К ВОПРОСУ О ЕДИНОМ ОПРЕДЕЛЕНИИ ЦИФРОВЫХ АКТИВОВ: ОСНОВНЫЕ ПОДХОДЫ В РОССИЙСКОМ И ЗАРУБЕЖНОМ ПРАВЕ

С началом активной цифровизации экономики связан процесс появления новых объектов, в частности, – цифровых активов, что обусловило необходимость их законодательного регулирования.

Современное использование термина «цифровой актив» связано преимущественно с развитием технологии блокчейн и криптовалют.

Как в законодательстве, так и в юридической литературе отсутствует универсальное определение этого понятия. Российское законодательство оперирует более узким термином  «цифровые финансовые активы» (далее – ЦФА), который впервые появился в Федеральном законе № 259-ФЗ «О цифровых финансовых активах и цифровой валюте» (далее – Закон о ЦФА). Цифровыми финансовыми активами в ст. 1 Закона о ЦФА признаются «цифровые права, включающие в себя: денежные требования, возможность осуществления прав по эмиссионным ценным бумагам, права участия в капитале непубличного акционерного общества, право требовать передачи эмиссионных ценных бумаг». Законодатель определил, что «выпуск, учет и обращение которых возможны только путем внесения (изменения) записей в информационную систему на основе распределенного реестра, а также в иные информационные системы» [11].

Таким образом, «под ЦФА законодатель понимает только виртуальные ценные бумаги, отвечающие определенным признакам, которые перечислены в Законе о цифровых правах» [2, с. 91].

Российский законодатель демонстрирует ограничительный подход к пониманию ЦФА, хотя изначально значительная часть российских учёных-правоведов трактовала эту юридическую конструкцию весьма широко – как совокупность токенов и криптовалюты [13, с. 35; 9, с. 10],  а в первом варианте текста законопроекта ЦФА вообще определялось как «имущество в электронной форме» [6].

Термин «цифровой актив» используется в докладе Центрального банка РФ,  специально посвященном обороту финансовых активов, в данном докладе ЦБ РФ демонстрирует достаточно широкое понимание: «под цифровыми активами понимаются токенизированные финансовые инструменты, обеспеченные стейблкоины, невзаимозаменяемые токены (NFT)» [12, с. 5]. В целом подход ЦБ РФ основан на выделении функциональных (какие права или свойства обеспечиваются через токен) и технологических признаков (активы существуют и обращаются через распределённые реестры).

К определению понятия «цифровых активов» существуют различные подходы как в доктринальных, так и в нормативных источниках. Предпринимаются попытки сформулировать максимально широкое определение данного понятия, когда авторы включают в него  весь спектр объектов имущественного оборота, опосредованных в цифровой форме. В рамках узкого подхода, напротив, цифровые активы включают в себя лишь определенное число цифровых объектов.

Широкого подхода придерживается К.А. Кошелев, который рассматривает цифровые активы как сложносоставную категорию, состоящую из трех компонентов – активы, финансовые активы и цифровые технологии [3, c. 114]. В свою очередь А.Ю. Абузов определяет: «Цифровые финансовые активы включают в себя криптовалюты, токены, стейблкоины, смарт-контракты, децентрализованные финансовые инструменты (DeFi), децентрализованные автономные организации (DAO), производные цифровые активы, цифровые коллективные инвестиции и многое другое» [1, с. 7].

В зарубежных источниках также используется широкое определение цифрового актива. Рассмотрим понятие, которое дано в Принципах Международного института унификации частного права о цифровых активах и частном праве: «цифровой актив есть электронная запись, в отношении которой может быть установлен контроль» [8]. В данном определении одним из конституирующих признаков является возможность установления контроля в отношении цифрового актива, что представляет собой функциональный эквивалент владения по отношению к материальному имуществу. Кроме того, Принципы закрепляют специфический правовой режим цифрового актива, предполагающий, что в его отношении могут осуществляться имущественные права, понимаемые в самом широком смысле, причем правоотношения по осуществлению имущественных прав в отношении цифрового актива являются абсолютными.

Причины широкого подхода, используемого отечественными исследователями, объясняются тем, что, благодаря процессу цифровизации объектов гражданского права, в качестве цифрового имущества выступают не только финансовые активы, но и цифровой контент, в связи с этим возникла потребность в формировании родового понятия для всех объектов в цифровой форме. И поскольку в действующем законодательстве его нет, то многие исследователи используют термин «цифровые финансовые активы», расширяя его содержание, хотя данный подход представляется противоречивым с точки зрения  законного определения ЦФА.

В узком понимании к цифровым активам следует относить новые экономические объекты, созданные с использованием цифровых технологий такие как: токены, криптовалюта, большие данные и т.д. [10, с. 122].

А.Г. Шипикова, анализируя понятие на основе зарубежных источников, приходит к выводу, что «под цифровыми активами в узком смысле понимаются только имеющие ценность токены (объекты), образованные с использованием технологии распределенного реестра, ярким примером которой является блокчейн» [14, с. 59].

Данный подход основан на правовом обособлении принципиально новых объектов оборота, для которых действующее законодательство не предусматривает механизмов регулирования. Критерием отнесения к данной категории служит не просто факт цифрового воплощения, а возникновение качественно иных экономико-правовых характеристик объекта.

В международных источниках понятие цифровых активов приведено в «Принципах использования цифровых активов в качестве обеспечения». В данном документе понятие раскрывается через существенные признаки: «цифровой актив» означает любую запись или иной объект, который отвечает следующим критериям: нематериальный характер (существует в электронном виде); на нее может распространяться право контроля, владения, пользования; возможность передачи (оборотоспособность) [7].

Анализ существующих подходов показывает, что при определении понятия цифрового актива необходимо придерживаться сущностных особенностей данного объекта: экономической, правовой, информационной, ценностной. Примечательно, что научное сообщество единогласно признает нематериальный, информационный, виртуальный характер новых цифровых объектов права. Кроме того, ряд отечественных исследователей, наряду с международными источниками, выделяют такие признаки цифровых активов как: нематериальная природа, имущественная ценность, технологическая сущность, оборотоспособность (Л.В. Санникова, Ю.С. Харитонова, О.В. Лосева).

Основываясь на сущностных признаках, О.В. Лосева в своем исследовании дает следующее определение: «Цифровой актив – это вид экономического актива, имеющий нематериальную природу и цифровую форму, созданный с помощью цифровой технологии, проявляющий свою ценность (стоимость) в информационной системе и способный к гражданскому (имущественному) обороту» [5, с. 50].

Аналогичного подхода придерживается А.А. Кудь: «цифровой актив – информационный ресурс, производный от права на ценность и обращающийся в распределенном реестре в виде уникального идентификатора» [4, с. 11]. Это определение учитывает как российскую, так и международную практику представляет собой универсальный подход. Однако оно указывает на экономико-правовой аспект активов, не раскрывая правовую природу новых объектов.

С этой точки зрения, стоит обратиться к иному подходу, представленному профессором Л.Г. Ефимовой, она рассматривает цифровые активы в качестве общего понятия, обозначающего токенизированное и нетокенизированное цифровое имущество. Согласно данному подходу, цифровые активы определяются как «не имеющие вещественной формы объекты гражданских прав, представляющие собой цифровой код, зафиксированный на электронном носителе длительного пользования, распоряжение которым возможно только в информационной среде» [2, с. 92]. В данном определении автор, помимо существенных признаков, указывает на природу активов как объектов гражданских прав, предполагается, что такой комплексный подход может стать основой для дальнейшего правового регулирования.

Анализируя понятие цифрового актива по материалам отечественных и зарубежных доктринальных источников, можно сделать вывод, что соответствующий термин используется в узком и широком смысле. Изучив подходы к определению цифровых активов, стоит отметить, что ни один из них не является универсальным, зачастую содержание категории цифрового актива определяется путем перечисления входящих, по мнению авторов, в это понятие объектов. Таким образом, если придерживаться подхода, согласно которому цифровые активы являются объектами абсолютного цифрового права, обозначенного в п. 1 ст. 141.1 ГК РФ, возникает необходимость разработки отдельного правового регулирования. Закрепление в законодательстве понятия цифровых активов позволит сформировать единую концепцию их правовой природы и устранит существующие правовые коллизии.