Кабинеты Строгановского дворца и их европейские прототипы

Cabinets of the Stroganoff  Palace and their European prototypes

Tatiana Nesvetailo

senior research fellow, State Russian museum, Russia, St. Petersburg

Аннотация. Статья посвящена сравнительному анализу кабинетов Строгановского дворца и их европейских прототипов. На примере четырех интерьеров восточного флигеля показано совпадение структуры кабинетов русского дворянина и модели универсума европейских кунсткамер.

Abstract. The article is devoted to a comparative analysis of the Stroganov Palace cabinets and their European prototypes. The example of the four interiors of the Eastern outhousing shows the coincidence of the cabinets structure of the Russian nobleman and the model of the Universe in European Kunstkameras.

Ключевые слова: реставрация памятников архитектуры; дворцы Санкт-Петербурга; история строительства Строгановского дворца.

Keywords: restoration of architectural monuments; palaces of St. Petersburg; the Stroganov Palace construction history.

Парадная анфилада Строгановского дворца включает девятнадцать интерьеров, десять из которых являются кабинетами. В данной статье будет рассмотрена группа кабинетов, созданных по заказу графа Александра Сергеевича Строганова (1737-1811). Четыре интерьера восточной анфилады – Минеральный кабинет, Картинная галерея (или Картинный кабинет), Библиотека и Физический кабинет составляют комплекс помещений, объединенных общим замыслом заказчика, чью идею осуществил архитектор А.Н. Воронихин. Заметим, что три из перечисленных интерьеров имеют слово «кабинет» в самом названии. Библиотека является смежной с Физическим кабинетом – между ними нет двери. Более того, приборы и инструменты, которые обычно разме­щаются в физических кабинетах, судя по историческим фотографиям, находились в Библиотеке.

Таким образом, мы имеем четырех частный кабинет, предназна­ченный для размещения коллекций графа, размышлений и работы. [С.О. Кузнецов полагает, что кабинет графа был еще обширнее: он распространялся на помещения, где сейчас находится Арабесковая гостиная, и включал в себя зал Гюбера Робера. 2, с. 38].

Исторические прототипы кабинетов – студиоло итальянских палаццо эпохи Возрождения. Именно в это время сложились традиции оформления основных типов парадных интерьеров палаццо под влиянием идейных установок гуманизма и увлечения художественным коллек­ционированием.

В эпоху Ренессанса, как следует из трудов Альберти, Филарете и Кастильоне, идеальный дом мыслился подобным идеальному городу или даже мирозданью. Дом во всем должен был соответствовать своему владельцу: его положению, знатности и богатству. Идеальный ренессансный дворец создавался по определенной «иконографической программе», которая сочинялась либо придворным гуманистом, либо самим владельцем, а потому являлась проекцией его личности.

К этому времени образованность стала главным признаком благо­родства. Для просвещенного досуга требовалось обилие книг и удобное место, поэтому кабинет под различными названиями – studiolo, scrittoio, gabinetto di cosa rare – становится самым характерным интерьером нового времени. Эволюция ренессансного студиоло начинается с похожих на монашескую келью кабинетов-библиотек. Со временем такие аскетические кабинеты перестают соответствовать изменившимся эстетическим требованиям. Студиоло превращается в парадный интерьер со специфической художественной декорацией, ориентированной на античность, и становится центром специально оформленных и оборудованных покоев, предназначенных для круга избранных лиц. Уже во второй половине XV века студиоло оказывается местом размещения растущих художественных коллекций. Качественные пере­мены в характере самих объектов коллекционирования существенным образом влияют на облик кабинета. Расширение художественных коллекций несколько меняет и саму его идею. Кабинеты конца XV – начала XVI столетия становятся в большей степени хранилищами художественной коллекции, составной частью которой оказывается и их декорация. Постепенно, трудами нескольких гуманистов, складыва­ется специфическая аллегорическая программа. Несколько схематизируя процесс, можно сказать, что развитие студиоло на протяжении XV- первой трети XVI века происходит от «библиотеки» к «музею».

В немецком языке в качестве синонима к слову «кабинет» использовалось слово «камера» - kammer. Самостоятельно оба термина использовались довольно редко и обычно входили в состав сложных слов, первая часть которых говорила о характере собрания: Munzkabinett – кабинет монет и медалей, Naturalienkabinett – естественнонаучный кабинет, Antiquitatekammer – кабинет древностей, Shatzkammer – сокровищница, где находились изделия из драгоценных камней и металлов, Wunderkammer – кабинет редкостей природы, Kunstkammer – кабинет искусства, в который помещали необычные «творения рук человеческих» и «редкие создания природы». Грань между содержимым таких кабинетов носила весьма условный и неопределенный характер, однако «классический» кабинет XVI века - это собрание всех категорий предметов, которые в своей совокупности как бы воспроизводили мир в миниатюре. Но при этом акцент делался на уникальные и необычные вещи, поскольку считалось, что именно они лучше остальных передают многогранность и разнообразие мира.

Постепенно в общественном сознании эпохи богатые коллекции стали ассоциироваться с величием, титулами, властью, а пышность и великолепие европейских дворов оценивались уже не только по роскоши приемов, но и по наличию собрания красивых, диковинных и экстравагантных вещей, иными словами – кабинета редкостей, за которым в центрально-европейских странах закрепилось название кунсткамеры. Выполняя прежде всего представительские функции, кабинет, однако, не являлся хаотичным и бессистемным нагромождением различного рода дорогих предметов. В принципах отбора коллекционных образцов и порядке их размещения присутствовали и концепция, и система, а сами кунсткамеры подвергались сложной философской интерпретации. Различные категории представленных в них предметов – природных образцов и «творений рук человеческих» - олицетворяли образ «всего сущего», они экспонировались с глубоким символи­ческим подтекстом и считались отражением универсума. При этом императорские и княжеские кабинеты нередко несли дополнительную смысловую нагрузку: владение микрокосмом кунсткамеры символизи­ровало верховную власть в большом и реальном мире.

Тематика декорации студиоло и кунсткамер отражала идею овладения природой, единения ее с человеком, иллюстрированную сценами и фигурами, символизировавшими четыре стихии: Землю, Воду, Воздух и Огонь. Именно таковы сюжеты больших барельефов Минерального кабинета. В отдельных шкафах, размещались произве­дения прикладного искусства и предметы природного происхождения, подобно тому, как это было сделано в Минеральном и Физическом кабинетах. Часто владельцы кабинетов сочетали интерес к искусству с интересом к алхимии и астрологии, поэтому инструменты для изучения и опытов в их коллекциях занимали видное место. Аналогичным образом располагались глобусы, телескопы, карты в Библиотеке и алхимическая печь в Физическом кабинете Строгановского дворца.

Необходимо также отметить связь кабинета ученого эпохи Возрождения с масонским храмом. В студиоло Франческо Медичи в центре свода помещена композиция «Природа, вручающая Прометею кристалл кварца», по сторонам от которой – четыре стихии; в нишах располагаются восемь скульптур – персонажей античной мифологии, связанных со стихиями, а также символы ремесленной деятельности. Например, на стене Огня – Аполлон, мастерская ювелира и лабора­тория алхимика. Зритель уподоблял себя изображенным сценам и вслед за героем познавал четыре стихии мироздания, проходил художественно-ментальное очищение и посвящение. Представление о кабинете ученого дают также живописные изображения и портреты богословов. Многие элементы, изображенные на них: циркуль, угольник, модель мироздания, глобус неба и Земли в виде символов вошли затем в практику масонских лож.

Попытки систематизировать обилие образцов природного мира и артефактов привели к созданию программы идеального музея. По идее С. фон Квихельберга «коллекция отображает Вселенную, является ее подобием или зеркалом, символом или «микрокосмом», отражающим «макрокосм» мира» [1, c. 14]. Основные черты музея, объединяющего науки и искусства, были сформулированы также в «Новой Атлантиде» Ф. Бэкона (1590) [3, c. 53]. Искусство он рассматривал как особого рода научное знание, носящее не менее строгий и обязательный характер, чем естественнонаучные исследования и точные дисциплины.

Как известно, Александр Сергеевич был образованнейшим чело­веком своего времени и одним из первых русских коллекционеров. Создавая свой музей в виде ряда кабинетов, граф А.С. Строганов, несомненно, ориентировался на западноевропейскую традицию. Сущность коллекционирования рассматривалась графом Строгановым, как и его зарубежными коллегами, как систематическая классификация предметов окружающего мира, поэтому он структурировал свои собрания и тщательно продумывал их размещение.

Минеральный кабинет Строганова отличается от ранних естественнонаучных кабинетов, среди которых самый знаменитый принадлежал швейцарскому естествоиспытателю Конраду фон Геснеру (1516-1565). Его коллекция включала кроме образцов животного мира, растения, минералы, металлы. Владельцем ценнейшей минералоги­ческой коллекции был немецкий врач Георг Агрикола (1494-1550). Естественнонаучные кабинеты появились в ряде европейских стран, но в авангарде шла Италия. Кабинет Манфреда Сетталы (1600-1680) был назван в 1681 году иезуитом-натуралистом Филиппом Боннани самым знаменитым среди музеев Италии по многообразию хранив­шихся в нем произведений Природы и Искусства. Он был наполнен редкостями природы и разнообразными этнографическими диковинами, поступавшими к нему из дальних стран, а также научными инстру­ментами и приборами, многие из которых были сконструированы по его собственным проектам.

Кабинеты такого рода принципиально отличались от других музейных учреждений эпохи. Они появились на свет не в целях представительства, а в связи с профессиональной деятельностью и интел­лектуальными запросами своих создателей. Иной была и трактовка этих собраний, воспринимаемых не как модель мира, но как инструмент исследования природы.

Кабинет графа А.С. Строганова не был всесторонним научным собранием, однако вобрал в себя некоторые черты таких коллекций. Тяготея к представительской функции, он, вместе с тем, стремился к реконструкции цельной модели мироздания, описанной у Ф. Бэкона. В соответствии с его классификацией, Минеральный кабинет выступает в роли Храма Природы и Знаний, а минералогическая коллекция, демонстрирующая творческие возможности природы, представляет собой раздел «naturalia».

Следующий раздел Строгановского музея – «artificialia», демонстрирующий творческую деятельность человека. В Картинной галерее располагалась знаменитая коллекция живописи, скульптуры, произведений декоративно-прикладного искусства, которую на протя­жении почти двух столетий собирали владельцы дворца, и в первую очередь граф А.С. Строганов.

Интерьер, следующий за Картинной галереей, - Библиотека. Там стояли рундуки, в которых хранились старинные гравюры, карты, атласы. На них размещались различные приборы, глобусы, телескоп – одним словом, приспособления для научных занятий. Это вполне соот­ветствует разделу музея, который в классификации Ф. Бэкона называется «Scientifica» - инструменты для изучения природы.

Из Библиотеки через проем, оформленный в египетском стиле, проходим в следующий интерьер – Физический кабинет. Он продолжает раздел «Scientifica» и завершает восточную анфиладу. При натурных обследованиях в восточной стене было обнаружено окно, из которого комиссия по постройке Казанского собора, возглавляемая графом, могла наблюдать за его постройкой. Сквозь аналогичное окно на противоположной стене был виден сад во дворе. В диалоге мира природы и мира, сотворенного руками человека, - был воплощен ключевой принцип «музеума», изложенный Ф. Бэконом. В центре помещения находилась алхимическая печь – атанор. О ее существо­вании упоминает Г. Фон Реймерс: «В центре последней комнаты сооружена печь, предназначенная для химических опытов и украшенная некими египетскими фигурами» [4, c. 352].

До сегодняшнего дня сохранилось скульптурное изображение Зевса, выполненное в граните Самсоном Сухановым. На постаменте - надпись на латыни, которая в переводе на русский язык означает: «Искусство египетское в Петербурге возобновлено в 1810». С одной стороны, это указание на значимость завершения постройки Казанского собора, с другой, на стремление к постижению герметического учения древних египтян, которое лежало в основе масонства, которому был не чужд А.С. Строганов. Как пишет С.О. Кузнецов, «египетский храм» придавал всей анфиладе символическое значение этапов на масонской дороге посвящения» [2, c. 43].

Таким образом, четырех частный кабинет А.С. Строганова – не просто ряд парадных интерьеров для проведения просвещенного досуга русского вельможи XVIII века, а тщательно продуманная программа, берущая свои истоки в искусстве Европы XV-XVI вв. и отражающая духовные поиски русского мецената.