ПОНЯТИЕ «СИМВОЛ» И ФУНКЦИИ СИМВОЛОВ В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ

«Символ» представляет собой довольно многозначное понятие, именно поэтому он притягивает к себе особое внимание отечественных литературоведов. В настоящее время не существует единого определения понятия «символ», что связано с его омонимичностью и схожестью с созвучным термином в других гуманитарных науках, граничащих с литературоведением: философии, психологии, эстетике, культурологии.

Древнегреческое слово «symbolon», что можно перевести как «условный язык», дало наименование целому комплексу явлений, представленных в современных гуманитарных науках. Ученые разграничивают как минимум три аспекта символа – философский, эстетический и семиотический, – они находят свое место соответственно в теории познания, искусстве и науке о знаках.

Искусство определяется как осмысление действительности, его специфика допускает возможность соединения философской и эстетической сторон феномена символа. Процесс создания художественного произведения – это творческий процесс, в течение которого создатель, познав действительность, воссоздает ее в виде эстетического объекта. Зритель (слушатель, читатель), в свою очередь, воспринимает эстетический объект, опираясь на свое познание действительности. Таким образом, формирование категории символа в искусстве происходит на стыке нескольких факторов: личность создателя произведения, личность зрителя, окружающий их мир.

В ХХ веке исследователи культуры обратили внимание на общую проблему условности искусства и теорию художественного образа. В связи с этим отдельного внимания заслужил «символ», ему посвящены труды А.Ф. Лосева, С.С. Аверинцева и других ученых.

Исследователи пришли к выводу, что символ – одно из основных понятий эстетики и литературы, изучение которого необходимо для более полного понимания художественного образа. Важно отметить, что оно возможно в диахроническом аспекте. А.Ф. Лосев считал, что «его необходимо перевести на язык современного философского и эстетического сознания, т. е. определить как его здоровое зерно, так и всю историческую шелуху» [Лосев 1991: 247–248].

Рассматривая далее категорию символа, во многом мы будем опираться на теорию символа А.Ф. Лосева, который предлагает «рассматривать этот предмет просто по его существу, рассматривать исторически и рассматривать свободно теоретически» [Лосев 1995: 7].

Теория символа тесно связана с теорией знаковости искусства. Понятие «символ» тождественно, но не равно понятию «знак». Без учета знаковости невозможно полностью постичь содержание понятия «символ».

Швейцарский лингвист Ф. де Соссюр приравнивал категорию символа к категории знака и рассматривал их как синонимы: «Под условным независимым символом мы понимаем такие категории символов, важнейшим свойством которых является отсутствие всякого рода видимой связи с обозначаемым объектом и, следовательно, отсутствие даже косвенной зависимости от объекта в своем дальнейшем развитии [Соссюр 2000: 91–92].

Действительно, символ – это знак, но это знак особенный. С.С. Аверинцев отмечал, что «сама структура символа направлена на то, чтобы погрузить каждое частное явление в стихию “Первоначал” бытия и дать через это явление целостный образ мира» [Аверинцев 1971: 827].

Между символом и знаком есть принципиальная разница: символ не несет в себе прямого указания на денотат, т.е. означаемый объект. Знак может стать символом, но только в том случае, если его упоминание вызывает реакцию не на сам объект, а на отвлеченное значение или, более того, целый спектр значений, которые в разной степени связаны с данным объектом. При этом, говоря о символе, можно заметить определенное стремление к тождеству означаемого и означающего. Но такое тождество – объектное (знаковое), за ним обязательно стоит смысловая отвлеченность.

Символ, в отличие от знака, схватывает связь одной частности со множеством других, при этом подчиняя такую связь единому принципу и соединяя разрозненные частности в некой единой универсалии. В символе соединяются в целое различные пласты реальности, благодаря ему создаётся сложная многоплановая структура произведения, наложение значений и реальностей создает определенную смысловую перспективу. По мнению российского советского лингвиста Ю.Н. Караулова, «символ по содержанию самого понятия занимает промежуточное положение между знаком и и  образом, являясь как бы эмбрионом…последнего» [Караулов 1997: 202].

Для того, чтобы понять и объяснить смысл символа, интерпретатору необходимо владеть кодами различного уровня. Символ имеет не одно, а безграничное множество значений, поэтому обладает огромной смысловой емкостью.

Исследователь литературы В.П. Пророков отмечает, что «смысл символа, строго говоря, нельзя разъяснить, сведя к однозначной логической формуле, а можно лишь пояснить, соотнеся его с дальнейшими символическими сцеплениями, которые подведут к большей рациональной ясности, но не достигнут чистых понятий» [Пророков 1987: 46]. Символ, по его мнению, не имеет однозначной интерпретации, поэтому его довольно трудно понять: «Символ как таковой не имеет предела семантического объяснения. Да и будет ли тогда символ символом, если он станет однозначно толкуемым явлением? Если это произойдёт, то символ из своей категории автоматически перейдёт в понятие или в знак. А понятие не имеет уже той широты и неоднозначности толкования предметов и явлений в художественном произведении» [Там же: 8].

О многозначности символа говорит и С.С. Аверинцев: «В широком смысле можно сказать, что символ есть образ, взятый в аспекте своей знаковости, и что он есть знак, наделённый всей органичностью и неисчерпаемой многозначностью образа. Всякий символ есть образ (и всякий образ есть, хотя бы в некоторой мере, символ); но категория символа указывает на выход образа за собственные пределы, на присутствие некоего смысла, нераздельно слитого с образом, но ему не тождественного» [Аверинцев 2001: 155].

А.Ф.  Лосев  говорит  о   том,   что  в   символе   достигается «субстанциональное тождество бесконечного ряда вещей, охваченных одной моделью» [Лосев 1995: 51], т.е. он определяет символ как сопряжение означающего и означаемого, где отождествляется то, что не может приравниваться по своей реальной сущности. Исследователь говорит о том, что символ и символизируемое не имеют непосредственной связи, поэтому смыслы, которые несет в себе символ, не сопоставляются с его реальным значением.

К.А. Свасьян также подчеркивает абстрактность символа. Он говорит о том, что «символ не имеет никакого условного, точно зафиксированного и конвенционального значения. Символ вещи настолько никак не связан с самой вещью, что в нём даже ничего о ней не говорится или говорится частично» [Свасьян 2000: 108].

Понимание и постижение символа происходит с помощью чувств и интуиции, а не рассудка. Образы-символы имеют особенности, одна из которых – двуплановое строение. На первый план выступает денотат – объект, который используется в качестве символа. При этом денотатом может быть не только целый объект, но также его отдельная черта, свойство или качество. Второй план не столь очевиден, скрыт от логики. Он представляет собой внутренний мир лирического героя: воспоминания, воображение, восприятие мира. Задача символа – натолкнуть реципиента на постижение скрытого плана, т.е. духовного мира лирического героя.

А.Ф. Лосевым дает следующе определение: «Символ – это такая образная конструкция, которая может указывать на любые области инобытия, и в том числе также на бесконечные области» [Лосев 1982: 443].

Зачастую понятие символа трактуют как иносказание, т.е. аллегорию. Но приравнивание данных понятий поверхностно и не дает в полной мере понять, что есть символ, и выделить его индивидуальные особенности. Аллегорию можно перевести с греческого как иносказание. С.П. Белокурова толкует аллегорию как вид иносказания: изображение абстрактного понятия или явления через конкретный образ [Белокурова 2006: 31].

Аллегория и символ имеют несколько различительных черт, которые помогают опознать их в тексте:

1. Зачастую ненамеренное, бессознательное возникновение символа, и, соответственно, интуитивное его познание. Аллегория, в свою очередь, создается с помощью рассудка, и познается также интеллектуальным путем. План выражения и план содержания в символе связаны естественно, в то время как в аллегории эти же составляющие имеют условную связь.

2 Связь аллегории с понятиями, которые она обозначает достаточно прямо и дешифруется лишь в одном значении, установленном по аналогии. Она выражает конкретный смысл и существует в качестве литературного приема, если этот смысл в ней открыт. В свою очередь символ имеет множество смыслов, его структура направлена на то, чтобы через каждое частное явление дать целостный образ мира. Символ, имея множество значений, неисчерпаем и несет в себе тайну.

3. Значение аллегории и символа не исчерпываются текстом, однако внетекстовые значения аллегории в большинстве случаев строго определены, в то время как символ сочетает в себе опыт культуры и значения, приобретенные им в процессе развития.

Польский литературовед, русист Ежи Фарино так определяет разницу между понятиями «аллегория» и «символ»: «Если символ единит мир, преобразует его в систему, в универсальную модель, то аллегория анализирует мир, преобразовывает его в текст и из мира строит текст о мире же» [Фарино 2004: 100].

Рассматривая специфику символа, А.Ф. Лосев обращает внимание на его «загадочность или таинственность, которую еще нужно разгадать». Но сам объясняет эту загадочность тем, что символ не просто обозначает вещь в том состоянии, в котором мы ее видим в конкретный момент, но содержит в себе «вообще возможные проявления вещи» [Лосев 1995: 13]. Для исследователя важно, что символ раскрывается для интерпретатора только в контексте. Он подчеркивает: «Всякий символ, во-первых, есть живое отражение действительности, во-вторых, он подвергается той или иной мыслительной обработке, и, в-третьих, он становится острейшим орудием переделывания самой действительности…Точно так же и символ вполне видим и вполне осязаем, хотя в него входят иррациональные и трансцендентные величины» [Там же: 15].

Известный литературный исследователь Ю.М. Лотман придерживается иных взглядов и рассматривает символ как «текст» в плане выражения и в плане содержания. Он полагает, что символ «обладает некоторым единым замкнутым в себе значением и отчетливо выраженной границей, позволяющей ясно выделить его из окружающего семиотического контекста» [Лотман 1992: 192]. Именно на последнем Лотман акцентирует внимание и считает «особенно существенным для способности "быть символом"» [Лотман 1992: 192]. Другими словами, в представлении Лотмана символ выступает как легко выявляемая и четкая художественная единица.

Исследуя понятие «символ», он обращает особое внимание на его устойчивость как элемента культурного континуума и одновременно двойственную природу. Говоря о двойственности символа, Лотман, с одной стороны, выделяет его инвариантную сущность, проявляющуюся в повторяемости и «вечности». В таком случае символ, «пронизывая толщу культур», «будет выступать как нечто неоднородное окружающему его текстовому пространству». Такой символ выступает как «посланец других культурных эпох… (= других культур), как напоминание о древних (= "вечных") основах культуры». Рассматривая символ с другой стороны, Ю. М. Лотман, подчеркивая взаимосвязь символа с культурным контекстом, говорит о способности символа не только изменяться под его влиянием, но и изменять этот культурный контекст. «Его инвариантная сущность реализуется в вариантах. Именно в тех изменениях, которым подвергается "вечный" смысл символа в данном культурном контексте, контекст этот ярче всего выявляет свою изменяемость» [Лотман 1992: 193], хотя в него входят иррациональные и трансцендентные величины» [Лосев 1995: 15].

Литературовед и культуролог С.С. Аверинцев также рассматривал символ в качестве элемента культурного контекста и культурного развития. Он говорил о том, что несмотря на довольно длительное существование символа, «его философско-эстетическое осмысление − сравнительно поздний плод культурного развития» [Аверинцев 2001: 158].

Таким образом, принимая во внимание все вышеперечисленные точки зрения, под символом мы будем понимать образ, представленный в аспекте своей знаковости; символ есть знак, который наделён всей органичностью и бесконечной многозначностью образа. В литературе символ выполняет свою художественную задачу посредством влияния на чувства, эмоции, воображение. Действуя через чувства, символ открывает перед читателем возможность задуматься об идеальных (нематериальных) понятиях, не прибегая к логике, а лишь дав намёк на сокровенный смысл и став «проводником» к нему.