Может ли КНР привлечь трудовых мигрантов, занятых в Российской Федерации

Аннотация. В статье рассмотрен потенциал Китайской Народной Республики по привлечению трудовых мигрантов, занятых в Российской Федерации, в особенности, со стран Средней Азии. Проанализированы причины, по которым КНР способна использовать трудовые ресурсы перечисленных категорий мигрантов, а также факторы, препятствующие этому.

Сочетание процесса урбанизации с политикой ограничения рождаемости в КНР способствует старению китайского населения, удорожанию и росту качественных характеристик рабочей силы а также ее дефициту в некоторых отраслях экономики. Истощение дешевой молодой рабочей силы в сельских регионах КНР, по причине ее оттока в города и суженного воспроизводства населения, вызывает сокращение внутренней миграции, а также необходимость импорта дешевой рабочей силы из развивающихся азиатских стран. В связи с этим у различных демографов в последнее время возникают предположения о том, что в перспективе КНР может перехватить мигрантов из Средней Азии в Российской Федерации, где ежегодно наблюдается большая занятость представителей этого региона. Это будет способно, в свою очередь, спровоцировать недостаток рабочей силы в нашей стране.

Последние события 2020 года дали ясно понять, что КНР сейчас испытывает существенную нехватку рабочей силы, прежде всего из-за пандемии. При этом, когда мировая экономика всё же восстановится, потребность Китая в трудовых мигрантах не исчезнет, а только усилится.

Не исключено, что Китай начнет усиленно привлекать рабочую силу со всего мира, в том числе со стран Средней Азии. Сейчас работники из этого региона традиционно едут на заработки в Российскую Федерацию. Китай как направление для миграции многие из них не рассматривают изначально из-за притеснения мусульман-уйгуров. В Синцьзян-Уйгурском автономном районе КНР традиционно проживают около 10 млн уйгуров – мусульманского меньшинства в Китае. На протяжении многих лет эта этническая группа подвергалась дискриминации со стороны коммунистического правительства Китая - как в экономическом и политическом, так и культурном отношении. По этой причине уйгуры нередко выступают против властей КНР: те же, в свою очередь, жестко подавляют протесты и обвиняют уйгурские группировки в сепаратизме, религиозном экстремизме и терроризме. Однако высказываются предположения о том, что это положение может быть со временем нивелировано, и тогда граждане этих регионов могут перестать рассматривать Россию как единственное привлекательное миграционное направление.

Для мигрантов в Китае действительно много привлекательных условий — зарплата в долларовом эквиваленте выше, чем в России, не такие суровые климатические условия, более выгодное  экономическое состояние. На данный момент трудовых мигрантов из Средней Азии пугает ситуация с геноцидом уйгурского народа, как было отмечено выше, однако в ближайшие пару лет все может измениться, если КНР осознает объективную необходимость  в привлечении трудовых ресурсов именно из среднеазиатского региона.

Что касается России, на данный момент число трудовых мигрантов в стране уже сокращается. По данным МВД РФ, если в мае 2020 года, когда пандемия только началась, на территории России находились 2,3 млн иностранных граждан, которые приехали с целью работать здесь, то сейчас это количество составляет 1,8 млн. Причем сокращение произошло по всем категориям иностранных граждан. Так, почти на 400 тысяч сократились кадры, трудящиеся на основании патентов, и на 26% снизилось число работающих граждан Евразийского экономического союза. На 30 сентября этот показатель составил 333 тысячи человек, год назад их было чуть более 450 тысяч.

Здесь следует оговорить, что Китай действительно может обогнать Россию в привлечении иностранных работников, но только высококвалифицированных специалистов. Сегодня для КНР, которая является первой по численности населения страной в мире со строгими ограничениями рождаемости («политика одного ребенка») будет бессмысленно принимать трудовых мигрантов без профессиональных навыков, а именно они составляют основную массу приезжих в России. По оценкам ученых, до ¼ трудовых ресурсов Китая являются излишними, и правительство Китая напрямую заинтересовано в их экспорте для снижения безработицы и вывода за рубеж китайского бизнеса.

Даже с учетом постепенного сокращения китайского трудоспособного населения вследствие демографической политики и фактора старения, поглощение КНР в полном объеме миграционных потоков из стран Средней Азии маловероятно. В этой связи актуально вспомнить о более реальном конкуренте России на рынке труда в азиатском регионе – это Казахстан, который в последнее время  выступает не только донором, но и  активным реципиентом иностранной рабочей силы. В целом, ожидания, связанные с перенаправлением миграционных потоков, вполне логичны и объясняются растущей конкуренцией на мировом рынке труда. Власти России и представители научного отечественного сообщества отчётливо это понимают; свидетельством является реформирование действующего миграционного российского законодательства, устранение как можно большего числа бюрократических барьеров для трудовых мигрантов и в целом курс на повышение привлекательности страны как места для осуществления трудовой деятельности.

При этом для конкуренции национальных экономик принципиальное значение имеет  так называемая «гонка за талантами», в связи с чем особое внимание следует уделять именно образовательной миграции. На этом поле взаимодействие и сотрудничество России с Китаем является более насущной проблемой.  Таким образом, хотя на данный момент и не существует очевидных причин для беспокойства в отношении переманивании Китаем рабочей силы у России, стоит осознавать, что в 2020 году миграция в РФ очень сильно сократилась и дальнейшие перспективы в этом направлении пока непонятны. Миграция очень зависит от экономического благосостояния принимающей стороны, поэтому РФ все-таки стоит опасаться конкурента в лице Китая, которому с каждым годом рабочей силы требуется все больше и больше.