ВОСПРИЯТИЕ ЦВЕТА КАК ОТРАЖЕНИЕ УНИВЕРСАЛЬНОГО И НАЦИОНАЛЬНО-КУЛЬТУРНОГО ОПЫТА

В многочисленных работах, выполненных в рамках различных лингвистических направлений, и, прежде всего, в этнопсихолингвистике, убедительно доказано, что даже такое объективное, общее для всех людей физическое ощущение, как цвет, в разных языках отражается по-разному, наименования окрасок составляют в каждом языке сложную систему, и системы разных языков обнаруживают показательные расхождения [3; 4;  5; 7; 8].

Этот факт вполне закономерен, так как понятие цвет тесно связано с триадой "человек − язык − культура". Имена цвета являются тем фактором действительности, который определяет индивидуальные и национальные особенности языковой личности, отражает культурные обычаи и традиции, социальный статус и духовный мир человека. Каждая языковая личность существует в пространстве языковой и концептуальной картин мира в формах общественного сознания. Концептуальная и языковая картины мира связаны между собой и формируют тип отношения человека к миру, определяют нормы и правила коммуникативного поведения. Язык окрашивает через систему своих значений и их ассоциативных связей картину мира в национально-культурные "цвета", хранит и передает её из поколения в поколение.

Однако современный мир стремительно меняется, а национальные культуры под воздействием глобализации постепенно изменяются. Замещение национальных культурных ценностей, ведущих к изменениям в видении мира отдельной личностью, отражается и в восприятии цветобукв, которое всегда рассматривалось как одна из наиболее стабильных сфер видения мира [1; 2].

В связи с этим возникает вопрос о том, какое содержание стоит за определенным цветом в сознании носителя языка, насколько данное содержание связано с культурными и универсальными феноменами. Не менее интересно выяснить, чем в большей степени определяется данное содержание – культурой или личностным смыслом. Исследование данных проблем явилось основной целью нашей работы.

В качестве основного метода исследования был выбран ассоциативный эксперимент. Стимулами в ассоциативном эксперименте явились цвета красный, синий. В ходе эксперимента участникам была дана следующая инструкция: «Напишите первые пришедшие Вам в голову слова на слово, которое я назову». При обработке результатов учитывалась только первая реакция, данная на стимул.

В эксперименте приняли участие 40 человек. Первая группа респондентов (n=20), средний возраст 15 лет. Вторая группа респондентов (n=20), средний возраст 25 лет.

В первой группе на стимул красный были получены следующие АР: тревожность (6), огонь (5), опасность (4) сигнал о спасении (2), пульсирование (2), яркое пламя (1).

Полученные реакции относятся к универсальным реакциям, характерным для западной культуры в широком смысле этого слова. Красный ассоциируется с тревогой, связанной с угрозой, которая объективируется в сознании с конкретным явлением – огнем, привлекающем внимание и сигнализирующем об опасности. Отметим, что в целом полученный ассоциативный ряд негативно окрашен, и этот факт требует дальнейших исследований, т.к. в русской культуре красный цвет является не только символом огня, что связано с риском, но и символом солнца, воинской славы, крови и любви. 

На стимул синий в данной группе были получены следующие АР: море (5), доброта (4), смелость (3), спокойствие (3), кувшин (2), слезы (2), дельфин (1).

АР, полученные на стимул синий, частично предметны – море, кувшин, слезы, что полностью коррелирует с тезисом А.Н. Леонтьева о функции предметного значения [8], через которое осознается окружающий мир, «входящий» в индивидуальное сознание и превращающийся в индивидуальный образ мира. В данном случае порождение цветового значения – это переход от коннотативной нерасчлененности к предметно-категориальной организации, включающей обогащение содержания на каждом уровне порождения [10]. Часть АР относится к абстрактным явлениям, и это иллюстрирует мысль П.В. Яньшина, утверждающего, что под естественным значением цветов необходимо сознавать любую феноменологию, которая связана с восприятием, воздействием или использованием цветов при условии ее (феноменологии) устойчивости [12].

На стимул красный во второй группе респондентов были получены такие АР: флаг (5), красота (4), гордость (4), поляна (3), Россия (3), спасение человека от опасности (1).

Интересно, что, в отличие от первой группы здесь практически все АР обусловлены русской культурой: АР опасность единична, а остальные реакции тесно связаны с типичными для древних славян символами, прежде всего – воинской славой и защитой.

На стимул синий в данной группе были получены следующие АР: безмятежность (7), спокойствие (5), небесные дали (4), сохранение ценностей (3) умиротворение души (1).

Таким образом, стимул синий ассоциируется с гармонией и умиротворением, причем, в отличие от первой группы, весь ассоциативный ряд, за исключением АР небесные дали, представлен абстрактными существительными, отражающими состояние душевного покоя. Отметим, что эти результаты еще раз подтверждают выводы о связи эмоционального состояния и цвета, сделанные психологами [11; 12]. Более того, они могут рассматриваться как универсальные, т.к. в соответствии с тестом М.Люшера [9] именно синий цвет, выбираемый испытуемыми, символизирует спокойствие и удовлетворенность.

Подводя итог, подчеркнем, что основное отличие между двумя исследованными группами состоит в том, что АР, данные респондентами в младшей группе, носят, во-первых, достаточно предметный характер, и, во-вторых, в целом могут определяться как универсальные либо отражающие своеобразие западной, но не славянской культуры. В АР, полученных в старшей группе, прослеживается связь с русской национальной культурой. Это замечание касается, прежде всего, содержания, стоящего за словом красный, однако и АР небесные дали, полученная на стимул синий, помимо своей предметности, отсылает, как представляется, к классической русской литературе, которая является основой для реконструкции национальной языковой картины мира, воссоздающей специфику мировидения народа.