ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ПОСЛЕДСТВИЯ РАСШИРЕНИЯ БРИКС+: ПЕРЕРАСПРЕДЕЛЕНИЕ ВЛИЯНИЯ В МИРОВОЙ ТОРГОВЛЕ

Аннотация. В последние десятилетия мировая экономика переживает трансформацию, связанную с усилением роли развивающихся стран. Одним из ключевых символов этого процесса стало объединение БРИКС, объединивший Бразилию, Россию, Индию, Китай и Южную Африку. Однако сегодня речь идет уже о новом этапе — расширении формата до БРИКС+, куда в 2023–2024 годах вошли Саудовская Аравия, ОАЭ, Иран, Египет, Эфиопия и ряд других государств. Это решение не только увеличивает географический и демографический охват альянса, но и создает предпосылки для кардинального перераспределения влияния в мировой торговле и финансах.

Ключевые слова: БРИКС, экономика, перераспределение, мировая торговля, развитие, объединение

Расширение БРИКС+ превращает его в одного из главных игроков на мировой арене. По данным МВФ, после включения новых членов на долю альянса будет приходиться около 37% мирового ВВП (по паритету покупательной способности) и 46% населения планеты. Это не просто статистика — такая критическая масса позволяет группе претендовать на пересмотр правил глобальной экономики, которые десятилетиями определялись странами Запада. Например, объединение крупнейших экспортеров энергоресурсов — Саудовской Аравии, ОАЭ, Ирана и России — делает БРИКС+ контролером более 40% мировой добычи нефти. Это ставит под вопрос эффективность механизмов вроде «нефтедоллара» и дает странам-участницам рычаги для влияния на ценообразование и логистику энергетического рынка [1]. 

Важным аспектом становится и контроль над стратегическими транспортными коридорами. Эфиопия, обладающая статусом «ворот Африки», и Египет, контролирующий Суэцкий канал, усиливают возможности блока в формировании альтернативных маршрутов, что особенно актуально в контексте растущей конкуренции за доступ к ресурсам Африканского континента, где Китай и Индия уже активно инвестируют в инфраструктуру. Одним из ключевых аспектов экономических последствий расширения БРИКС+ является возможность создания новых торговых маршрутов и логистических цепочек. Углубление экономического сотрудничества между странами-участниками может привести к снижению зависимости от традиционных торговых партнеров и усилению связей внутри этого объединения, что способствует более быстрому и эффективному обмену товарами и услугами, а также снижению транспортных издержек.

Расширение БРИКС+ дает возможность странам-участникам более эффективно использовать свои ресурсы и потенциал. Каждая из стран вносит в объединение уникальные активы и возможности: от природных ресурсов до высоких технологий. Это создает условия для совместной работы над проектами, которые могут принести выгоду всем участникам. Однако, несмотря на положительные перспективы, расширение БРИКС+ также несет в себе определенные риски. Одним из них является возможность усиления конкуренции между странами-участниками. Разные подходы к экономической политике, различия в уровнях развития и внутренние противоречия могут привести к конфликтам интересов. Например, страны-экспортеры энергии могут столкнуться с соперничеством со стороны стран, стремящихся развивать свои собственные источники энергии. Это может привести к напряженности внутри объединения, что в конечном итоге повлияет на его стабильность и эффективность.

Расширение БРИКС+ происходит на фоне кризиса модели глобализации, доминирующей с конца XX века. Санкционная политика Запада, пандемия COVID-19 и обострение торговых войн стимулировали страны к поиску альтернатив. БРИКС+ превращается в платформу менее зависимых от доллара и западных институтов. Например, Китай и Саудовская Аравия обсуждают переход на расчеты в юанях за нефть, а Индия и ОАЭ уже используют рупии и дирхамы в двусторонней торговле. Эти шаги, хотя и носят пока точечный характер, формируют прецеденты для построения многовалютной системы [2]. 

Проекты вроде китайской инициативы «Пояс и путь» или Индо-Атлантического экономического коридора (связывающего Индию, ОАЭ и Европу) демонстрируют, как БРИКС+ переосмысляют логистику. Вместо глобальных маршрутов, контролируемых США и ЕС, создаются региональные хабы, где доминируют участники альянса. Для развивающихся экономик Африки и Ближнего Востока это открывает доступ к инвестициям и технологиям без жестких политических условий, которые традиционно выдвигают МВФ или Всемирный банк. 

Одним из самых значимых последствий расширения БРИКС+ может стать ускорение дедолларизации. Страны альянса, на которые приходится треть мирового ВВП, всё чаще отказываются от использования доллара в расчетах. В 2023 году 30% торговли между Китаем и Бразилией осуществлялось в юанях и реалах, а Россия и Иран полностью перешли на национальные валюты во взаимной торговле. Новый банк развития БРИКС (NDB), капитализация которого к 2025 году может превысить $100 млрд, финансирует инфраструктурные проекты в местных валютах, минуя долларовые транзакциих[3]. 

Однако настоящим прорывом может стать создание альтернативной резервной валюты. Идея, озвученная Россией и поддержанная Китаем, предполагает формирование «корзины валют» БРИКС+ с привязкой к золоту. Подобный шаг подорвет доминирование доллара, на который сегодня приходится 58% мировых резервов, и предложит странам защиту от валютных спекуляций и санкционных рисков.

Усиление БРИКС+ неизбежно сталкивается с сопротивлением традиционных центров силы. Страны G7, на долю которых приходится около 30% мирового ВВП, видят в объединении БРИКС+ угрозу подрыва своего влияния на мировую экономику. Это проявляется в давлении на «пограничные» государства вроде Саудовской Аравии или Индии, которых Запад пытается удержать в орбите своего влияния через соглашения о безопасности или торговые преференции[4]. 

Не менее сложной задачей для БРИКС+ становится преодоление внутренних противоречий. Столкновение экономических интересов: Китай и Индия конкурируют за влияние в Азии и Африке, Россия и Саудовская Аравия — за доли на нефтяном рынке. Кроме того, включение в блок Ирана, находящегося под санкциями, создает юридические риски для других участников, особенно для ОАЭ, чьи финансовые институты тесно связаны с Западом. 

Несмотря на амбициозные планы, БРИКС+ предстоит пройти сложный путь. Экономические дисбалансы между участниками — например, гигантский разрыв в ВВП на душу населения между Катаром и Эфиопией — требуют выработки гибких механизмов сотрудничества. Необходима гармонизация регулирования, создание общей платежной системы и решение проблемы конвертируемости валют. Важным тестом станет способность альянса предложить альтернативу западным технологиям, особенно в сфере высоких технологий и зеленой энергетики, где Китай пока остается единственным локомотивом. 

Тем не менее, даже частичная реализация целей БРИКС+ способна изменить расклад сил. Уже сегодня альянс демонстрирует, что мировая экономика не может эффективно функционировать в условиях однополярности. Расширение торговли в национальных валютах, создание независимых финансовых институтов и пересмотр роли сырьевых ресурсов — это элементы новой архитектуры, где влияние распределяется более равномерно и справедливо. 

Расширение БРИКС+ — это не просто количественный рост, а качественный сдвиг в мировой экономике. Объединение бросает вызов сложившимся институтам, предлагая модель, основанную на многополярности и учете интересов развивающихся стран. Успех этой инициативы зависит от способности участников преодолеть внутренние разногласия и предложить миру работающие альтернативы — будь то новая резервная валюта, справедливые правила торговли или инклюзивные инвестиционные проекты.

Подводя итог вышесказанному, можно сделать вывод, что перераспределение влияния в мировой торговле приведёт к более сбалансированному развитию глобальной экономики. Однако успешность этого процесса будет зависеть от способности стран-участников к сотрудничеству, а также от их готовности своевременно решать возникающие конфликты и противоречия. Только при условии конструктивного взаимодействия БРИКС+ сможет стать значимой силой на мировой арене, способствуя экономическому росту и стабильности.