ВОЗМЕЩЕНИЕ УБЫТКОВ, КАК СПОСОБ ЗАЩИТЫ ДЕЛОВОЙ РЕПУТАЦИИ

Одним из самых дискуссионных вопросов в сфере защиты деловой репутации является возможность возмещения нематериального вреда. Европейский суд по правам человека ранее неоднократно в своих решениях указывал на возможность возмещения «морального» вреда юридическим лицам ввиду возможного срыва плана развития компания в результате распространения порочащих сведений [1]. Для российского права особую важность приобрело Постановление КС РФ от 04.12.2003 №508-О, в котором КС РФ, основываясь на ст.45 Конституции РФ (каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом), указал, что юридические лица имеют право использовать способы защиты, не закрепленные в законодательстве, то есть имеют право предъявлять требования о компенсации нематериальных убытков, при этом не приравнивание возмещение нематериального вреда к компенсации морального вреда [2]. Такая позиция представляется верной ввиду того, что данные понятия имеют различную правовую природу. Юридическое лицо как искусственно созданное формирование не может испытывать физические и нравственные страдания, по причине его неодушевлённости. Однако принятие данного Постановления не разрешило существующие дискуссии, а только лишь усугубило. СКЭС ВС РФ в одном из своих определений указало несмотря на то, что в новой редакции ст.152 ГК РФ (от 01.10.2013) у юридического лица отсутствует возможность взыскивать моральный вред, оно все же вправе предъявлять требование о возмещении нематериального вреда [3]. Тем не менее до сих пор непонятно, как должен реализовываться механизм взыскания нематериального вреда – применимы здесь положения главы 59 ГК РФ или должен существовать иной механизм возмещения такого ущерба. Высший Арбитражный Суд РФ в одном из постановлений указал, что взыскание нематериального вреда, причиненного юридическому лицу путем распространения порочащих сведений, происходит по общим условиям деликтной ответственности [4]. Проанализированные акты высших судов легли в основу судебной практики [5].

Основной проблемой на практике является установление причинно-следственной связи между распространенными сведениями и причиненным вредом, а также определение размера вреда, подлежащего возмещению. В связи с чем организации неохотно обращаются за взысканием нематериального вреда на условиях деликтной ответственности. При определении размера ущерба, подлежащего возмещению, суды опираются на предоставленные истцом доказательства, необходимо наличие причинно-следственной связи между распространением порочащих сведений и понесенными убытками. В случае невозможности установить точный размер убытков, суд устанавливает самостоятельно их устанавливает с учетом обстоятельств конкретного дела, с учетом принципов разумности, справедливости и соразмерности. Такое положение дел представляется неверным ввиду того, что согласно ст.1064 ГК РФ вред возмещается причинителем вреда в полном объеме, следовательно, необходим точный расчет размера такого вреда. Также законодателем и судами никак не урегулирована ситуация, при которой юридическое лицо еще не понесло убытков, однако распространение порочащих сведений привело к срыву плана развития компании, трудностей в управлении, нарушения внутрикорпоративных отношений и т.д. В таком случае положения гл. 59 ГК РФ не применимы, следовательно, организация лишается возможности полноценной защиты своего права, что приводит к нарушению принципов права. Представляется верным создания механизма компенсации нематериального вреда в случаях, когда причиненный ущерб не является явными экономическими потерями, либо, когда не представляется возможным точно установить размер такого ущерба. В доктрине существуют различные точки зрения относительно возмещения нематериального вреда. Так Л.В. Мехтиханова, считает, что взыскание нематериального ущерба является неприменимым ввиду того, что отсутствует законодательно закрепленная возможность его взыскания [6]. Другая группа авторов считает, что взыскание возможно и даже предлагают критерии определения размера такой компенсации.

Например, Е.В. Игнатьева предлагает следующие критерии определения размера компенсации неимущественного вреда:

– характер вреда, причиненного юридическому лицу;

– способ распространения порочащих сведений об этом лице и степень такого распространения;

– форму и степень вины распространившего порочащие сведения лица;

– принципы разумности и справедливости [7].

Н.Н. Парыгина предлагает более детально проработанную концепцию критериев для взыскания нематериального вреда. Основным автор считает последствия, наступившие для юридического лица в результате нарушения права на деловую репутацию. Другие немаловажные критерии:

– материальные убытки, возникшие в следствие посягательства на деловую репутацию, при этом они не оказывают существенного значения, однако их размер может указать на степень умаления деловой репутации;

– использование других способов защиты, так как опровержение, опубликование ответа и другие способы защиты деловой репутации снижают неблагоприятные последствия посягательства на деловую репутацию, что уменьшает размер компенсации;

– содержание распространенных не соответствующих действительности порочащих юридическое лицо сведений, бесспорно, сама распространенная информация, степень ее порочности, ложности влечет те или иные неблагоприятные последствия;

– индивидуальные особенности юридического лица, в отношении которого были распространены сведения, необходимы для оценки влияния на него распространенной информации;

– и другие обстоятельства, в том числе широта и количество случаев распространения информации [8].

Таким образом, в действующем законодательстве отсутствует возможность взыскания репутационного вреда, однако закрепления такой возможности было бы справедливым в отношении юридических лиц, чья деловая репутация была нарушена, потому что создание такого механизма защиты способствовало бы справедливой компенсации причиненного вреда потерпевшей стороне.