Взаимоотношения следователя, руководителей следственных органов и прокурора с точки зрения действующего УПК РФ ходе досудебного производства

RELATIONS BETWEEN THE INVESTIGATOR, HEADS OF INVESTIGATIVE BODIES AND THE PROSECUTOR FROM THE POINT OF VIEW OF THE CURRENT CODE OF CRIMINAL PROCEDURE OF THE RUSSIAN FEDERATION DURING PRE-TRIAL PROCEEDINGS

Marat Akhmetzyanov

Master’s student, Naberezhnye Chelny Institute (branch) KFU, Russia, Naberezhnye Chelny

Gabdrakhman Valiev

Cand. ist. Sciences, Associate Professor, Naberezhnye Chelny Institute (branch) KFU, Russia, Naberezhnye Chelny

Аннотация. В статье рассмотрена проблема взаимоотношения прокурора со следователем, руководителем следственного органа на основании УПК РФ.

Abstract. The article deals with the problem of the relationship between the prosecutor and the investigator, the head of the investigative body on the basis of the Criminal Procedure Code of the Russian Federation.

Ключевые слова: УПК РФ, прокурор, следователь, руководитель следственного органа.

Keywords: Criminal Procedure Code of the Russian Federation, prosecutor, investigator, head of the investigative body.

Одним из шагов по обеспечению независимости следователя от прокуратуры стал закон, запрещающий прокурору привлекать к административной ответственности по статье 17.7 КоАП РФ следователя, не отвечающего законным требованиям прокуратуры. Было введено примечания, по которому ст. 17.7 КоАП РФ не применяется в отношения возникших в связи с надзорной деятельностью прокуратора за органами дознания и предварительного следствия[2].

До принятия этого закона Верховный Суд РФ еще в 2004 году изложил свою позицию о недопустимости привлечения следователей к административной ответственности по ст. 17.7 КоАП РФ[2] за неисполнение законных требований прокурора . Эта позиция не была на практике.

На наш взгляд, рассматриваемый «иммунитет» следователя от привлечения к административной ответственности по ст. 17.7 КоАП Р[2] должен быть исключен из российского законодательства.

Во-первых, это противоречит требованиям закона «О прокуратуре РФ» [3].

Прокурорский надзор это гарантия защиты прав личности в уголовном судопроизводстве. В целях эффективного осуществления надзора в соответствии с законом «О прокуратуре РФ» [3] УПК РФ[1] уполномочен требовать и проверять законность и обоснованность ряда решений следователя. Части 1 и 3 статьи 6 Закона «О прокуратуре РФ» не только требуют безусловного выполнения требований прокурора, вытекающих из его законных полномочий, но и устанавливают правило, согласно которому невыполнение требований прокурора влечет за собой ответственность, установленную законом.

Во-вторых, эта характеристика правового статуса следователя не имеет разумного обоснования. В существующей редакции полномочия прокурора не посягают на самостоятельность следователя. Цель прокурорского надзора в этой области заключается в обеспечении верховенства прав и защиты прав человека в уголовном судопроизводстве [4]. Аналогичные цели прокурор ставит при надзоре за другими видами государственных органов, включая, например, те, которые осуществляют оперативно-розыскную деятельность. В чем основное различие между следователем при исполнении своих профессиональных обязанностей и сотрудником оперативного подразделения, налоговым инспектором или начальником отдела Федеральной налоговой службы по субъекту Российской Федерации, который может быть привлечен к административной ответственности за отказ выполнить законные требования прокурора [4]. На наш взгляд, они  должны нести одинаковую ответственность за совершение подобных незаконных действий. Сегодня законодатель действительно позволяет следователю игнорировать требования прокурора: ответственности за это не будет, если позиция следователя будет согласована и утверждена вышестоящим руководством.

В-третьих, рассматриваемая норма неоправданно снижает эффективность прокурорского надзора. Если сравнить надзор прокурора с другими типами контроля над деятельностью следователя, предусмотренных УПК: ведомственный и судебный, то эта разница очевидна: руководитель следственного органа, а также  суд, они оба имеют право отменять незаконные решения и (или) необоснованными следователя, и имеют рычаги влияния на него, только прокурор не имеет возможности обеспечить соблюдение его требований. В том числе предусмотрено ч.6 ст. 37 УПК РФ[1] не предусматривает какого-либо рода ответственность за ситуации, когда Генеральный Прокурор РФ устанавливает факт нарушения закона в действиях органов и должностных лиц,  и они отказываются выполнять требования прокурора.

Вышеупомянутое расширение гарантий независимости следователя от прокурора сопровождалось увеличением зависимости следователя от руководителя следственного органа. Современное процессуальное законодательство в этой части гораздо менее соответствует принципу независимости следователя, чем было в советское время.

Таким образом, полномочия руководителя следственного органа включают в себя гораздо больший круг полномочий по надзору за следователем. Ст. 39 УПК РФ устанавливает новые полномочия: для проверки материалов расследования сообщения о преступлении или материалы уголовного дела; отменять незаконные решения и (или) необоснованные следователя; давать указания следователю о направлении расследования; выбора меры пресечения в отношении обвиняемого (подозреваемого); утвердить решение следователя о прекращении уголовного дела, а также об осуществлении государственной защиты, продлить до десяти дней срок, в течение которого следователь рассматривает жалобы.

Таким образом, действующее законодательство наделяет руководителя следственного органа широчайшими полномочиями по контролю за деятельностью следователя. Он имеет право не только отменять незаконные и (или) необоснованные решения следователя, но и давать ему указания по делам, находящимся в его производстве; поручать расследование конкретного дела, а также снимать дело с производства одного следователя и передавать его другому; разрешить продление срока следствия, а также ходатайствовать перед судом о применении меры пресечения или провести расследование, требующее решения суда  и т.д.

Обратим внимание на ряд недостатков процессуального закона в том, что касается регулирования такого ведомственного контроля.

П.1 и 6 ч.1 ст. 39 УПК [1]содержит одинаковые полномочия руководителя следственного органа по изъятию уголовного дела у следователя, в производстве которого оно находилось. Пункт 1 сформулирован настолько широко, что включает в себя и право отстранять следователя от производства расследования в случаях выявления нарушений следователем норм УПК. При этом, на наш взгляд, нет оснований трактовать пункт 6 части 1 статьи 39 УПК РФ, позволяющий следователю, как должностному лицу правоохранительного органа, вообще отстраняться от выполнения своей работы по расследованию всех дел, находящихся под его юрисдикцией. С учетом вышесказанного включение руководителя с аналогичными полномочиями в перечень процессуальных полномочий является излишним. Кроме того, это может ввести сотрудника правоохранительных органов в заблуждение, учитывая сходство терминов «отстранение следователя от следствия» и «временное отстранение работника от исполнения служебных обязанностей».

Часть третья ст. 39 УПК [1] предусматривает право следователя обжаловать указания руководителя следственного органа руководителю вышестоящего следственного органа. Применение этого права ставит вопрос о толковании термина «указание». В толковом  словаре русского языка объясняет значение этого слова следующим образом: «инструкции, объяснения, инструкции о том, как действовать» [5]. Если понимать указания руководителя следственного органа в таком, широком, смысле слова, то получается, что любые решения руководителя следственного органа, содержащие в себе указание, что должен сделать следователь: принять дело к своему производству, передать дело руководителю следственного органа, а также указания, перечисленные в п.3 ч.1 ст. 39 УПК, могут быть обжалованы в порядке, предусмотренном ч.3 ст. 39 УПК. Можно толковать термин «указания» в ч.3 ст. 39 УПК, и как включающий в себя лишь собственно указания, предусмотренные п.3 ч.1 ст. 39 УПК [1].

На наш взгляд, широкое толкование термина «указание» является правильным. Это согласуется с п.7 ч.1 ст. 39 УПК, предусматривающим право вышестоящего руководителя следственного органа отменять незаконные и (или) необоснованные постановления нижестоящего руководителя следственного органа в порядке, установленном УПК. Поскольку нигде больше, кроме ч.3 ст. 39 УПК, не закрепляется порядок отмены постановлений руководителя нижестоящего следственного органа, можно сделать вывод: толкование взаимосвязанных ч.3 и п.7 ч.1 ст. 39 УПК позволяет следователю обжаловать любые постановления руководителя следственного органа, которые возлагают на следователя какие-либо обязанности. Поскольку п.25 ч.1 ст. 5 УПК под постановлением понимает любое решение руководителя следственного органа, принятое в ходе досудебного производства, любое из решений, принятых руководителем в соответствии с ч.1 ст. 39 УПК может быть предметом ведомственного контроля по жалобе (письменным возражениям) следователя.