Аффидевит. Сделано не в России

Affidavit. Made not in Russia

Shumkin Evgeniy Mikhailovich

Senior Lecturer, Novosibirsk State University of Economics and Management, Russia, Novosibirsk

Аннотация. Количество экономических споров с участием иностранных элементов постоянно растёт. Интересные для российской системы права юридические формы закрепления доказательств, такие как аффидевит, вызывают яркие дискуссии среди научного сообщества и среди правоприменителей. Основой полемики правоведов является возможность полного принятия аффидевита, как состоявшегося право­вого института зарубежной национальной системы, либо частичного принятия, где есть признание аффидевита, как приемлемого способа фиксации доказательств, с соблюдением доктрины российского права.

Abstract. The number of economic disputes involving foreign elements is constantly growing. Interesting for the Russian legal system, legal forms of supporting evidence, such as affidavit, cause vivid discussions among the scientific community and among law enforcement officials. The basis of the polemics of jurists is the possibility of full acceptance of an affidavit as a legal institution of a foreign national system that has taken place, or a partial adoption, where there is recognition of an affidavit, as an acceptable way of fixing evidence, with the observance of the doctrine of Russian law.

Ключевые слова: аффидевит; суд; арбитраж; юрист; судебная практика.

Keywords: affidavit; court; arbitration; lawyer; judicial practice.

Институт удаленного закрепления доказательств весьма актуален в рамках судопроизводства англо-саксонской правовой системы, но и в нашей правовой семье подобная система надлежащего закрепления доказательств по делу находит своё применение. Годна ли рецепция такого юридического статута в том виде, в котором он существует за пределами РФ?

Являясь письменным свидетельством показаний, обязательно обремененных присягой и под удостоверением компетентным лицом, аффидевит применяется в качестве допустимого доказательства.

Использование аффидевита актуально для арбитражных судов при рассмотрении экономических споров вкупе с иностранным элементом. Необходимость их применения, буквального исполь­зования или с особыми процессуальными оговорками сейчас носит активный дискуссионный характер. Следует отметить, что у правовой природы аффидевита при интеграции с российской правовой системой, нет однозначной, понятной и принятой процессуальной основы. В настоящий момент времени российское правовое общество рассматривает аффидевит в нескольких ключах.

В первую очередь, это письменное свидетельство чьих-либо показаний для приобщения к материалам дела в виде надлежащего доказательства по нему. Таким образом, действуя в фарватере законодательного императива и руководствуясь ст. 75 АПК РФ [1], суды принимают аффидевит в качестве письменного доказательства [2]. На данный момент времени, важно отметить, де-юре отсутствует платформа критериев к содержанию и конструкции аффидевита, но он должен нести в себе сведения о лице, дающем показания и констатирование доказательственных фактов. При этом, подчёрки­ваем, остаётся невидимым факт о лице, удостоверяющем сам аффидевит, его правомочия и подтвержденный статус.

Важно обратить внимание на нюанс, заключающийся в соблюдении баланса норм права ст.ст.75, 88 АПК РФ, где письменное показание не является свидетельским, где аргумент о недопустимости аффидевита, в качестве ненадлежащего доказательства, несостоятелен, поскольку юридические критерии письменного доказательства соответствуют правовой природе аффидевита. Здесь следует указать, что при отсутствии спора, по факту надлежащего удостоверения самого документа, являющегося носителем письменных показаний, исключены основания оспаривать само содержание документа, то есть сами показания [3].

Даже при отсутствии прямого регулирования заимствованного правового института, что лишает аффидевит юридического индигената, последний является допустимым доказательством в процессе судебной состязательности.

При отсутствии в российской правовой доктрине статута аффидевита, в практике сложились его формальные и легальные принципы, такие как реквизиты документа: печать, подпись лица, выразившего волю дать письменные показания и подпись лица это удостоверившего, дата и клятва. При отсутствии клятвы, например, аффидевит становится документом, несущим в себе письменные пояснения, заверенные нотариально [4].

Таким образом, аффидевит, у которого отсутствуют указанные легальные критерии – таковым не является, и не может расцениваться в российском суде, как допустимое доказательство по делу [5].

Третьим вариантом применения такого инструмента является закрепление письменных показаний при отсутствии у лица, участвующего в деле, возможности персональной явки. Отвечая критериям допустимости, действительности и компетентности лиц, удостоверяющих аффидевиты, последние признаются соответствую­щими действительности, а показания в них правдивыми, при отсутствии иных материалов дела доказывающих обратное [6]. Однако, здесь есть место нарушению принципа равновесности национально – правовых систем. Их дисбаланс заключается в следующем. Аффидевит, в виду своей правовой безусловности, - письменное доказательство, со всеми правовыми последствиями для него, но, с другой стороны, лицо, давшее показания, в суде де-факто отсутствовало, а значит свободно от юрисдикции норм права, изложенных в ст.56 АПК РФ и привлечь его к ответственности не представляется возможным [7]. Безусловно принять аффидевит? Тогда возникает вопрос, как поступить с национальной правовой доктриной и реализовать базовый принцип судебной тяжбы - представить возможность выступить в процессе.

Крайне интересной, на наш взгляд, и весьма резонной, является позиция некоторых судов о невозможности допустить аффидевит в качестве подтверждения надлежащей действительности норм права иностранного государства. Действительно, компетентность и правомочия отдельно взятых юристов, удостоверяющих письменные показания, для наших судов, остаются условно безусловными к принятию, в качестве допустимого и надлежащего доказательства по делу. В компетенцию российских судов не входит правомочие определять реноме зарубежного юриста по конкретной ситуации и крайне затруднительно, используя его, определять и классифицировать содержание норм российского права [8].

Обсуждение правовой архитектуры и её интеграцию в национальную правовую систему РФ носит дискуссионный характер. Практика находит процессуальное место аффидевиту в качестве легитимного способа доказывания по делу. Иная точка зрения считает его, по существу, письменным доказательством по делу. Такая точка зрения считается нами более гибкой, более полемичной, всесторонней и практичной в праве. Для нивелирования его деструктивной оценки российскими судами, следует отметить об очевидности факта «приживаемости» за рубежом аффидевита, необходимость нарабатывать критерии правовой лояльности и легитимности по отношению к такому иностранному заимствованию, что даст возможность закрепить собственные правовые принципы состязательности.