Легитимизация государственной политики регулирования сети интернет через официальный дискурс

За последнее десятилетие информационно-коммуникационные технологии (ИКТ) приобрели небывалую массовость и популярность. Интернет стал воздействовать на умонастроения общества, и формировать модель его взаимоотношения с властью. Согласно исследованию, проведенному И. А. Бронниковым взаимоотношения, выстраиваемые в рамках виртуальной реальности, способствуют активному формированию гражданского общества. Речь идет «не о замене существующих механизмов гражданского общества, а лишь об их переносе в виртуальный мир с последующей трансформацией и адаптацией в Сети» [2].

Интернет не существует в безвоздушном пространстве, наоборот, он часто пересекается с "традиционным физическим миром", где власть по-прежнему базируется по принципам государственного суверенитета. С повышением оценки значимости общественных отношений, связанных с использованием сети интернет, особое положение получает вопрос его правового регулирования. Проблема понимания свободы доступа, распоряжения информацией и ответственности за нарушение, казалось бы, естественных для общества и его членов прав, является тем острием, на котором в настоящее время строятся и философские, и социологические теории коммуникационных сетей.

Например, существует мнение, что интернет не нуждается в каком-либо государственном регулировании, и уж тем более в разработке специальных нормативных правовых актов, как на национальном, так и на международном уровне. В первую очередь такой подход обуславливается тем, что интернет ввиду его децентрализованного и открытого характера не поддается непосредственному «регулированию» и «управлению» его ресурсами и возможностями.

При рассмотрении интернета через призму теории социального воображения канадского философа Ч. Тейлора и профессора Лондонской школы Р. Манселл, можно делать вывод, о том, что он представляет из себя не просто технологию, используемую для трансляции разного рода мнений или оспаривания официального дискурса, но и как явление само по себе, то есть такого явления мнение, о котором конструируется [10]. Таким образом интернет проявляет одновременно в качестве конструктора окружающей реальности и её конструкта.

Согласно теории agenda-setting и конструктивистскому подходу, средства массовой информации делят ответственность за регуляцию общественных настроений с другими социальными институтами до тех пор, пока социальное противоречие удерживается в рамках социального вопроса [1].

Несмотря на то что разговоры о необходимости государственного контролировать интернет-сети появились уже достаточно давно, первые работающие законы стали появляться лишь в середине 00-х., например, в 2006 был принят закон «О персональных данных», который был призван регулировать отношения, связанные с обработкой персональных данных, осуществляемой федеральными органами государственной власти [4].

Особенно сильная эскалация регулирования интернета как на законодательном уровне, так и на уровне решений исполнительной власти, стала заметно в последние шесть лет. Серьезным шагом на пути интернет регулирования в России стали принятые в 2012 году поправки к закону «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию», именно тогда были создан «черный список» интернет-сайтов [5]. Именно тогда были определены первые государственные ведомства, которые стали заниматься курированием той или иной запрещенной информацию: Роскомнадзор, Роспотребнадзор, МВД. Уже на тот момент целый ряд независимых экспертов высказал опасения, что закон станет основанием для цензуры в интернете. Такие опасения были вызваны в первую очередь тем, что внесенные поправки позволяли государственным ведомствам начать осуществлять блокировки сайтов, даже без формального решения суда.

Одним из последних нормативных актов в данной отрасли права, вызвавший неоднозначную оценку не только со стороны общественности, но и ряда государственных институтов, является принятый в апреле 2016 года пакет поправок антитеррористической направленности, названных впоследствии в честь одного из его авторов — Ирины Яровой (пакет Яровой) [6]. Законопроект получил огромное количество отрицательных экспертных оценок, в том числе отрицательное экспертное заключение Совета при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека [9].

Главными в официальном дискурсе при этом выступают нарративы посвящённые безопасности граждан, именно они используется для легитимизации и объяснения принимаемых политических решений, целесообразность которых видится как взаимное согласование целей и средств [3]. Однако, субъектом социального переживания чаще всего оказывается не общество в целом, а его часть, интересы которой по данной проблеме могут, например, противоречить интересам другой части общества.

Важно отметить, что субстратом для социальных переживаний в случае с регулированием интернета являются не индивидуальные переживания, а дискурс массовых коммуникаций. Социальное переживание является синтезом мер согласия членов большой группы с групповой ценностно-нормативной оценкой предмета переживания [8]. Если человек глубоко не переживает проблему, не имея опыта столкновения с ней, то он просто соглашается с тем, что это важно, хорошо или плохо с общественной точки зрения, и в этом согласии нет того, что можно назвать глубоким личностным переживанием. Примерами предметов социальных переживаний, относящихся к необходимости регулирования интернет-сети являются, известных конкретным людям только из дискурса властей и СМИ об этом и многом другом ведется преувеличенно эмоционально, чтобы компенсировать его отвлеченность от реальной жизни людей.

Для того, чтобы бросить вызов конструированию образа интернета как угрозы в современной России, следует продвигать модели «альтернативного воображения» интернета с упором на то, что интернет может иметь высокую, почти жизненно важную ценность для каждого человека [7]. И это представление должно сбалансировать нарратив «интернет – угроза», представив общественности понимание того, что ограничения в интернете – не только способ борьбы с угрозами, но также ограничение возможностей каждого отдельно взятого человека.

Что касается непосредственно регулирования интернета, хочется отметить что коллективный протест граждан против вводимых мер контроля Сети интернет подтверждает выраженную в заключении Совета при Президенте Российской Федерации экспертную оценку и «подчеркивает необходимость несостоявшегося ранее широкого общественного обсуждения возможных законодательных мер по противодействию терроризму и обеспечению общественной безопасности - с привлечением представителей гражданского общества и бизнеса» [9].