Мужество жить и преодоление смерти в романе Е.Г. Водолазкина «Брисбен»

COURAGE TO LIVE AND OVERCOMING OF DEATH IN THE NOVEL BY E. VODOLAZKIN «BRISBANE»

Alla Stepanova

Candidate of philological sciences, associate professor, Volga State University of Water Transport, Russia, Nizhny Novgorod

Аннотация. В статье анализируется ключевой мотив романа «Брисбен» - мотив смерти в ее осмыслении и преодолении главным героем романа. Автор прослеживает духовный рост героя, исследует испытания и кризисы, которые приводят его к обретению философии жизни в настоящем как главной цели жизни человека. Автор приходит к выводу, что, по мнению Е.Г. Водолазкина, ответом на вызов смерти являются вера, любовь и мужество жить.

Abstract. The article analyzes the key motive of the novel «Brisbane» - the motive of death in its understanding and overcoming by the main character of the novel. The author traces the spiritual growth of the hero, examines the trials and crises that lead him to acquire the philosophy of life in the present as the main goal of human life. The author comes to the conclusion that, according to E.G. Vodolazkin, the answer to the challenge of death is faith, love and courage to live.

Ключевые слова: Е.Г. Водолазкин; «Брисбен»; жизнь и смерть; преодоление смерти; любовь; вера.

Keywords: E.G. Vodolazkin; «Brisbane»; life and death; overcoming of death; love; faith.

Роман «Брисбен», как любое значительное произведение, затрагивает основные проблемы бытия. В центре художественных размышлений автора – смысл жизни человека, жизнь в ее близости к смерти, смерть как сверхзадача жизни.

Эпиграфом к роману служат слова, принадлежащие Джеймсу Куку, первооткрывателю Австралии: «Есть основание предполагать, что континент или значительного размера земля может быть найдена к югу от пути прежних мореплавателей» [1, с. 7]. Помимо своего прямого значения, связанного с географическим открытием, эпиграф содержит отсылки к основным мотивам романа. Австралийский город Брисбен является олицетворением иной, более счастливой, удачной, осмысленной и наполненной жизни, которая существует где-то далеко, на другой стороне земного шара. Поисками этой жизни и заняты главные герои романа. Высказывание можно трактовать и как указание на необычность судьбы Глеба Яновского: талант привел его на дорогу вне исхоженных троп.

Композиция романа отмечена анахронизмом: главы дневника, посвященные воспоминаниям автора, перемежаются главами, описывающими события настоящего. Место действия чрезвычайно широко: Киев, Москва, Санкт-Петербург, Париж, Мюнхен, Берлин, Лондон, Нью-Йорк. Сочетание ретроспективных глав с хронологически традиционными позволяет охватить как внешнюю сторону жизни героя, так и показать его самоощущение, самосознание и самопознание, подвести итоги. Хронотоп повествования дает возможность во всей широте показать поиск смысла жизни, размышление над пройденным жизненным путем, своеобразный анализ достижений, ошибок и упущенных возможностей.

Автор подчеркивает, что взросление и духовный рост героя начинаются с момента обретения чувства времени. В 13-14 лет Глеб осознает, что каждый прожитый им год включен в определенный ряд, имеющий свои законы. Он ограничен, зависим от предшествующего и влияет на последующий. Пока это почти детское чувство времени, восприятие которого определено цикличностью учебного года. Позже оно станет основой чувства собственной смертности. Отметим, что время – одна из ключевых тем в творчестве Е.Г. Водолазкина, и роман «Брисбен» не исключение.

Первым большим испытанием для Глеба стало переживание смерти незнакомой девушки. Автор противопоставляет восприятие жизни главного героя до и после трагедии. Когда-то Днепр воспринимался Глебом как теплый и радостный. В позднейшей беседе Яновский рассказывает писателю Нестору о своем тогдашнем чувстве: «… с ночными бабочками в окна влетало чувство беспредельного счастья… счастье возникало от запаха реки, от осознания того, что впереди – целая жизнь, и, как понимаю теперь, от отсутствия представления о смерти» [1, с. 134]. Сам запах Днепра, не исключающий смерть, все же не рождал уныния: «…пять минут приходилось идти сквозь заросли ивняка, маленькие джунгли с умопомрачительной смесью запахов. В этот букет входили листья (свежие и прошлогодние), песок, вода и пустые ракушки речных улиток. Ракушки придавали букету особую терпкость. То был полный оптимизма аромат смерти, рождающей новую жизнь» [1, с. 122].

После внезапной ошеломляющей смерти молодой девушки весь мир становится для Глеба иным. По дороге на пляж Глеб случайно пересекается с ней и украдкой любуется красотой и полной жизни юностью. Через некоторое время он видит мертвое тело утопленницы на песке, испытывает настоящий шок от того, насколько близка, беспощадна и окончательна смерть. Контраст между молодостью и красотой девушки, радостью жизни, оживлением утреннего пляжа и небытием больно ранит и озадачивает Глеба. Его до глубины души поражает, как ему кажется, равнодушие других людей к трагедии.

Даже ночью Глеб не находит успокоения. Погибшая девушка приходит к нему во сне: «Арина думала о том, как хрупка жизнь и как легко она может прерваться… А Глеб думал о том, как мало любви получает человек при жизни. Арина кивнула: может, ничего бы со мной не случилось, если бы меня любили по-настоящему. Может, вода затягивает тех, кого не держит ничье чувство. Наверное, так всё и происходит, согласился Глеб. Надо было обнять тебя, лежащую на песке, и ударами своего сердца завести твое остановившееся» [1, с. 129]. Так рождается первый ответ Глеба на загадку смерти. Он понимает, что преодолеть трагедию смерти можно только любовью.

Осознание того, что смерть всегда рядом, производит целый переворот в душе Глеба. Смерть, понимает он, делает жизнь бессмысленной. Яновский переживает первый в жизни духовный кризис: уныние, сон наяву, апатия по отношению к учебе, равнодушие к музыке. Попытки отвлечься с помощью чтения и активной езды на велосипеде приносили лишь временное облегчение.

Само по себе чувство страха смерти естественно, но человека делает самим собой то, как он этот страх преодолевает. Отец Глеба видит в переживаниях сына свидетельство его таланта: «Услышав о том, что Глеб бросил музыку ввиду ожидающей каждого смерти, Федор пришел в волнение и заявил, что это поступок настоящего музыканта. Что отличительная черта музыканта – это не беглость пальцев, а постоянная память о смерти, которая должна вселять не ужас, но оптимизм. Призвана не парализовать, но мобилизовать» [1, с. 168].

Исцеление от страха смерти происходит посредством веры в Бога. Дед приводит Глеба в храм, где отец Петр дает ему Евангелие, катехизис и дореволюционный учебник Закона Божьего, а через некоторое время крестит. После крещения Глеб каждое воскресенье ходит в церковь, исповедуется и в целом воцерковляется. Постепенно Яновский утверждается в мысли, что смерть хотя и неизбежна, но не окончательна, что смерть – это дверь в вечность. Преодоление и смерти и времени происходит посредством выстраивания смыслового ряда: вечность = отсутствие времени = отсутствие смерти = Бог. Пережив кризис, Глеб вернулся к учебе. Он обрел способность более глубоко чувствовать музыку, импровизировать, восприятие музыки стало другим. Его талант раскрылся во всей полноте. Кризис был для него благотворен.

Позже, будучи студентом, Глеб переживает смерть бабушки. Это уже совсем другое чувство. Полный сил и надежд, он не может найти настоящих слов, чтобы поддержать ее перед лицом смерти. Эгоизм молодости отделяет его от одиночества старости. Глеб думает: бабушка умерла, потому что у любимых ею людей началась новая жизнь, в которой ей не было места. Тем не менее бабушкина смерть не внушает чувство безнадежности. Она в ином, неизвестном мире. «В полете он думал о бабушке. Прижавшись носом к иллюминатору, всматривался в облака. В конце концов он ее увидел. Она брела, сгорбившись, вверх по пологому облаку. Заоблачная жизнь чем-то напоминала обычную: дома, деревья, животные. Всё, включая бабушку, из белого, летучего, влажного. Бабушка шла к большому облачному дому, где ее, по-видимому, ждали» [1, с. 313].

Настоящий урок выдержки и человеческого достоинства дает главному герою смерть деда Мефодия. Глеб навещает его в больнице, но не утешает умирающего деда, напротив, Мефодий подбадривает унывающего от неудач Глеба. Сильный духом Мефодий смело встречает смерть. Он убеждает внука, что в любых обстоятельствах главное - сберечь бессмертную душу, не впадать в уныние. В диалоге Мефодия и Глеба мы находим квинтэссенцию авторского отношения к проблеме жизни и смерти, философию настоящего: «Глеб: ты говоришь о настоящем и прошлом, но молчишь о будущем – так, будто его нет. Мефодий: а его действительно нет. Ни в один из моментов. Потому что оно приходит только в виде настоящего и очень, поверь, отличается от наших представлений о нем. Будущее – это свалка фантазий. Или – еще хуже – утопий: для их воплощения жертвуют настоящим. Всё нежизнеспособное отправляют в будущее. Глеб: но человеку свойственно стремиться в будущее. Мефодий: лучше бы этот человек стремился в настоящее» [1, с. 479]. Достойная жизнь в настоящем с приложением всех возможных человеческих сил, активная жизнь по обустройству мира и созиданию своей души с надеждой и верой в Бога дает возможность преодолеть смерть.         

Смерть отца воспринимается Глебом по-другому. Это уже своего рода привычка к смерти. Можно сказать, он утрачивает даже чувство опасности. По дороге на похороны, будучи в Киеве, Глеб попадает на Майдан. Он встречает бывшего артиста Миколу, который, приняв его за русского шпиона, едва не убивает Яновского. От смерти Глеба спасает сводный брат Егор. Автор отмечает нереальность, театральность ситуации, все происходит будто во сне. Смерть становится не просто близкой, от нее можно абстрагироваться. Далее, в сцене похорон отца мы встретим даже юмористические ноты. Так, Глеб разглядывает спокойное, будто бы живое лицо отца. Брат Олесь, перехватив его взгляд, комментирует: «Тональный крем». Одним из главных действующих лиц на похоронах становится Явдоха: полусогнутая старушка на костылях, талант которой заключается в том, что она единственная может согнуть закоченевшие руки умершего так, чтобы они лежали на груди. Юмор указывает нам на то, что смерть больше не пугает, она «освоена» и принята.

Постепенно Глеб привыкает воспринимать смерть как часть бытия и даже быта. Будучи в Киеве, Яновский приходит туда, где раньше стоял его дом (бульвар Шевченко, 28). На месте дома расположена пятизвездочная гостиница. Наблюдая за работой служащих отеля, Глеб отмечает, что бабушка мыла окна совсем по-другому. От прежней жизни сохранились лишь тополя. Смерть касается не только внешней жизни. Умирает и часть души, умирают желания и потребности. В диалоге со служащими отеля Яновский говорит, что в детстве ему очень хотелось иметь собаку, но не позволяли соседи. А теперь – не хочется.

Время своим неостановимым бегом затрагивает все. Эпохи в жизни человека неизбежно приходят к своему концу. Смерть входит в жизнь Глеба будничной своей стороной. Умирают предметы. В разговоре с Нестором на юбилее Яновский вспоминает о сломавшемся в детстве радиоприемнике. Фраза «ремонту не подлежит», сказанная мастером, показалась ему приговором. Сама окончательность явления стала страшной, он «бился в истерике». Но хуже всего то, что теперь само тело Глеба «ремонту не подлежит». Распад и смерть тела, по сути, не оставляют человеку никакой надежды [1, с. 394].

Болезнь Паркинсона, столь некрасивая внешне, которую невозможно скрыть от окружающих, дает Глебу повод ощутить приближающуюся смерть во всей ее непривлекательности и глубине. Он с остротой наблюдает и предвосхищает собственное увядание.

Крайне важным оказывается для него смирение с неизбежным, поскольку наибольшую опасность, как утверждает Нестор, представляет сопровождающее эту болезнь уныние. Случайный берлинский знакомый старик Мартин, сочувствуя Глебу, советует ему примириться с самим собой, встречать болезнь мужественно, начать помогать другим. Глеб, пожалуй, как никогда ранее чувствует глубокую правоту своего приятеля Франца-Петера, который полагал, что «жизнь – это долгое привыкание к смерти» [1, с. 442].

Новый этап в жизни Глеба и Катерины начинается после встречи с Верой. Вера Авдеева - своего рода несостоявшаяся дочь Глеба (недаром она напоминает его мать), привлекает своей скромностью, вызывает сочувствие благодаря незащищенности, одиночеству и неизлечимой болезни.

Вера часто думает о смерти. Страхом смерти обусловлен выбор репертуара («Адажио»). Они часто обсуждают смерть с Яновским. Протест Веры против небытия и увядания эмоционален и иррационален: она убеждена, что существует высшая справедливость, а значит, любовь и талант победят распад. Она говорит Яновскому: «Рука не может не выздороветь, иначе где же справедливость? Твои пальцы играли такое тремоло, а теперь плохо справляются с ножом» [1, с. 325]. Забота друг о друге становится для них преодолением одиночества и страха смерти. Нежность к Вере заставляет Глеба на время забыть о собственной болезни: «Внезапно мне хочется прижать к себе этого ребенка и вдыхать в него жизнь. Так можно вытащить человека из любой ямы. Можно и самому выкарабкаться – всё зависит от силы желания» [1, с. 298].

Совместный концерт Веры и Глеба венчается триумфом: прекрасная музыка в сочетании с состраданием к болезни исполнителей заставляет публику прочувствовать и пережить покоряющее сочетание красоты и трагедии.

Смерть Веры - пожалуй, самая глубокая рана для четы Яновских. После драмы в больнице Глеб и Катя едут, как они планировали вместе с Верой, в Скалею, земной рай, и, отказываясь признавать ее отсутствие, беседуют с девочкой как с живой. Ее нет на земле, но она оживает в общении с ними. Теплая память становится средством преодоления пустоты и бессмысленности небытия. В телефонном разговоре с Анной, матерью Веры, Глеб объясняет, что Веры с ними нет, потому что она уехала в Брисбен.

Тема Брисбена – лейтмотив всего романа – связана прежде всего с матерью главного героя. Ирина мечтает о счастливой и насыщенной жизни, которой она сможет жить на другом конце земли со своим австралийским женихом Куком. После долгих лет ожидания, когда Ирина уже готова начать новую жизнь, по дороге в аэропорт она бесследно исчезает. Известно, что она стала жертвой банды таксистов, которые передавали своих пассажиров убийцам. Тело ее не найдено. Брисбен – метафора смерти. Яновский на процессе заявляет, что не считает свою мать умершей. Диалоги с ней вплетены в ткань всего романа. Она присутствует в его жизни: в наиболее важные моменты поддерживает, успокаивает, дает советы. Мама «всегда звонит вовремя» [1, с. 181]. Так, Глеб обсуждает с мамой отъезд Ганны и Людмилы, едва не разрушивших его брак с Катериной. Во время эмоционального подъема от игры Веры Яновский думает: «Набрал бы сейчас Брисбен и дал послушать матери. Для некоторого ее, что ли, утешения. Сказал бы, что, вот, музыка в моей жизни снова звучит, и это счастье. А с другой стороны, вроде как и печаль, поскольку совершенная эта музыка тоже кончится. И тут мать (мне ли не знать ее?) возразила бы, что совершенное не кончается – просто преобразуется во что-то иное. Не обязательно в музыку – в слово, в пейзаж, в жест: мало ли на свете совершенных вещей? Наконец, в молчание, поскольку одно лишь молчание обладает полным совершенством. Собственно, ради этого разъяснения я бы ей и позвонил. Но – неловко. Неловко при всех» [1, с. 300]. Мама убеждает его не унывать из-за болезни Паркинсона, говорит, что у него большой запас прочности, приводит примеры людей, успешно сопротивляющихся болезни десятки лет.

Ирина Яновская присутствует не только в жизни Глеба, но и в жизни других родных. На похоронах отца Олесь говорит Глебу, что за полгода до смерти Ирина звонила отцу из Брисбена и они долго разговаривали. Во время встречи на Майдане Егор внезапно обещает навестить Ирину в Брисбене. Вскоре он убит на Майдане выстрелом в спину.

После смерти Веры особенным событием становится для Яновских встреча в часовне в Скалее с монахом Нектарием. Его слова можно считать ключом к философии автора, целительной для главного героя, придающей смысл всему, что ранее воспринималось как бессмысленное: «Будущее легко отнять, потому что его не существует. Это всего лишь мечтание. Трудно отнять настоящее, еще труднее – прошлое. И невозможно, доложу я вам, отнять вечность. – Он кладет ладонь мне на голову. – Если в болезни сократятся дни твои, то знай, что в таком разе вместо долготы дней тебе будет дана их глубина. Но будем молиться, чтобы и долгота не убавилась» [1, с. 488].

В романе жизнь и смерть теснейшим образом переплетаются. Смерть введена в близкий кругозор главного героя, она близка. В отношении к смерти определяется человек. Смерть не бессмысленна, напротив, она придает жизни смысл.

Брисбен – метафора другой жизни, инобытия. По Водолазкину, мы ничего не знаем о пакибытии, знаем только, что оно есть. Поэтому жива мама героя, жива Вера, живы все любимые им люди.

Согласно автору, все мы попадем в вечность, но не стоит спешить в Брисбен. Жизнь трагична, при этом в ней много прекрасного. Жизнь в настоящем, стремление прожить жизнь не зря, достойно, смело и ответственно – вот истинное решение проблемы смерти.

В постскриптуме главный герой добавляет к материалам своей биографии последний штрих. Он вспоминает себя двухлетним. Глеб с матерью на руках спускается с обрыва. Матери самой страшно, она идет неуклюже, но осторожно. И закрывает маленькому Глебу глаза рукой, чтобы он не испугался. Окончание романа можно считать метафорой бытия. Ответ на вызов смерти – вера, любовь и мужество жить. Вот средства обретения бессмертия.