ИСТОРИЧЕСКИЙ ПУТЬ СТАНОВЛЕНИЯ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА О БАНКРОТСТВЕ В РОССИИ

THE HISTORICAL PATH OF FORMATION OF BANKRUPTCY LEGISLATION IN RUSSIA

Ignatiev Andrey Andreevich

Graduate student, Academy of Labor and Social Relations, Russia, Moscow

Аннотация. Данная статья посвящена историографии вопрос о генезисе и дальнейшем формировании законодательных основ банкротства в России. Рассмотрены самые первые источники древнерусского права, в которых уже можно встретить отдельные положения в данной сфере. Проанализированы отдельные этапы формирования законодательства о банкротстве и выявлены специфические характеристики каждого из них, а также выведены общие закономерности тенденции. Сделан вывод о том, что данный процесс все еще далек от своего логического завершения и определены ключевые аспекты дальнейшей работы в соответствующем направлении.

Abstract. This article is devoted to the historiography of the question of the genesis and further formation of the legislative foundations of bankruptcy in Russia. The very first sources of ancient Russian law are considered, in which it is already possible to find certain provisions in this area. The individual stages of bankruptcy legislation formation are analyzed and the specific characteristics of each of them are identified, as well as general patterns and trends are derived. It is concluded that this process is still far from its logical conclusion and the key aspects of further work in this direction have been identified.

Ключевые слова: банкротство; несостоятельность; должник; кредитор; история законодательства; долговые обязательства.

Keywords: bankruptcy; insolvency; debtor; creditor; history of legislation; debt obligations.

Корни законодательства о банкротстве уходят в далекое прошлое. Среди первых актов, в которых можно обнаружить положения по интересующим нас вопросам, следует назвать Русскую Правду, Судебники XV-XVI вв., а также Соборное уложение 1649 г. Так, в ст.ст. 68-69 Русской Правды осуществлялось толкование понятия дворянской несостоятельности, вызванной виновным поведением должника, а также раскрываются отдельные аспекты распределения имущества должника между различными группами кредиторов.

Примечательно, что несостоятельность дифференцировалась на несчастную, умышленную и злостную. Это было необходимо для большей индивидуализации нормативного регулирования и обеспечения реализации начал справедливости. Так, если «несчастный» банкрот имел крупную задолженность, появившуюся в силу действия непреодолимых обстоятельств, ему предоставлялось право получения отсрочки. И, напротив, «злостное банкротство» влекло последствия в виде полной утраты должником каких-либо притязаний на все свои активы, вплоть до обретения статуса «холопа» [7, с. 24].

Далее, уже в тексте Судебника Ивана III (1497 г.) можно найти указание на то, что должник мог быть выдан кредитору «головою на продажу» [8, с. 61]. По мнению К.Д. Кавелина, «выдача головою» является старейшим механизмом удовлетворения требований на известном лице; кто не вознаграждал за убытки, не оплачивал долговые обязательства, подлежал выдаче истцу, который был волен поступать с ним как посчитает нужным, от мести за обязательство, которое не было выполнено, до трансформации его в своего раба [5, с. 197].

В целом же, на данном этапе вести речь о каком-либо системном регулировании банкротства не представляется возможным - отправной точкой в данном отношении следует считать начало XVIII в.

В данный период А. X. Гольмстен выделяет два ключевых вектора в развитии российского конкурсного права: иностранное и национально-самобытное и канцелярско-кодификационное [1, с. 8]. Иностранное направление заключалось в адаптации зарубежных положений о конкурсном праве к российской действительности. Национально-самобытное положение было сконцентрировано в институте закупничества. В данном случае кредитор получал в свое распоряжение должника для полной отработки им своего долга. Как верно отметил М. Дмитриев, по существу статус такого должника был тождественен кабальному холопству [3, с. 35].

Канцелярско-кодификационный вектор развития российского конкурсного права получил свою объективацию в разработке конкурсных уставов. В данном отношении показателен Устав о банкротах 1800 г., в соответствии с которым статусом банкрота обладал тот, кто был не в состоянии произвести расчеты по имеющимся обязательствам.

Дореволюционный период развития российского законодательства о несостоятельности длился вплоть до 1917 г., после чего утратили свое значение все акты дореволюционного права. На советском этапе развития российского законодательства о несостоятельности следует отметить, прежде всего, ГК РСФСР 1922 г., в который были включены положения о регулировании отношений, связанных с несостоятельностью гражданских и торговых товариществ и физических лиц [2, с. 78].

С 1930-х гг. в России в силу набирающих обороты тенденций свертывания новой экономической политики с последующим установлением монополии государства на собственность, институт банкротства воспринимался как чужеродное явление для советской экономики. О возрождении анализируемого института в России возможно вести речь лишь с момента принятия Закона о несостоятельности 1992 г., который, однако, охватывал лишь процедурные аспекты банкротства предприятий. По мнению Г. Федотовой, главной целью данного закона была подготовка предприятий к выходу в рыночную экономику [6, с. 44].

В целом же, правовой вакуум на исследуемом этапе можно объяснить кардинальным изменением отношений собственности в России в силу приватизационных процессов, и подчинение таких предприятий правилам о процедурах банкротства было неуместным и несвоевременным.

Следующий важный этап в развитии института несостоятельности, связан с принятием 8 января 1998 г. № 6-ФЗ Федерального закона РФ «О несостоятельности (банкротстве)». В нем был воплощен концептуально иной подход законодателя  – помимо,  собственно, базового нормативного правового акта в данной сфере, устанавливалась возможность  принятия иных, специально ориентированных Федеральных законов, посвященных регламентированию специфических черт процедур банкротства предприятий наиболее значимых хозяйственных отраслей.

По итогам анализа практики правоприменения, уместно заключить, что Закон 1998 г. стал надежным механизмом трансформации банкротства в реально функционирующий и эффективный институт, который гармонизирован с экономическими реалиями в стране.

В то же время, весомым дефектом нового закона о банкротстве было отсутствие действенных рычагов защиты интересов должника от криминального банкротства, данный институт трансформировался в орудие нивелирования конкурентов, уклонения от налогов, передела собственности, недобросовестного захвата предприятий [4, с. 35]. Данные факторы обнажили явную потребность в скорейшем реформировании законодательства о банкротстве.

С принятием нового Закона «О несостоятельности (банкротстве)» от 26 октября 2002 г. № 127-ФЗ было положено начало третьему этапу регламентации отношений, связанных с несостоятельностью с присущими ему чертами детализации нормативных положений о несостоятельности с параллельной концептуальной трансформацией правовой регламентации ряда институтов несостоятельности.

Новизна Закона заключена не только в формировании новых правовых институтов (процедура финансового оздоровления, саморегулируемые организации арбитражных управляющих и т.д.), но также в значительном количестве нововведений в его нормах, включая обогащение уже известных институтов. Так, стал максимально обширен спектр лиц, в отношении которых возможно инициирование процедуры банкротства (физические (без статуса индивидуального предпринимателя - с 2015 г.) и юридические лица, за исключением казенных предприятий, учреждений, политических партий и религиозных организаций).

Конкурсные кредиторы и уполномоченные органы стали почти равны в своих полномочиях. К примеру, они равноправны в аспекте удовлетворения своих требований в третью очередь, равно как и в процедурах голосования по вопросу заключения мирового соглашения. В целом Закон 2002 г. внес в арбитражное производство по делам о банкротстве восстановительный оттенок, вместо ранее доминирующего ликвидационного.

Закон о банкротстве 2002 г. более обстоятельно подходит к регулированию вопроса созыва и проведения собрания кредиторов и комитета кредиторов, полномочий арбитражных управляющих, процессуального порядка рассмотрения дел о несостоятельности, что, вне всяких сомнений, благоприятно отражается на повышении правовой защищенности всех лиц, принимающих участие в деле о банкротстве.

На современном этапе актуализируется вопрос поиска оптимальных векторов дальнейшего совершенствования законодательной конструкции института банкротства и практики его применения. Так, особое значение имеют принятые в 2015 г. поправки к закону о банкротстве, положившие начало процедуре банкротстве физических лиц без статуса индивидуального предпринимателя как давно необходимой мере.

С 1 сентября 2020 года также была предусмотрена новелла в виде внесудебного банкротства гражданина. А с мая 2024 года повышен общий размер задолженности должника - юридического лица, при неисполнении обязанности по уплате которой заинтересованное лицо имеет право на подачу заявления о банкротстве в суд.

Законодатель стремится оперативно реагировать на происходящие в обществе процессы, внося своевременные коррективы. Как видится, дальнейшее развитие законодательства о банкротстве должно происходить по пути устранения объективных факторов, сдерживающих использование института банкротства как инструмента оздоровления экономики и эффективного рычага содействия социальной и финансовой реабилитации граждан, оказавших в сложной материальной ситуации.