Философия абсурда в истории философии и в современной культуре

В середине ХХ столетия на волне развития экзистенциальной философии приобрело особый вес такое направление, как философия абсурда. Особую популярность оно получило после череды войн, потрясшей всю европейскую культуру.

Экзистенциализм акцентировал особое внимание на уникальной сущности человека, демонстрирующее его иррациональным.

От других родственных идей он отличается идеей преодоления человеком собственной натуры. И если экзистенциализм называет природу человека иррациональной, то абсурдизм утверждает полную бессмысленность бытия.

Изначально, абсурдизм являлся скорее мировоззренческой концепцией, чем четко сформулированным философским направлением. Как теория, он нашел свое отражение в произведениях датского философа Сёрена Кьеркегора. Важнейшим из них является «Страх и трепет». В этой работе Кьеркегор критикует христианство, приводя в пример сюжет из Библии, где Авраам приносит своего сына в жертву Богу.

Таким образом, он утверждает, что человек не свободен и бытие его абсурдно. Вера Авраама лишена смысла и парадоксальна: он был готов убить сына, но оставался уверен, что это не потребуется.

Кьеркегор критиковал религию, но не отрицал ее значения в жизни человека и признавал ее трансцендентной.

«Я не могу довести до конца движение веры, я не способен закрыть глаза и с полным доверием броситься в абсурд (det Absurde), для меня это невозможно, однако я и не восхваляю себя за это.» [1, с. 21]

Противопоставляя себя Аврааму, Кьеркегор утверждал власть абсурда над собой и над жизнью в целом, но не стремится уничтожить саму идею религии. Он лишь признает свою слабость перед тем, что выше и сильнее его.

 Но Сёрен все еще не способен до конца отказаться от своих убеждений, в том числе и религиозных.

Он оправдывает себя, свою слабость и неспособность до конца верить в какую-либо идею. В этом случае, либо в идее Господа, либо полного абсурда.

Кьеркегор оценивает величие через любовь к чему-либо. Говоря о любви к Богу, он утверждает, что это истинное величие. Но так ли это в действительности?

Авраам любит своего сына, но его любовь к сыну относительна, а к Богу – абсолютно.

Значит ли это, что лишь любовь к Богу, к идее о Боге и высших силой, может быть мерилом любви обычной, человеческой. Понятие «воли Божией» становится абсолютом, а наши собственные желания лишь малой частью его. Тогда, если такого Бога нет или мы его не нашли, не является ли наша любовь ничтожной?

Итак, Кьеркегор утверждает высшую страсть человека в вере.

Значимый философ ХХ века, Лев Шестов, критикует не религию, а моральные устои и нравственные парадигмы общества. На примере Шекспировских героев, он изобличает бесполезность универсальных нравственных норм.

Также, в качестве доказательств, он приводит разницу между моральными принципами людей из разных стран. По его словам, наука уничтожила Бога и принялась за нравственность.

«Ученые объяснили нравственность и большего не желали. А вышло, что они отменили ее. Объясненная нравственность вдруг потеряла всю волшебную власть свою над людьми». [2, с. 8]

Л. Шестов говорит о несовместимости мира внутреннего и мира внешнего. Искусство идет своим путем, а наука – своим.

В этом он видит важную взаимосвязь человеческой души с ее миром, телом. «Убив» Бога, человечество обрело новую надежду, но само убийство не было целью. Кант, говорит Лев Исаакович, убил его не по злому или любому другому умыслу, он лишь шел к цели, с этим не связанной, и добился такого результата.

Едва ли он сам понимал важность своего поступка и до старости продолжал жить, то есть «мыслить».

Так в чем же связь нравственности и внешнего мира? Почему несовместимость искусства и науки, которую не способны опровергнуть даже современные открытия, важна?

Есть известное высказывание, описывающее ситуацию, о которой говорил Л. Шестов. «Робот не может написать симфонию».

Это не совсем верно. Робот может написать симфонию, как и картину, но едва ли она заинтересует человека. Наше восприятие мира не может быть сугубо объективно, все пропускается через «призму» восприятия в нашей голове, которая зависит от самых разных фактов.

Написанная роботом картина может быть идеальным примером мастерства и техничности, но быть «пустой». Не вызывать эмоций, кроме как радости за современные технологии.

Для искусства важна не форма, а наполненность. Так если человек субъективен в своих суждениях и взглядах, о какой универсальной нравственности может идти речь?

Ведь таковая, существуй она, должна была бы удовлетворять субъективное восприятие жителя Гренландии и папуасов Новой Гвинеи. Едва ли это возможность.

Наука же представляет собой набор фактов, теорий и идей, составляющих объективную «оболочку» нашего мира. Наука та самая пресловутая форма.

Для научного знания не важно где ты живешь, какому Богу поклоняешься и каких политических взглядов придерживаешься.

Человек лишь набор атомов, такой же, как и все вокруг.

В таком случае, ни одно из принятых нами решений не является значимым в рамках обозримой вселенной. Мы лишь песчинки в этой Сахаре, лишенные смысла и наполненности, а значит, жизнь абсурдна по своей сути.

Наиболее важное развитие философии абсурда придал Альбер Камю. Эта тема, наряду с другими, поднимается в большинстве его произведений.

Так, значительнейшим считает «Миф о Сизифе», но стоит выделить также «Бунтующего человека», где идет разбор самой идеи бунта.

Борьба с абсурдом у А. Камю заключалась в его признании, в отличие от «бунтаря» Ж.-П. Сартра и религиозных экзистенциалистов. Сам он придерживался нерелигиозных взглядов и экзистенциализма отчасти из-за тяжелой болезни, а значит, постоянно присутствия опасности смерти.

Камю отличался от других философов, в том числе экзистенциалистов, хотя бы тем, что разбился в аварии, а не пустил себе пулю в лоб. Камю ставил главным вопросом философии самоубийство и, позже, убийство.

Камю выдвигает «героя абсурда» и называет его счастливым человеком. Что же это за герой?

«Герой абсурда» - человек, осознающий свою жизнь абсурдной, и влившийся в этот абсурд, а не отвергший его. Ведь отвергать абсурд, осознавая его, нельзя, а значит, выходом остается лишь смерть. Он противопоставляется обывателям, простым людям.

В абсурдизме отсутствуют такие категории, как хорошо или плохо.

Не оценивается убийство (самоубийство) с точки зрения религии, морали или этики. Это лишь один из способов отрицания абсурда и неспособность его принять. В таком случае, ценность человеческой жизни так таковой сводится к нулю и ничто не имеет смысла.

Исходя из этого, можно утверждать идеи Л.Шестова о ненадобности нравственности. Ведь зачем быть «хорошим» человеком, если во всем этом нет смысла?

Такие идеи нашли отражение в современной культуре и, в особенности, искусстве. Кино и литература поднимают вопрос необходимости соответствия человеческим (или принятым в данном социуме) моральным стандартам и общественных потребностях как таковых. Пока обычные люди продолжают жить на благо себе и своему обществу, герои кинематографа принимают абсурд и отрекаются от морали.

Одним из самых ярких представителей такого жанра искусства, является мультсериал «Рик и Морти», являющий собой пародию на известный фильм «Назад в будущее».

Изначально представляющий собой веселую череду бессмысленных на первый взгляд историй, в повествовании появился новый смысл.

Главный герой, Рик Санчез, является тем самым «героем абсурда». Он утверждает бессмысленность вселенной, не гнушаясь ее уничтожением и разрушением судеб целых миров, и делает, что ему хочется. Его мало волнует нравственная сторона его поступков.

А. Камю считает, что счастливым человеком является именно «герой абсурда» – тот, кто осознал бессмысленность мира, но вместо виселицы выбрал вписаться в эту абсурдную жизнь и примириться с тем фактом, что мы живем в мире без предназначения.

Ведь, если ты признаешь жизнь абсурдной, то еще большим абсурдом будет противодействовать этому абсурду. Так и главный герой утверждает бесцельность собственного существования. Как и существования всего мира, впрочем.

Кроме того, Рик представляет собой не просто человека, но и творца. Однако, он не питает любви к своим творениям, тогда как те тянутся к нему как к собственному создателю. Его мало волнует их судьба, и он беспощадно уничтожает или использует то, что жаждет его признания.

К примеру, робота, который должен лишь передавать масло, он наделяет искусственным интеллектом будто бы специально, чтоб тот осознал свое ничтожное предназначение.

Робот, подобно же многим людям, предпочитает закончить жизнь самоуничтожением, чем продолжать влачить свое жалкое существование.

Даже любовь собственной дочери он эксплуатирует в корыстных целях, чтобы брать в путешествия ее сына и иметь крышу над головой.

Если верить христианству, то у нашей жизни есть особое предназначение и смысл. Но у экзистенциалистов есть свое мнение на этот счет. Отрицание бессмысленности и абсурдности зачастую приводит к «прыжку веры» – обращению к комфорту религиозных догмат.

Ведь идея божественного всемогущества очень удобна для тех, кто не хочет брать ответственность за свою жизнь.

Кто не хочет верить в то, что лишь наши поступки определяют то, кто мы, а не наши мечты и упования на милость высших сил.

Его антиподом выступает другой герой сериала – Джерри. За поступками, мотивацией и мыслями этого персонажа скрывается так называемая «мораль рабов».

Он не стремится к тому, чтобы достичь своих желаний, а лишь ждет их выполнения и пытается приравнять окружающих к себе.

Обесценивая заслуги Рика, он пытается возвысить свои.

В конце концов, с каждым эпизодом становится понятнее, что Джерри – заложник обстоятельств, неспособный разрешить проблемы даже в собственной семье.

Пока Рик меняет вселенную, Джерри пытается «оставить все как есть». Как в одной притче про «менталитет крабов».

Выловленных крабов складывают в ведро, которое не накрывают крышкой. Каждый из крабов легко мог бы покинуть это ведро. Более того, многие так и пытаются сделать.

Но как только кто-то один нацеливается прочь из ведра, остальные сородичи вцепляются в него клешнями и затаскивают обратно. В результате все оказываются в кастрюле с кипятком.

По сути, перенесенные в новый мир люди, ничем не отличаются от современников А. Камю. Сильные личности меняют мир и бунтуют, а слабые так и остаются «крабами».