Западного округа от 14.02.2019 N Ф07-17125/2018 по делу N А56-961/2018 и Постановление Арбитражного суда Северо-Западного округа от 25.05.2017 N Ф07-4275/2017 по делу N А56-26419/2016 [11], [12]. В обоих делах истец требовал признания недействительным договора цессии и применении последствий недействительности сделки, ссылаясь на притворность сделки.

В первом деле требование удовлетворено, поскольку рыночная стоимость уступленного права требования фактически равна нулю. На момент заключения договора цеденту как конкурсному кредитору было известно, что должник отвечает признакам неплатежеспособности и недостаточности имущества для погашения задолженности перед кредиторами.

Во втором деле истец указывал, что договор цессии является прикрывающим сделку дарения, поскольку цессия совершена сторонами по явно завышенной цене (по номиналу, без дисконта), а реальная стоимость прав требования к должнику в десятки раз меньше цены, по которой они были уступлены. В удовлетворении требования отказано, поскольку договор цессии является возмездным, а доказательства притворности указанной сделки как прикрывающей сделку дарения отсутствуют.

При этом суд первой инстанции указывал, что для того, чтобы признать сделку притворной необходимо установить порочность воли каждой стороны договора, в то же время эквивалентность предоставленного по сделке исполнения презюмируется, обратное подлежит доказыванию заинтересованным лицом. Признаком договора дарения является очевидное намерение дарителя передать имущество в качестве дара. Соответственно встречная воля одаряемого по договору, должна быть прямо направлена на безвозмездное получение имущества.

С учетом изложенного сама по себе разница между номинальной стоимостью права и его рыночной стоимостью не дает оснований считать договор притворным, прикрывающим договор дарения. Суд указал, что само по себе отсутствие обеспечения по исполнению договора не свидетельствует о невыгодности (безвозмездности или неэквивалентности) основного обязательства, так как истец был платежеспособен.

Таким образом, безвозмездность цессии может выражаться и в явной несоразмерности, предусмотренной договором цены прав (требований) их объему. Естественно, что сумма передаваемого по договору цессии права требования и его цена могут не всегда совпадать, да и не должны, иначе отсутствует экономическая целесообразность (профит) такого договора. В то же время суд должен оценить соразмерность договорной цены права и объема передаваемого права, то обстоятельство, что размер встречного предоставления по спорному соглашению меньше объема переданного требования, не свидетельствует о ничтожности сделки в силу ее притворности. В обоих этих делах суды делали ссылку на Определение Верховного Суда РФ от 01.12.2015 N 305-ЭС15-5505 по делу N А41-42963/2013 (Судебная коллегия по экономическим спорам), в этом деле указывается как раз на явное несоответствие между номинальной и рыночной стоимостью права требования к третьему лицу [6].

Суды пришли к выводу, что договор уступки в полном объеме является ничтожным, поскольку содержит признаки запрещенного в отношениях между коммерческими организациями дарения денежных средств в размере разницы между номинальной (265 000 000 руб.) и рыночной (4 651 000 руб.) стоимостью права требования к третьему лицу.

Судом также учитывалось отсутствие получение каких-либо выгод в рамках иных отношений между сторонами.

Суды обоснованно указали, что приобретение ответчиком, осуществляющим гражданские права разумно и осмотрительно, требования к несостоятельному должнику (банкроту) фактически по номинальной стоимости нельзя рассматривать иначе как дарение.

Также интересной представляется позиция, отраженная в Постановлении Президиума ВАС РФ от 09.10.2001 N 8414/00 по делу N А52-/509/2000/1: договор, содержащий условия об уступке требования и переводе долга на ту же сумму, не может быть признан недействительным только в части одного из таких условий, в противном случае договор будет безвозмездным [15].

Относительно вопроса о том, должен ли суд при отсутствии заявлений сторон исследовать вопрос возмездности цессии и перевода долга, необходимо учитывать следующее: суд прежде всего при принятии дела к рассмотрению должен установить имеет ли место спор о праве, законность требования, а следовательно наличие у стороны права или обязанности основанного на договоре цессии или перевода долга, а для этого ему необходимо проверить законность данных договоров.

Поэтому неисследованность вопроса о возмездности этих соглашений может повлечь отмену судебного решения.

Также суды при рассмотрении вопроса возмездности учитывают возможность мнимости и притворности условий о возмездности договоров цессии и перевода долга. Каждый раз индивидуально, исходя из конкретных обстоятельств дела, суды выясняют волю сторон относительно возмездности данных соглашений, обращая внимание на обстоятельства, которые свидетельствуют о направленности воли сторон на дарение, а именно действительное намерение одарить.

Так, в Постановлении Арбитражного суда Московского округа от 17 марта 2021 года дело № А40-80874/19, в котором ООО уступило задолженность по договору поставки в пользу ООО АПК путем заключения договора цессии, суд обратил внимание на то, что указанный договор уступки (цессии) фактически является безвозмездным, так как стороны договора цессии понимали невозможность исполнения вышеназванных условий договора уступки (цессии) ввиду осведомленности сторон договора о предстоящем исключении поставщика из ЕГРЮЛ [16].

А также отметили, что само по себе формальное подписание договора, товарных накладных не может являться достоверным доказательством реальности поставки товара при отсутствии документально подтвержденных сведений об условиях приобретения заявителем товара, его хранения, перевозки, разгрузки, оприходования товара должником. Следовательно, суды посчитали, что данные обстоятельства свидетельствуют о мнимости условия о возмездности цессии и направленности воли сторон на дарение.

Зачастую, суды признают недействительной сделку, в рамках которой новый должник принял долг без экономического смысла и эффекта, а также во вред кредитором: Определения Верховного Суда РФ от 20.08.2018 № 308-ЭС18-11423 по делу № А63-3047/2016 ВС РФ от 01.04.2021 № 308-ЭС20-10878(8) по делу № А32-22884/2017) [3], [4].

Примером также служит Постановление Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 22.05.2019 № Ф04-3270/2018 № А75-3677/2016: соглашение о переводе долга было заключено накануне банкротства при неравноценном встречном исполнении [17].

В постановлении Арбитражного суда Московского округа от 29.01.2020 по делу № А40-302801/2018 должник принял на себя заведомо неисполнимые обязательства, доход должника не позволял погасить задолженность в определенный договором срок [19].

Таким образом, из проанализированных дел мы увидели, что выделяются различные варианты безвозмездной цессии и перевода долга: 1) в договоре отсутствуют условия о возмездности и поведении сторон, 2) в договоре имеется условие об оплате уступаемого права (требования) либо перевода долга, но поведение сторон свидетельствует о мнимости/притворности данного условия, 3) определенная сторонами цена права (требования) или перевода долга явно несоразмерна объему передаваемого требования.

Стоит отметить, что в развитие позиции, установленной п. 9,10 Информационного письма N 120, суды признают и следуют презумпции возмездности договоров цессии и перевода долга, при разрешении споров о признании безвозмездных сделок между коммерческими организациями судебная практика придерживается единообразного подхода: такие договоры цессии признаются притворными или преследующими цель прикрыть дарение, учитывают, что намерение передать имущество в качестве дара является обязательным признаком договора дарения (то есть если не доказано, что воля сторон направлена на передачу имущества без встречного предоставления, то такая сделка признается возмездной).

Также факт того, что встречное предоставление не соответствует объему передаваемого права, сам по себе не является основанием, чтобы признать уступку требования ничтожной как дарение между коммерческими организациями, и признать на этом основании сделку притворной суд может только при установлении эквивалентности размеров переданного и встречного предоставления, а в дальнейшем решить вопрос о экономической невыгоде, неликвидности, а также заведомо невыполнимости, который каждый раз определяется индивидуально, исходя из конкретных обстоятельств дела.

Из проанализированных дел можно выделить определённые критерии, по которым суды оценивали возмездность сделки и отсутствие признаков притворности/ мнимости: экспертизы рыночной стоимости спорной задолженности, само по себе заключение договора цессии за три дня до введения временной администрации – не является основанием для признания недействительным договора уступки, реализация права требования по цене ниже размера уступаемого права требования является обычной практикой при заключении договоров цессии и не противоречит ГК РФ (дисконт при банкротстве), также учитывается возможность при сравнимых условиях заключения соглашения на существенно лучших для должника условиях, отсутствие твердой договорной цены не может являться основанием для признания сделки неравноценной, отсутствие доказательств оплаты цессионарием цеденту задолженности по договору не влечет недействительности сделки.