И. С. Бах в современности. Тенденции интерпретации в наши дни

Существует несколько устоявших вариантов исполнительской трактовки цикла прелюдий и фуг И. С. Баха – Святослав Рихтер, Мария Юдина, Глен Гульд – эти «глыбы» фортепианной школы привнесли огромный вклад в развитие и популяризации сочинений Баха.

Сегодня исполнители чаще всего обращаются к этим великим мастерам при исполнении произведений И. С. Баха.

Но время идет и встает вопрос: «Время меняется, меняется темп жизни, меняются ценности как в жизни, так и в искусстве.

Идет ли поиск нового звучания, нового видения и трактования тех или иных произведений? А готовы ли мы к этому?»

2019 год.  Москва. XVI Международный конкурс имени П.И.Чайковского. Номинация фортепиано. I тур.  

Здесь состоялось первое знакомство с новыми именами и встречи уже с давно известными пианистами. Обязательной частью I тура было исполнение одной из 48 прелюдий и фуг И. С. Баха. Хотелось бы остановиться на кратком анализе исполнений этой части программы двух пианистов.

План их работы явились поводом к размышлению на тему: «Возможность и необходимость интерпретации? Есть ли интерпретационные возможности у строгого письма старых мастеров в наши дни?

Какое место занимает эпоха Барокко в динамическом, активно меняющемся мире?»

Александр Канторов (Франция) – 22-летний студент частной французской консерватории, ученик Рены Шерешевской, обладатель первой премии и Гран-При конкурса П. И. Чайковского.

Прелюдия и фуга Es – dur 1 том.

Композиторы по-разному слышат ми-бемоль мажор: для кого-то он − «вечерняя» тональность (Василий Калинников в Первой симфонии), для других же − утренняя. Последних − большинство, и это справедливо. Эта тональность «пронизывает» «Волшебную флейту» В. А. Моцарта,  является тональностью песен Ф. Шуберта. У Рахманинова ми-боль мажор – тональность светлая, «рассветная», с легкой ноткой печали.

И характер прелюдии и фуги – «приподнятый, величественный, местами бурный» [1, c. 159].

Форма прелюдии необычна. Она содержит 3 раздела: прелюдию-фантазию, органную прелюдию и свою собственную фугу. Фуга имеет 4х-голосный склад, очень близка по строению к двойной фуге. Фактура очень плотная – все голоса развиваются одновременно. Оттого она и получает роль кульминации всей прелюдии, подобно финалу концерта.

1 часть по трактовке Канторова − фантазийная – присутствуют оттяжки в перекличке голосов, что придает романтический стиль, речитатив – достаточно энергичный, не выбивающийся из общего настроения.

2 часть – органная прелюдия − Александр сдвигает темп и наблюдается легкая небрежность к длинным звукам.

Вступление голосов иногда оттягиваются.

3 часть – фуга – темп заметно становится живее, но состояние почти неизменное. Романтическая меланхолия. Особое внимает отдано движению темы изложенной более мелкими длительностями, а тема крупными длительностями – переходит в статус противосложения.

В интерпретации Канторова прелюдия звучит непринуждённо, как будто создается в данный момент.

Фуга – намного компактнее и является некой кодой к прелюдии, ведь весь «вес» и значимость была отведена ей. Фуга изящна, грациозна и легка.

Александр постарался сохранить заложенную идею о контрасте прелюдии фуги: темп был с большим движением, чем в прелюдии, но не покидало ощущение, что исполнителю хочется еще ускорить темп, но постоянно себя возвращает в «рамки», чтобы не убежать.

В целом, фуга хорошо проартикулирована – сыграна на штрих marcato, близкое к staccato, что придает ей «воздушность», легкость. К сожалению, не хватает ясности вступления тем, как и в фугированной части прелюдии, особенно, когда тема проходит в среднем голосе или ее начало сдвинуто на слабую долю.

В целом, исполнение прелюдии и фуги во «французском» стиле Александром Канторовым было не воспринято единогласно публикой, сразу разделившись на 2 группы, которые признают французский манер исполнения и, соответственно,  нет. Но жюри оценило «новое веяние» очень высоко, как узнали мы позже.

Мао Фудзито (Япония) – юный, 20-летний исполнитель из поднебесной, студент Токийского музыкального колледжа. Вторая премия конкурса П.И.Чайковского.

Прелюдия и фуга a-moll 1 том.

Тональность ля-минор – особенная. Она как пустота, как черная дыра, поглощающая целиком, у романтиков – это тональность передает одиночество, бесприютность:

«Бездомен мир. И до рассвета Ещё каких-то полчаса. Сплошная мгла. И всё бесцветно, И жизнь моя уже прошла...»

Эта прелюдия не несет в себе какое-то эмоциональное развитие – она графична, строга и решительна. Ее четкий ритм с акцентом на «раз» не дает слушателю отвлечься ни на долю секунды.

Мао удачно выбирает темп, в котором не «разваливается» ритмический рисунок,  ясно все прослушивается и не расходятся «вертикали».

Общее настроение граничит между «feroce» и «deciso».

Единственное, что не хватило – большего разнообразия тембров, особенно в тех моментах, где голоса расположены достаточно близко.

Фуга сохранила начальный ритмический рисунок и перенесла его в «ядро» темы, сместив на слабую долю, что не могло не оказать влияние на настроение и содержание. Развернутая тема на три такта с полной каденцией – дает возможность композитору обогатить фугу различными полифоническими приемами (каноны, обращения, стретто). 

Фуга, по сравнению с прелюдией, имеет развернутое изложение, но сохраняет при этом лаконичность, она не кажется «вечной».

По характеру фуга «требует прежде всего решительности, смелости и вескости («con fermazza e gravita» − «с крепостью и достоинством» − определяет Бузони) [1, с. 229].

Фудзита Мао с легкостью справляется с этой фугой.

Исполнение не вызывает ощущения нервности или неуверенности.

Каждая тема на своем месте, все вступления ясные, темброво окрашены и доведены до конца. Ни одна нота не брошена, штрих ясный, не резкий.

Прекрасно продумана и  выстроена форма, кульминация на своем месте.

Талантливый молодой пианист, с очень солнечной аурой, юношеским темпераментом и наивной манерой игры очень приглянулся публике, которые не жалели оваций.

Александр показал свою версию прелюдии и фуги, возможно, это было недоконца убедительно, но заставил много об этом думать и размышлять.

А исполнение Фудзито – было ярким показателем «классической» интерпретации, что не вызывало никаких нареканий и отрицательных эмоций, только положительные.

Как можно показать свое видение исполнителю? Изменение темпа, динамики, штриха и настроения – это и есть интерпретация?  Возможно, анализ формы – для всего этого есть безграничные возможности.

Но всегда есть одно но – все должно быть убедительно и не терять своего истинного значения.

На сегодняшний день, произведения И. С. Баха  носят чаще «обязательный» характер, а именно: часть программы на конкурсах, обязательная часть экзаменационных программ музыкальных школ и вузов. Сейчас публике интереснее более яркие, динамические, масштабные сочинения различных композиторов, чтобы было «что послушать», и желательно, сопровождалось каким-то интересным действом. Надеюсь, что придет время возрождение желания публики СЛУШАТЬ музыку, думать и размышлять о ней.