Особенности фэнтези в творчестве О. Корабельникова и В. Пищенко

FEATURES FANTASY IN THE WORKS O. KORABELNIKOVA AND V. PISHCHENKO

Markha Cineva

Student of the Chechen state pedagogical University, Chelyabinsk state pedagogical University, Russia, Grozny

Rovsan Tataeva

Research Director, Cand. Of philological Sciences, associate Professor, Chechen state pedagogical University, Chelyabinsk state pedagogical University, Russia, Grozny

Аннотация. Статья посвящена вопросам сопоставления фэнтези произведений О. Корабельникова и В. Пищенко в рамках постмодернистских тенденций и мифо символического субъективизма. Анализ фантастической экспрессии, определил авторские позиции в произведениях относительно коллизий эпохи конца XX в. Актуальность статьи обусловлена многоголосием критики относительно интертекстуальности анализируемых произведений и их интерпретаций в современной критике.

Abstract. O. Korabelnikov and V. Pishchenko devote the Article to the comparison of fantasy works in the framework of postmodern trends and mytho-symbolic subjectivism. Analysis of fantastic expression, determined the author's positions in the works regarding the conflicts of the late twentieth Century. The relevance of the article is due to the polyphony of criticism regarding the intertextuality of the analyzed works and their interpretations in modern criticism.

Ключевые слова: своеобразие; полиморфизм; фэнтези; метажанр; инвариант; философские притчи; мифологический героизм, месседж; калькулированные стандарты; интерпретирующий код; постмодернизм.

Keywords: originality; polymorphism; fantasy; meta-genre; invariant; philosophical parables; mythological heroism; message; calculated standards; interpretive code; postmodernism.

Рассматривая фэнтези произведения О. Корабельникова «Башня птиц» и В. Пищенко «Замок Ужаса», нами обнаружена вторичность (симулякра) относительно демонстрируемой ими действительности, системности авторской типологии фэнтези; своеобразию полиморфизма фэнтези в их текстах.

Фэнтези в произведениях О. Корабельникова «Башня птиц» и В. Пищенко «Замок Ужаса» – это интеллект, основанный на фантастической гипотезе, выступающий как магическое творение псевдокосмоса автора, рассчитанное на виртуализацию человеческого разума. Забегая вперед, отметим, что литература XX-XXI вв., трансформирована в иные духовные процессы. Она апеллирует своими правилами, авторы в поиске иного языка, для организации и осмысления реальности, сохраняют ценностные ориентиры человечества – духовные основы бытия.

Процесс развития фэнтези русской литературы свидетельствует, что данный жанр в России появился как имитация западноевропейским образцам и шаблонам, как феномен вторичности и «подражания западной литературной моде и даже больше: как напечатанный фанфикшн» [5]. Следует отметить, что «статус жанра фэнтези на настоящий момент является недостаточно определенным» [3, с. 75].

Фэнтези воспринимают как фантастическую литературу, т.к. «в научной литературе отсутствует общепринятая дефиниция жанра фэнтези» [1, с. 13]. Более того, литературный жанр фэнтези характеризуется как инвариант авантюрного метажанра. Увлекательная литература удовлетворяет такие потребности человека как: стремление постоянству и тяготение хаосу. Ее контентом является саспенс (интерес, напряжение) читателя, который понимает, что конфликт разрешится не по законам действительности, а согласно с условностями изображаемого мира. Дж. Кавелти отмечает, что: «формульные миры, могут быть описаны как моральные фантазии, создающие воображаемый мир, где аудитория может пережить максимум возбуждения, не испытывая чувств неуверенности и опасности, неизбежно сопутствующих подобному переживанию в реальности» [2, с. 17].

Российская литература фэнтези в XXI веке обозначена писателями-постмодернистами: О. Корабельниковым, В. Пищенко, А. Кимом, Т. Толстой, С. Лукьяненко, В. Ерофеевым и др. При этом, рассматривая хронологию развития русской литературы 80 годов XX века, мы обнаружили, что первым автором фэнтези был Н. Перумов, создавший дилогию «Нисхождение Тьмы, или 300 лет спустя», как продолжение Средиземья: Тени войны Дж. Толкина. Сам Толкин в письме Крису Гилмору, объяснял, почему не продолжил истории Средиземья: «Ни у одной истории нет конца. Ни у одной картины нет границ. Но свой взгляд на нее приходится ограничивать рамкой, поскольку ничто не увидишь ясно, пока на нем не сосредоточишься. Я не стану писать продолжение к «Властелину колец», потому что, как весьма четко заявлено в самой истории, речь там идет о конце того мира, который я описываю; тех сумерек, в которых история и мифология смешивались воедино. Дальше уже останется только история. Впрочем, я работаю над продолжением (в том смысле, что оно будет опубликовано после «Властелина колец»), но в нем речь пойдет о прежних временах – о Первой и Второй эпохе» [7, с. 64].

Но в послании Колину Бэйли, от13 мая 1964 г. он объяснял, что «Я действительно начал писать историю, события которой происходили через сто лет после падения [Мордора], но она оказалась зловещей и гнетущей. Поскольку мы имеем дело с людьми, то неизбежно сталкиваемся с наиболее заслуживающей сожаления чертой человеческой натуры – то, что хорошим быстро пресыщаешься. Так что во времена мира, справедливости и процветания среди народа Гондора начали бы расти недовольство и беспокойство, а наследники Арагорна стали бы просто королями и правителями – как Дэнетор, или даже хуже. Я обнаружил, что уже в это время начались революционные заговоры, в основе которых лежала тайная сатанинская религия, в то время как гондорские мальчишки играли в орков и бегали кругом, портя, круша и ломая. Я мог бы написать «триллер» о заговоре, о том, как его раскрыли и подавили – но и только. Не стоит усилий» [7, с. 67].

Далее ассимилируя в русском фэнтези шаблоны авантюрной западноевропейской литературы, отечественные писатели столкнулись с проблемой фэнтези – культурным кодированием. Так как при смещении и замене одних традиций на другие возникает семантическая (смысловая) интерпретация обусловленная заменой «чужого – своим». Проблема организации «интерпретирующего кода» смещает калькулированные стандарты и вводит их в российскую литературу, что, собственно, стало основой практики русского фэнтези.

В свою очередь, постмодернизм как направление и стиль, по мнению некоторых исследователей пропагандирует в фэнтези текстах концепцию о вселенной, как дефективном и бессмысленном творении, не нуждающимся в писательских фолиантах, что остается «дискурсивным», в определении постмодернизма. Занимательно свое мироощущение демонстрирует в стихотворении «Я устал от двадцатого века…». В. Соколов:

Я устал от двадцатого века,

От его окровавленных рек.

И не надо мне прав человека,

Я давно уже не человек.

Я давно уже ангел, наверно.

Потому что, печалью томим,

Не прошу, чтоб меня легковерно

От земли, что так выглядит скверно,

Шестикрылый унес серафим.

В своем творчестве постмодернисты апеллируют цитатностью, симуляцией, фанфик сюжетами; создают ремейк классики, фэнтези, метажанр.

Постмодернизму характерны методы:

• сдвиг общих критерий к частным;
• характеристика ощущения тупика;
• иллюзорность бытия как реакция мировоззрения;
• бытие как комбинация символов. (О. Корабельников В. Пищенко).

Особенности фэнтези в художественных текстах О. Корабельникова и В. Пищенко, обусловлены основными аспектами фантастики, определенные еще братьями Стругацкими, что: «фантастика – это всякое художественное произведение, в котором введен элемент чудесного, невозможного или чрезвычайно маловероятного. Пояснением к этому служит краткая формула – чудо, тайна, достоверность» [6, с.45].

В фантастическом повествовании В. Пищенко «Замок Ужаса» демонстрируется оригинальное пересечение детектива и фэнтези: события XXII века в котором совершено абсурдное и бессердечное преступление, месседж посланный из средневековья, где превращаются в пыль имена останков эфемерной монархии Морхольда. Автором совмещены дидактический аспект сказки и гуманности, мифологический героизм и трагедия с рыцарским великодушием. В повести усилены положительные и отрицательные мотиваторы, отсутствующие в действительном мире: свобода как наивысшая потребность личности, гармония человека и природы, наконец, низость предательства.

Диапазон фэнтези прозы красноярского писателя О. Корабельникова начинается от сказочной повести до философской притчи. Невероятные трансформации и метаморфозы происходят с телом и разумом человека между пограничным пространством реального бытия и потусторонними мирами, где герой на пороге неведомого Чуда. Герои О. Корабельникова в «Башне птиц»: Егор, Мавка – злой дух русалки, эвенк – Дейба-нгуо, Птица Сирин или Алконост, Нина, Маша, Лицедей, Курдыш, Перун, Белбог выступают, как полиморфизм фэнтези, заимствованные из мифологии, где природа животного и потустороннего миров выступают как первоприрода мироздания, сотворенная до человека, но уничтоженная человечеством.

Важнейшим аспектом характеристики фантастики является художественная достоверность, безусловная правда, т.к. – это литература о будущем, возникшая на основе настоящего. Авторы своеобразно реализовывают свои идеи, но основным является: художественная ценность произведения в применении научных гипотез феерического – фантазии.

Выдержанный практикум автора в рамках фэнтези расширяет читательскую аудиторию, т.к. фантастические мифологемы, знаки, симуляции дают возможность через современную реальность осмыслить индивидуум будущего. Поэтому в центре феерического текста сфокусирован человек как основной ценитель искусства, герой мировой культуры и универсальный источник в эпохе гуманизма.

Фантастика бывает грубой: от спокойного, пластичного, вдумчивого Александра Грина до острого, циничного Сергея Лукьяненко. Но грубость не должна перерасти в жестокость. Н.Л. Лейдерман выделил три жанра: содержание, структура, восприятие. Он пишет: «На самом деле художник использует арсенал жанровых средств для того, чтобы руководить читательским восприятием, учитывая при этом не то, что называют «запросами читателя», а то, что составляет его культурно-художественный фонд. Данный фонд – язык общения между писателем и читателем, который писатель в той или иной мере обновляет, совершенствуя тем самым культуру читателя. Вот почему необходимо подчеркивать, что план восприятия – это один из планов жанра, что он включает в себя те элементы, которые нужны для управления читателем, для верной ориентации его в художественном мире произведения» [4, с.23].

В фэнтези текстов О. Корабельникова «Башня птиц» и В. Пищенко «Замок Ужаса» обнаружено стремление личности уйти от действительности в мир иллюзий и фантазий. В принципе, даже в эпоху постмодерна пробуждает духовный мир человека стремиться быть причастным к жизни общества.