Проблема интеллигентности в контексте философской традиции востока

THE PROBLEM OF INTELLIGENCE IN CONTEXT OF THE EAST PHILOSOPHICAL TRADITION

Lyudmila Keleman

doctor of philosophical science, Associate Professor, Stavropol Cooperative Institute (branch) Belgorod University of Cooperation, Economics and Law, an autonomous non-profit organization of higher education, Russia, Stavropol

Аннотация. Рассмотрение интеллигентности как качества человека традиционно локализируется его осмыслением в контексте философских традиций Запада и России. В статье обосновывается положение о том, что специфическое осмысление проблемы интеллигентности представителями восточной философской мысли является неотъемлемым элементом формирования универсального содержания качества интеллигентности.

Abstract. Consideration of intelligence as a human quality is traditionally localized by its comprehension in the context of philosophical traditions of the West and Russia. The article substantiates the provision that the specific understanding of the problem of intelligence by representatives of Eastern philosophical thought is an integral part of the formation of universal content of the quality of intelligence.

Ключевые слова: интеллигентность; интеллектуальность; нравственность; духовность; самосознание.

Keywords: intelligence; intellectuality; morality; spirituality; self-awareness.

Учитывая существующую смысловую неопределенность понятия «интеллигентность», сразу уточним, что в данной статье мы будем исходить из понимания интеллигентности как универсального качества человека, состоящего в способности и готовности человека к свободному гуманистически ориентированному выбору, индивидуальному интеллектуальному усилию и самостоятельному, компетентному, ценностному и ответственному действию. Иными словами, мы понимаем интеллигентность как качество, представляющее собой органическую целостность интеллектуальных, нравственных и эстетических свойств, которые глубоко пронизывают и дополняют друг друга [1, с. 78]. Человек может быть интеллектуалом, эстетом, сторонником нравственной позиции в решении любых вопросов, но при этом не быть интеллигентом.

Речь идет о том, что объединение названных свойств в единую систему, благодаря эффекту синергии дает нам не просто сумму результатов элементов, составляющих совокупность, а принципиально новое качество, рассматривающее человека одновременно в трех ракурсах: интеллектуальном, нравственном и эстетическом. Это значит, что каждое отдельное качество приобретает свой специфический смысл и выражает специфику феномена интеллигентности только в плане целого, в рамках которого морально-интеллектуальная жизнь личности выступает как целостная система.

Сведение перечисленных свойств в единую теоретическую конструкцию нового качества основывается на гармонии человека со своим внутренним миром и миром внешним, объективным. Осознанный поиск этой гармонии заставляет человека задуматься над своими жизненными принципами, своим отношением к окружающему миру. Вместе с тем, перечисленные свойства обладают относительной самостоятельностью, а потому каждое из них может доминировать в тех или иных философских воззрениях, определяя вариативность смыслового наполнения и самого качества интеллигентности.

Причины выбора детерминанты смыслового содержания качества интеллигентности могут быть как внутренними − субъективными (интересы и ценностные установки философа), так и внешними – объективными (пространственные и временные социокультурные приоритеты общества, лингвистические и ментальные особенности, национальные традиции). В результате этого содержание понятия интеллигентность варьируется не только в теориях различных авторов, но и в контексте исторических, социальных и политических особенностей, традиционно локализирующихся в понятиях Восток и Запад, с оговоркой о специфике социокультурной среды России, что, собственно и позволяет говорить о наличии трех исторических традиций осмысления интеллигентности: западноевропейской, российской и восточной. И если первые две достаточно разработаны, то третья преимущественно остается «за скобками» внимания исследователей.

Нам же представляется, что игнорирование результатов исследования проблемы интеллигентности в философской мысли Востока является не только большим упущением для осмысления самого качества интеллигентности, поскольку восточные мыслители, представляя иную культуру и мировоззрение, дают свой отличный подход к его интерпретации, но лишает качество интеллигентности одной из главных характеристик любого человеческого качества – его универсальности.

Задача данной статьи как раз и состоит в том, чтобы раскрыть осмысление проблемы качества интеллигентности в рамках восточной философии.

Понятие «восточной философии» является собирательным и включает в себя довольно широкий спектр школ и направлений, каждое из которых отличается самобытностью и оригинальностью. Но поскольку в рамках собирательного понятия множество мыслится как единое целое, постольку есть некие признаки, которые относятся ко всей совокупности элементов.

По мнению большинства современных исследователей, основным признаком, определяющим общее содержанием восточной философии, является ее тесная связь с религиозными системами, не случайно философия вбирает в себя понятия из религии, а многие философские учения Востока одновременно являются и религиозными учениями [2, с. 38].

Религии Востока, как и все религии представляет собой развитие духовной сферы. Но, отражая специфику национально-культурной традиции, социального развития, и как следствие образа мышления, восточные религии, во-первых, ориентированы на сохранение исторически сложившихся социально-политических отношений. Задача религии состоит в том, чтобы способствовать приведению существующего мира в состояние гармонии, восстанавливая в нём по мере возможности естественное положение вещей.

Во-вторых, традиционная восточная религиозная этика, не прибегает к авторитету Бога, а ориентирует на встречу с Богом в глубинах сердца. Человеческое сердце, а не человеческая жизнь со всеми ее соблазнами и горестями, является главной ареной борьбы со злом. Отсюда нравственный кодекс жизни приобретает статус практического пути, встав на который человек сумеет привести свою жизнь к гармонии с внешним окружающим миром.

Особенности религии и санкционируемые ею нравственные предписания и аскетические практики во многом предопределяют традиции восточного философского знания, сосредоточившегося не на проблемах мироописания, а на проблеме обоснования практического пути достижения высшего состояния сознания, посредством развития духовного начала и реализация духовного пути. Поэтому философы концентрируют свое внимание на тех свойствах человека, которые способствуют практически-духовному освоению человеком действительности

По мнению Конфуция, к этим свойствам относятся, прежде всего, чувства долга и гуманность. Эталоном владения данными качествами выступает «благородный муж». При этом цементирующим основанием выступает гуманность, включающая, по мнению Конфуция, скромность, справедливость, сдержанность, собственное достоинство, разумность, мужество и др. В силу этих качеств гуманный человек добровольно берет на себя определенное моральное обязательство – чувство долга. Конфуций особо подчеркивает, что чувство долга не означает полного подавления субъективного начала, а, наоборот, являясь результатом осознанного выбора, способствует практической реализации гуманной сущности человека, поскольку чувство долга обусловлено знанием не только нравственного и общественного норматива, но и принципов рациональной упорядоченности, присущих как отдельным явлениям и вещам, так и миру в целом [3, с. 138].

«Благородный муж» Конфуция, таким образом, сопрягает в себе знание закономерностей развития мира с духовно-моральными качествами. Но сущность благородного мужа все-таки определяется не обладанием знаниями, а способностью к самосовершенствованию, концентрации воли, проявляющимися в осознанном выборе гуманной социальной позиции.

Большое внимание к социально-этическим свойствам морального совершенствования придают и представители даосских школ. Так, согласно Лао-цзы критерием морального поведения людей выступает субстанция мира Дао, представляющая собой закон естественного течению вещей и явлений окружающего мира [3, с. 187]. А поскольку этот закон обосновывает вечность и неизменность рекомендуемых правил поведения и отношений между людьми, постольку моральное сознание невозможно без самопринуждения. Морально-этический идеал буддизма включает в себя толерантность и непричинение вреда окружающему миру.

Итак, по мнению восточных мыслителей к этическим свойствам, которые имеют особую нормативно-моральную ценность относятся гуманность, человеколюбие; искренность, прямота, доверие; долг, справедливость; толерантность, самопринуждение, ритуал, этикет; ум, знание. Данная проблематика отражена и в работах современных исследователей. В частности, вопросы морального взаимодействия природы и человека рассматриваются Ли Шенем, Чэнь Бина, Гэ Хуна и др. [4].

Обоснование пути совершенствования внутреннего мира человека, как основания для улучшения общественной жизни, порядков и нравов, изменения внешнего мира является важнейшей задачей философских теорий Востока. Этим и объясняется тот факт, что на Востоке приживались лишь те философские теории, которые способствовали духовному совершенствованию человека. Авторов, которые раскрывали связи объективного мира, бесспорно уважали и почитали за их ученость, но никогда не рассматривали как открывателей истины.

По мнению восточных мыслителей, поиски высшей Истины посредством одного лишь интеллекта неизбежно завершаются агностицизмом. Вот как об этом пишет известный индийский философ Шри Ауробиндо: «До тех пор, пока мы остаемся в области чисто интеллектуальной, все, что можно здесь сделать, – это беспристрастно размышлять над тем, что было продумано и затем найдено, постоянно взвешивать все возможные идеи и создать ту или иную философскую веру, мнение или вывод. Такого рода беспристрастное исследование Истины было бы единственной возможной позицией любого широкого и гибкого интеллекта. Но любое достигнутое подобным образом заключение было бы только умозрительным; оно не могло бы иметь никакой духовной ценности, оно не дало бы убедительного опыта переживания или духовной уверенности, которой ищет душа. Если интеллект – наше наивысшее возможное орудие и нет других средств достижения сверхматериальной (надфизической) Истины, то мудрый и неограниченный агностицизм должен быть нашей окончательной позицией» [5, с. 304].

Принципиальная непознаваемость Истины при помощи разума объясняется мыслителями Востока тем, что интеллекту, по мере движения к своему собственному пределу приходится, в конечном итоге, признаться себе в том, что должна быть некая Окончательная Запредельная реальность, относительно истинности, которой он может делать только предположения, поскольку она не может быть познана с его помощью. Не имея возможности познать Истину, разум вынужден создавать некий образ, который основывается на его собственных предположениях. Поэтому ни одна из созданных им доктрин не может привести к истине, более того многие из них могут иметь противоположные заключения. Отсюда делается вывод о том, что перейти от незнания к знанию можно только посредством изменения сознания.

Но это не означает признания со стороны восточных философов абсолютной бесполезности доктрин, раскрывающих связи внешнего мира. Их значимость состоит в том, что они тренируют человеческий разум и постоянно указывают ему на идею о чем-то Запредельном и Окончательном – к чему человек должен обратить себя, и тем самым задают импульс перехода от знания внешнего мира к осознанию своего собственного «я».  

Задача знания состоит в том, чтобы «расширить сознание за пределы эго и тела, возвысить его с помощью внутренней воли и стремления и, открывая его Свету до тех пор, пока оно не выйдет в своем восхождении за пределы Разума, вызвать нисхождение Божественного через самоотдачу и самоотречение с последовательной трансформацией разума, жизни и тела» [6, с. 40]. При таком подходе главным в определении качества интеллигентности оказывается не просто владение, а гуманистическое распоряжение полученными знаниями, что предполагает соединение знаний с нравственными и эстетическими качествами. Речь идет не просто о сопряженности рационального и эмоционального начал, свойственных человеку в интеллектуальном освоении мира, а о том, что изменение сознания является и результатом, и обязательным условием процесса перехода от незнания к знанию.

Концентрация на совершенствовании собственного духовного опыта имеет существенное значение в контексте осмысления качества интеллигентности, поскольку именно духовному опыту принадлежит особая роль в нахождении человеком своего места в обществе. Связано это с тем, что осмысление своего «я», относительно своей самоценности и относительно различных категорий бытия в целом невозможно без духовного развития, без обогащения своего внутреннего мира высокими духовными ценностями.

Мы не собираемся оспаривать тот факт, что развитие самосознания, рост чувства собственного духовного достоинства, способность применения на практике тех или иных нравственных свойств сопряжены с умением осмысливать явления социальной действительности, а потому не могут быть реализованы без определенного багажа теоретических знаний. Однако следует признать, что отношение к явлениям окружающего мира, стремление добиться чего-либо формируется у человека не в результате усвоения им знаний об окружающей действительности, а в результате критического самоанализа собственных наклонностей, нравственно-эстетических свойств, поведения.

Специфика подобного стремления в рамках восточной философии состоит в том, что человек изначально рассматривается не как отдельная личность, а как элемент социальной общности − общества, семьи, поэтому общественные отношения выступают в форме личностных, а общественная сущность предстает как сущность каждого отдельного индивида, проявляющаяся в его собственной деятельности, в его собственной жизни.

Вышеизложенное позволяет нам сформулировать вывод о том, что в рамках восточной традиции актуализируется вопрос о ведущей роли нравственных свойств в структуре интеллигентности. Но при этом речь идет не о доминировании, а о гармонизации взаимодействия нравственных и интеллектуальных свойств в структуре интеллигентности. Интеллектуальность потенциально инициирует развитие нравственных свойств, а те, в свою очередь, «задают» направленность интеллектуального развития.