Негативное изображение духовенства в пропагандистских сказках революционеров - народников 1870-х годов

Аннотация. В статье рассматривается проблема отношения представителей революционного народничества 1870-х годов к религии. На основе текстов пропагандистских сказок предпринята попытка реконструировать истоки их критических мыслей и суждения о представителях духовенства российского общества эпохи «Великих реформ».

Ключевые слова: хождение в народ; народники; пропаганда; атеизм; критика духовенства; религиозность народа.

Весна и лето 1874 года в большинстве губерний Российской империи ознаменовалось небывалым до этого явлением: сотни юношей и девушек различных сословных состояний, в числе которых были дворяне, разночинцы, фабричные и заводские рабочие, крестьяне отправились по деревням и сёлам с целью нести революционную пропаганду идей «общинного социализма». По мнению видного представителя народников 1870-х гг. С. М. Степняка– Кравчинского «ничего подобного не было  ни раньше, ни после» [8]. Данное явление в отечественной историографии получило название «хождение в народ», сами же революционеры называли его «крестовым походом», …началом в России новой революционной эры» [8]. Основу революционной агитации народников составляли программные установки видных теоретиков «крестьянского (общинного) социализма»  М. А. Бакунина и П. Л. Лаврова,  труды которых содержали призывы нести революционную пропаганду в гущу крестьянской массы, не исключающую призывов к немедленному народному бунту.

В качестве материалов для пропаганды идей социалистического переустройства общества народники использовали различные тексты от Евангелия до политических листовок, и даже Манифест Коммунистической партии. Одним из действенных способов пропаганды народниками идей социализма  являлись сказки. Учитывая непреложный факт, что значительная часть крестьянства  в тот период не владела навыками не только письма, но и чтения, П. Л. Лавров призывал шире использовать тексты, хорошо понятные простому люду, способные на простых житейских примерах продемонстрировать недостатки правящего режима: «Пропаганда примерами из обычной народной жизни является самым могущественным агентом пропаганды словом и очень часто превосходит по своему влиянию самую энергетическую агитацию против существующего зла» [5].

Особое значение в пропаганде П. Л. Лавров придавал сказкам: «Песня, сказка… понятны народу, а поэтому становятся действенным средством обвинения старого порядка и уяснения нового…привлекать к формам этой устной «беллетристической» пропаганды массам, не всегда понимающим прямые теоретические рассуждения» [4, с. 343].

В статье рассматриваются пропагандистские сказки С. М. Степняка – Кравчинского «О копейке» [9] и Л. А. Тихомирова «Сказка о четырёх братьях»[10]. В основу исследования помещена критика авторами представителей духовенства российского общества эпохи «Великих реформ».  Примечательно, что основными объектами крики народников являлись не священнослужители, а прежде всего, представители власти, в числе которых был  царь; помещики; купцы, которых авторы сказок зачастую ассоциировали с фабрикантами: «Теперешний порядок − это ядовитое дерево. Ветки − это купцы, ствол − помещики, корень − властители и прежде всего царь»[7]. Критика священнослужителей встречается реже, однако С. М. Степняк- Кравчинский в первой строке «Сказки о копейке» к объектам критики причисляет и духовенство: «Привольное, братцы, житье было на Руси, когда не было на ней ни господ, ни попов, ни купцов толстопузых» [9].

Следует отметить, что как и большинство народников, Степняк– Кравчинский был атеистом и резко критиковал нравы, царящие в среде служителей культа: «Атеизм превратился в религию своего рода, и ревнители этой новой веры …разыскивали везде душу живу, чтобы спасти ее от  христианской скверны» [8].

Сюжетами для критики представителей духовенства Степняк- Кравчинский избрал наиболее простые и часто встречающиеся в отношениях крестьянина и попа эпизоды: «Мужик снял шапку и подошел под благословение. Опустил поп руку в карман, достал щепотку хлебных крошек и посыпал мужику немного на язык. А что осталось, спрятал для другого раза. Ну, теперь давай свою копейку, говорит он мужику. Мужик и отдал» [9]. На примере этой житейской ситуации автор сказки стремился донести до сознания крестьян алчность священнослужителей; извращённое понимание ими смысла христианского благословения. Копейка, тяжким трудом заработанная мужиком, перекочевала в карман попу и далее автор сказки повествует о том, как эта копейка была применена попом: «А поп тем временем пришел домой и стал думать, что бы ему сделать с мужицкой копейкой» [9]. И недолго думая решает использовать её в греховных своих побуждениях на чревоугодие: «Теперь у нас пост, так с вчерашнего дня я ничего скоромного не ел. Вот тебе копейка! Сжарь ты мне своего поросёнка»[9].

Особое негодование Степняка-Кравчинского вызывает то обстоятельство, что священники зачастую не желали бескорыстно отправляться в крестьянскую избу для совершения религиозных обрядов, требуя за любое религиозное действо плату: «Девочка рассказала, что у нее брат очень заболел, так нужно звать попа, чтобы он окунул палец в тесто, да помазал больного по губам. Поп даром идти не хочет, а платить ему нечем» [9].

Далее автором приводится сюжет, свидетельствующий о жадности духовенства, его стремлении получить максимальную наживу на крестьянском горе: «Умирающий перед ним…а поп стоит посередь горницы, набрал в подол всякой всячины − пирогов, яиц, ниток − и озирается: нет ли ещё чего лишнего в избе» [9]. Грешности поступков современного духовенства Степняк- Кравчинский противопоставляет чистоту помыслов и стремлений первых христиан, показывая крестьянам не отрицание им христианской веры, а лишь стремление принести в «новое будущее» честь и правду: «Пусть каждый, до кого дойдет голос мой, поклянется в сердце своем проповедовать братьям своим всю правду, как апостолы проповедовали» [9]..

«Сказка о копейке» вышла в свет в 1873 году, менее чем за год до «хождения в народ» 1874 года и активно использовалась народниками для критики представителей духовенства. Однако, справедливости ради необходимо отметить тот факт, что в своих последующих пропагандистских сказках: «Сказка о Мудрице Наумове» 1875 г., «Из огня - да в полымя! Или Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!!!», 1876 г., С. М. Степняк-Кравчинский не использовал образы русского духовенства в качестве объектов для критики, полностью сосредоточив внимание крестьян на других его недругах: помещиках и купцах-фабрикантах: «Страшный враг − помещики…. помещики − это волки, первые злодеи народа» [7], «Купцы-фабриканты – это бешеный бык. Бык страшнее волка. Он истопчет ногами и вскинет на рога всякого. Остаётся только одно − его убить! [6]. В качестве предположения отсутствия критики духовенства в последующих сказках Степняка-Кравчинского можно выдвинуть гипотезу о неприятии крестьянами критики представителей данного сословия ввиду его глубокой религиозности.

Видный народник, участник «хождения в народ» 1874 года О. В. Аптекман вспоминал: «Меня с первого раза поразило в мужичках, это − вера в Бога, несокрушимый фатализм, которым насквозь пропитана эта вера» [1, с.152]. Неудача «хождения в народ», массовые аресты пропагандистов из числа народников в их воспоминаниях во многом связаны с тем, что в ментальности русского крестьянина вера в Бога неразрывно связана с существованием и всё, что делается на земле целиком зависит от Бога: «Стало быть, так угодно Богу, если тысячи и миллионы народу бьются так же, как и мы» [2, с. 24 ].

Если С. М. Степняк-Кравчинский критиковал представителей белого (приходского) духовенства, то другой видный народник Л. А.Тихомиров в своей сказке «О четырёх  братьях», в негативном свете представил черное («ушедшее от мира») духовенство, принявшее монашество.

В основу сюжета сказки положено скитание братьев по Руси в поисках правды и лучшей жизни. Один из братьев – Лука попадает в святую обитель (монастырь) и наблюдает за происходящим за его стенами. Первое же знакомство с обитателями монастыря повергает его в изумление: он становится свидетелем драки двух монахов за деньги, пожертвованные богомольцами: «Гляжу − дерутся два монаха, поделить не могут деньги богомольцев на святую икону и мощи» [10]. Ещё большее его изумление вызывает фраза игумена, в которой тот осуждает не факт присвоения ими денег, а излишнюю шумиху по данному поводу: «деньги берите, да шуму не делайте» [10]. Нравы, царящие в монастыре, повергают Луку в ужас: «В одной келье поют, в другой ругаются, в третьей − дерутся. Кабак − одно слово. Видит на столе водка да закуска. Один монах с гитарою в руках, пляшет трепака и поёт. Монашеньки сидят пьяные, от вина покраснели. Лука − даже  плюнул» [10].

Но более всего Луку поразило лицемерие игумена монастыря, связанное с обманом богомольцев относительно чудес, приписываемых святым образам икон: «Чожь, спрашивает Филарет, какое же у нас будет в этом году чудо? Без чуда нельзя» [10]. По его заданию святая братия придумала и изготовила приспособление, вызывающее появление слёз из глаз образа Богородицы на святой иконе. В нужный момент приспособление срабатывало и на глазах у изумлённых богомольцев происходило чудо исцеления слезой Богородицы. Примечательно, что устами Луки, автор сказки называет монахов лицемерами: «Царь с министрами и боярами, фабриканты и помещики, монахи лицемерные − все мучители народные….лютые недруги» [10].

Надежда Л. А. Тихомирова на успех критики монашества не оправдалась, крестьяне восприняли критику духовенства крайне негативно. Впоследствии Л.А.Тихомиров критично оценил свою попытку «очернить» монашество и обидеть религиозные чувства русского человека: «Мужик этот всерьез верил в Бога, был в значительной степени идеалист, и лучшие свои думы направлял не на комфорт житейский, а куда-то туда − в непонятную пропагандисту небесную высоту» [11, с. 96].  Мнения об ошибочности критики народниками духовенства придерживался  А. А. Кропоткин: «…при массовой пропаганде в малосознательной среде не следует распоясываться, задевать царя и религию,  непрактично касаться религиозных верований крестьян» [3, с. 4].

Подводя итог исследованию, связанному с негативным изображением  духовенства в пропагандистских сказках революционеров–народников 1870-х годов, необходимо отметить, что ожидаемого эффекта они не принесли. Русское крестьянство не поняло и не приняло критики духовенства, так как в подавляющей массе отличалось глубокой религиозностью. Факт неудачи открыто был признан автором сказки «О четырёх братьях» Л.А. Тихомировым, в тот же время, косвенным подтверждением признания неудачной попытки пропаганды идей атеизма С.М. Степняком-Кравчинским  может служить отсутствие критики духовенства в его последующих пропагандистских сказках.