МЕРЫ АДМИНИСТРАТИВНОГО ПРИНУЖДЕНИЯ: ПОНЯТИЕ, ВИДЫ И ПРОБЛЕМЫ ИХ РЕАЛИЗАЦИИ

ADMINISTRATIVE COERCION MEASURES: CONCEPT, TYPES AND PROBLEMS OF THEIR IMPLEMENTATION

Ekaterina Burykina

Master of the University «Synergy», Russia, Moscow

Аннотация. В статье рассматривается понятие и правовая природа мер административного принуждения, их классификация на меры предупреждения, пресечения и административной ответственности. Подчеркивается значение данных мер в обеспечении законности и правопорядка, а также в защите прав и законных интересов граждан и организаций. Особое внимание уделено проблемам реализации административного принуждения в современной практике: неопределенность правового регулирования, злоупотребления со стороны должностных лиц, несоразмерность воздействия и недостаточные гарантии защиты прав личности. Автор делает вывод о необходимости совершенствования законодательства и усиления контроля за применением мер административного принуждения.

Abstract. The article examines the concept and legal nature of administrative coercion measures, their classification into preventive, suppressive and administrative liability measures. The importance of these measures in ensuring legality and law and order, as well as in protecting the rights and legitimate interests of citizens and organizations is emphasized. Particular attention is paid to the problems of implementing administrative coercion in modern practice: uncertainty of legal regulation, abuse by officials, disproportionate impact and insufficient guarantees for the protection of individual rights. The author concludes that it is necessary to improve legislation and strengthen control over the application of administrative coercion measures.

Ключевые слова: административное право, меры административного принуждения, административная ответственность, предупреждение, пресечение, правопорядок, правонарушение, законность, государственное управление, защита прав граждан.

Keywords: administrative law, administrative coercion measures, administrative liability, prevention, suppression, law and order, offense, legality, public administration, protection of citizens' rights.

Введение.  Административное принуждение занимает особое место в системе обеспечения законности и правопорядка. В отличие от уголовно-правовых и гражданско-правовых средств воздействия, административное принуждение характеризуется оперативностью, многообразием форм и применяется в целях защиты интересов государства, общества и личности. Его использование регулируется нормами административного права, и оно направлено как на предупреждение правонарушений, так и на пресечение уже совершенных противоправных действий.

Актуальность рассматриваемой темы высока прежде всего потому, что речь идёт о методах государственного управления. При этом административное принуждение является одним из важнейших компонентов не только административного, но и всего российского права. Российское государство, будучи по своей природе, определяемой в основах конституционного строя, демократическим государством, строит отношения с населением, прежде всего, на убеждении граждан в правильности проводимой государством политики и лишь затем на применении принуждения к тем, чьи стремления и действия расходятся с волей большинства. Оно несёт ответственность и контролирует многие сферы жизни общества, тем самым обеспечивая сохранение публичного правопорядка в Российской Федерации.

В настоящее время можно отметить следующие ключевые тенденции:

1. «Свобода — но не понуждение»: заключение договора

ВС РФ стабильно подчеркивает, что понуждение к заключению договора недопустимо, за исключением прямо предусмотренных законом случаев или добровольно принятого обязательства заключить договор (например, предварительный договор). Это регулярно повторяется в обзорах практики и подборках разъяснений: суды проверяют, было ли именно «добровольно принятое обязательство» и не вышел ли срок давности для понуждения. [1].

2. COVID-19 и «жесткие» обстоятельства: пределы изменения/расторжения

Пандемия стала стресс-тестом для ст. 451 ГК РФ (существенное изменение обстоятельств): ВС РФ указал, что сам по себе локдаун/спад выручки — не автоматическое основание для расторжения; суды оценивают факт реальной невозможности исполнения, переговоры сторон и меры смягчения, в т.ч. специальные «антикризисные» нормы для аренды. В ряде дел Верховный Суд отказал в расторжении, если магазин продолжал работать, а снижение потока не делало исполнение объективно невозможным. При этом у арендатора сохранялась возможность добиваться снижения арендной платы/отсрочки, если выполнены условия специальных актов. [2]

3. Договор присоединения и «несправедливые условия» (ст. 428 ГК РФ)

Тренд последних лет — активное применение механизмов защиты от навязанных условий, особенно в B2C и в типовых B2B-формулярах. КС РФ 2 июля 2024 г. (Постановление № 34-П) подчеркнул конституционно-правовой смысл ст. 428 ГК РФ: суды вправе корректировать/исключать условия, нарушающие баланс интересов и добросовестность, даже при формальном согласии присоединившейся стороны. Практика ВС РФ в 2023–2025 гг. системно ссылается на эту логику.

4. Потребительские договоры: контроль навязанных условий и информации

ВС РФ в профильных обзорах напоминает: свобода договора ограничена императивами ЗоЗПП — недопустимы условия, ущемляющие права потребителя, в т.ч. предоплата, штрафные «перекосы», ограничение способов защиты. Суды охотно признают такие условия недействительными или толкуют их contra proferentem. [3]

5. Санкционный контекст и «сверхимперативные» ограничения

В 2022–2025 гг. усилилось влияние публично-правовых «суперимперативов»: исполнение/структура условий иногда ограничиваются внешними ограничениями и контрмерами. Исследования и практика отмечают, что суды балансируют свободу договора с целями публичного порядка и экономической безопасности. [4]

6. Снижение неустойки (ст. 333 ГК РФ) — проверка «договорной цены риска»

Хотя неустойка — проявление автономии воли, суды продолжают активно ее корректировать при явной несоразмерности последствиям нарушения, учитывая реальный ущерб, длительность просрочки, поведение сторон. Это системно отражается в обзорах ВС РФ 2022–2025 гг. (как общее правило при пересмотре частноправовых санкций). [5]

7. Понуждение к исполнению «добровольного» обязательства заключить договор

Если сторона добровольно взяла на себя обязанность заключить основной договор (например, по предварительному), суды удовлетворяют требование о понуждении в пределах общего срока давности; спор сводится к доказанности самого обязательства и его условий. [6]

8. Технические и цифровые формы волеизъявления

ВС РФ подтверждает: свобода формы при соблюдении закона — электронная переписка, обмен сканами и конклюдентные действия могут подтверждать акцепт/согласование условий, но суды требовательно относятся к доказательствам (аутентичность, полномочия, однозначность акцепта). Об этом — в примерах из обзоров 2022–2025 гг. [7]

Какие проблемы обнаруживают эти тенденции.

• Свобода договора не отменяет добросовестность: суды «режут» условия, которые явно перекладывают все риски на слабую сторону (особенно в присоединительных и потребительских договорах).
• Экономические шоки ≠ автоматическая «451»: нужно показывать каузальную связь между шоком и невозможностью/крайней обременительностью исполнения, переговоры и попытки адаптировать договор.
• Фиксируйте договоренности грамотно: предварительные соглашения и меморандумы могут обернуться реальным понуждением к заключению. Следите за сроками давности.
• Закладывайте разумные санкции: завышенная неустойка — риск «обрезки» по ст. 333 ГК РФ. Опирайтесь на пропорциональность.

Заключение. Меры административного принуждения являются важнейшим инструментом защиты правопорядка и обеспечения исполнения законодательства. Их правовая природа заключается в сочетании предупредительных, пресекательных и карательных функций. Вместе с тем, практика их применения выявляет серьезные проблемы: неопределенность законодательства, злоупотребления со стороны должностных лиц, нарушения прав граждан. Для повышения эффективности необходимо совершенствовать правовое регулирование, усиливать контроль за законностью действий должностных лиц и развивать механизмы судебной и административной защиты прав личности.