Историко-правовой анализ развития и становления института государственного обвинения в российском уголовном процессе

Уголовный процесс в древнерусском государстве фактически не был отделен от гражданского и носил ярко выраженный частный характер. В Древней Руси под преступлением понималась так называемая «обида», т.е. причинение морального или материального ущерба отдельному лицу или группе лиц. Суд в этот период рассматривался не как общественное дело, а как некая частная собственность, как доходная статья, на которую князь имеет право».

В связи с этим, даже если князь вмешивался в уголовный процесс, последний все равно носил частный характер.

В Древней Руси, начиная с XI века, действовал сборник правовых норм, именуемый Русской Правдой, согласно которому стадиями уголовного процесса являлись «заклич», «свод» и «гонение следа».

Уголовное преследование возбуждалось, как правило, по жалобе (иску) потерпевшего, который собирал доказательства (свидетелей (видоков) и послухов) и сам должен был позаботиться о доставлении обвиняемого в суд. Первая стадия - «заклич» упоминается в ст. 32 Пространной Правды [3, 35]   и в контексте памятника права предстает как начальная стадия «свода» по поводу пропавшего холопа: «А закличють и на торгу». Данная стадия характеризуется публичным высказыванием в общественном месте (на городской торговой площади) о сбежавшем холопе и его отличительных признаках. Поскольку, как было сказано выше, уголовный и гражданский процессы в то время не имели разграничения, в доктрине часто «заклич» сравнивается с «исковым прошением».

Создание централизованного Московского государства, так же как и в Западной Европе, сопровождается в XIV - XVII вв. возникновением процесса розыскного типа («сыска»).

Потребность систематизации и кодификации многочисленных правовых актов в период Русского централизованного государства способствовала ускорению работы по составлению первых общерусских правовых сводов - Судебника 1497 г., Судебника 1550 г. Ивана IV и Соборного уложения 1649 г. Алексея Михайловича. Уже в XVIII в. Петром I в результате проведенных масштабных реформ была в корне преобразована система государственных органов, при этом в течение целого ряда лет он вел поиск наиболее эффективной формы организации надзора за этими органами[1, 22]. 

Вместе с тем уголовное преследование в досудебном производстве уже на этом этапе постепенно становится прерогативой должностных лиц органов прокуратуры.

Так, в соответствии с Уложением 1767 г. [3, 36]  на прокуроров возлагалась обязанность «государственного преследования преступлений», установления тесной связи с судом и осуществления «попечительского» отношения к частным лицам, нуждающимся в государственной защите. В 1775 г. был принят еще один важнейший документ, расширивший полномочия прокуроров и стряпчих при реализации функции уголовного преследования в процессе производства следствия и укрепивший основы их взаимодействия с судебной властью  - «Учреждение для управления губернией» [3, 37]

Таким образом, вплоть до реформы 1864 года уголовный процесс носил розыскной характер, при котором функции обвинения и разрешения дела совмещались и возлагались на суд, а следовательно, уголовного преследования в форме поддержания государственного обвинения прокурором еще не существовало. Функции последнего проявлялись в реализации надзорных полномочий и уголовном преследовании по государственным преступлениям в досудебном производстве.

Необходимо отметить, что родоначальники  Судебной реформы 1864 г. с самого начала стремились поставить уголовное преследование под непосредственный и жесткий контроль со стороны судебных органов. Под актом обвинителя при этом понимался такой процессуальный акт, посредством которого обвинитель доводил до сведения судебной власти о факте совершения преступления, указывал вероятного виновника и предъявлял требование расследовать дело. Акт суда заключался в том, что надлежащий судебный орган должен был проверить необходимые юридические (материальные и формальные) условия предъявленного обвинения и, убедившись в их наличии, решить вопрос о принятии заявленного первоначального обвинения.

В результате соответствующее лицо признавалось привлеченным к суду в качестве обвиняемого. Соответственно, были проведены четкие границы между функцией обвинителя по инициированию перед судом возбуждения уголовного преследования определенного лица и функциями суда, осуществлявшего контроль  за законностью и обоснованностью обвинительной деятельности и предлагаемого обвинения, а также принимавшего решение о «начатии» производства по уголовному делу. В силу чего само преследование тогда вполне справедливо именовалось судебным.

Таким образом, первый этап становления и развития института поддержания государственного обвинения связан с введением состязательной формы уголовного судопроизводства и может быть обозначен временными рамками с 1864 по 1917 год. 

Революционные изменения государственного и общественного строя 1917 года не могли не оказать влияния на правовую систему российского государства.

Первым нормативным правовым актом, внесшим относительный порядок в хаотичную систему отправления правосудия, стал Декрет Совета Народных Комиссаров РСФСР о суде № 1 [2, 18]. Он упразднил все судебные органы, созданные после принятия Устава уголовного судопроизводства 1864 года, прокуратуру, адвокатуру и институт судебных следователей.

Принцип участия любого гражданина в роли обвинителя был закреплен в инструкции «О революционном трибунале» [3, 37], принятой 19 декабря 1917 года.

Дальнейшее развитие судебное право получило с принятием в 1918 году Декретов о суде № 2 и № 3, обозначивших принципы нового революционного уголовного процесса, полностью исключившие его состязательный характер.

В соответствии с положением «О народном суде РСФСР» от 21 октября 1920 года обвинение в народных судах от имени государства стали поддерживать обвинители, состоявшие при отделах юстиции, назначаемые и отзываемые местными исполнительными комитетами.

Таким образом, в период становления советского уголовно-процессуального права с 1917 по 1923 годы государство и общество были крайне политизированы, в связи с чем трудно говорить о последовательной научной концепции реализации института поддержания государственного обвинения.

Советский период становления и развития российского уголовно-процессуального права традиционно обозначается временным промежутком с 1923 по 1991 год и связывается с последовательным принятием УПК РСФСР 1923 и 1960 годов [2, 28].

В соответствии с Положением о прокурорском надзоре в РСФСР, утвержденном постановлением ВЦИК 28 мая 1922 года прокуратура была создана как орган по надзору за точным и единообразным соблюдением законности, и эта функция прямо увязывалась с поддержанием государственного обвинения в суде.

Вместе с тем УПК РСФСР 1923 года частично воспроизводил положения Устава 1864 года, декларируя смешанный тип уголовного процесса с сохранением состязательных начал стадии судебного разбирательства. В дальнейшем уголовное преследование полностью трансформировалось в дознание. При этом УПК РСФСР 1960 г. возвратил уголовно-процессуальное право к разыскному типу, возложив на все органы уголовной юстиции, включая суд, одинаковые функции — полно, всесторонне и объективно исследовать все обстоятельства дела, выявлять как уличающие обвиняемого, так и оправдывающие его обстоятельства.

Начавшиеся в 80-е годы прошлого века перестроечные процессы, затронувшие все стороны жизни государства и общества, привели к пересмотру основ деятельности прокуратуры.

Проект Конституции Российской Федерации  перед вынесением его на всенародное обсуждение относил к компетенции данного государственного органа лишь уголовное преследование, поддержание обвинения в суде, предъявление исков в защиту государства и - по их просьбе - граждан.

В то же время на уровне отраслевого законодательства роль прокурора в уголовном процессе реформировалась. Начиная с середины 80-х годов прошлого века, законодатель активно пытался имплементировать в отечественный уголовный процесс принцип состязательности, согласно которому объем обвинения по конкретному делу - компетенция только прокурора. Очевидно и то, что всех лиц, совершивших общественно-опасное деяние, да еще по всем эпизодам их противоправных действий установить сложно. В таких условиях судьям всех инстанций настоятельно рекомендовалось потуже затянуть «повязку на глазах» и, при наличии общего убеждения в виновности конкретного лица, «проштамповать» выводы органов предварительного расследования, поддержанные прокурором. Именно таков был алгоритм действий суда, что вело к отрицательным последствиям.

В юридической литературе существует мнение о том, что реформирование постсоветского уголовного процесса, особенно в его досудебной части, видимо, рано еще считать завершенным[4,135].

Что предполагало и предполагает обращение к формам и практике уголовного судопроизводства в зарубежных государствах с целью изучения возможностей внедрения в отечественный уголовный процесс оптимальных процедур или норм, апробированных с положительными результатами в судопроизводстве развитых стран.

Но для современного российского государства история началась со времён его образования в конце прошлого века. Конституция Российской Федерации, принятая всенародным голосованием 12 декабря 1993 г., в статье 129 главы 7 «Судебная власть» закрепила статус прокуратуры.

Однако потребовался еще достаточно значительный период времени для того, чтобы были внесены изменения в Основной закон в части изменения наименования главы 7. Однако до сих пор в Конституции Российской Федерации не существует отдельной главы, касающейся органов прокуратуры. Современная Конституция Российской Федерации закрепляет лишь разделение государственной власти лишь на законодательную, исполнительную и судебную,  что касается понятия прокурорской власти то в Конституции Российской Федерации оно  не регламентируется.

В Конституции Российской Федерации  основы организации прокуратуры закреплены в главе 7 «Судебная власть и Прокуратура», что, как представляется,  приводит к созданию неустойчивой позиции прокуратуры в системе и структуре органов государственной власти.

Что касается уголовно-процессуального законодательства, то функции  прокурора в уголовном судопроизводстве реформировалась в связи с принятием Концепции судебной реформы 24 октября 1991 г., признавшей уголовное преследование его основной функцией, от которой должны быть освобождены  судебные органы. Соответствующее положение содержалось и в ст. 27 Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации».

Можно сказать, что разграничение уголовно-процессуальных функций как основа состязательного уголовного процесса было признано на законодательном уровне, что послужило отправной точкой для к дальнейшего реформирования уголовно-процессуального права в направлении  усиления состязательных начал, в целях обеспечения защиты прав и интересов участников уголовного судопроизводства. 

Завершающий этап перехода к состязательной форме уголовного судопроизводства связано с  принятием в 2001 г УПК РФ.

Период развития института поддержания государственного обвинения во временном отрезке с 1960 по 2001 год связан с переходом от разыскной формы уголовного судопроизводства, при которой функции поддержания государственного обвинения и прокурорского надзора во многом объединяются в единое направление деятельности прокурора, к состязательной форме уголовного судопроизводства,  построенной на началах процессуального равенства сторон. Уголовное судопроизводство в соответствии со  ст. 15 УПК РФ, построено на началах состязательности сторон.

Однако в связи с принятием УПК РФ процесс становления института государственного обвинения не завершился.

В результате внесения в 2007 г. изменений в УПК РФ и Федеральный закон «О прокуратуре Российской Федерации», Следственный комитет отделился от прокуратуры и стал самостоятельным государственным органом. Из компетенции прокуратуры были изъяты полномочия по процессуальному руководству следствием, и возложены на следственный орган.

При этом уголовное преследование и надзорные функции остались в компетенции прокуратуры.

Историко-правовой анализ развития и становления института государственного обвинения в российском уголовном процессе свидетельствует о том, что он получил развитие после проведения Судебной реформы 1864 г. и продолжается развиваться по настоящее время.