Интерпретация античного наследия в картине «Древний ужас» Льва Бакста

В 1907 году Лев Бакст и Валентин Серов совершили путешествие в Грецию, результатом которого стало накопление набросков, послуживших базой для создания картины «Древний ужас», замысел которой появился еще ранее. Оживление внимания к архаическому, которое характерно для целого ряда творческих деятелей того времени, обусловлено, прежде всего, успехами археологических раскопок Трои, а также на Крите (именно открытие руин Кносского дворца подкрепляли уверенность в существовании легендарной Атлантиды). Научные достижения открывали широкие просторы для воображения.

В основу сюжета «Античного ужаса» Бакста легла легенда о гибели Атлантиды.

Эта работа занимает ключевое место в творчестве художника, поскольку она определила вектор дальнейшего развития неоклассицизма в его произведениях, а также она является одной из последних крупных живописных работ автора. Значительность данной работы в контексте искусства Серебряного века подчеркивают ее характерные особенности: театрализация происходящего (со слов Бакста о грозе в Дельфах: «Какая странная, какая страшная декорация!»),  обращение к античности и работа на синтезе искусств. Название картины «Древний ужас» обусловлено ее сюжетной составляющей, поскольку задачей художника было изображение мистической гибели Атлантиды (или критской культуры).

Однако даже беглого взгляда на произведения достаточно, чтобы, согласившись с вопросами, поставленными В.Ивановым в его искусствоведческой статье, также отметить, что удаленность происходящих на полотне событий и акцент на фигуру древней коры с едва заметной улыбкой, оставляет место для созерцания трагической катастрофы. Более глубокая интерпретация названия позволяет предположить, что terror antiquus – ужас неотвратимости судьбы, стоящей над всеми преходящими ценностями мира, судьбы, являющей собой также торжество жизни, имеющей лицо Афродиты, воплощающей в себе и животворящую силу, и разрушающую, «непрекращаемость жизненной энергии на земле», о которой писал Бакст в письме к Розанову.

Место, послужившее основой для создания мифологического пейзажа, расположено, вероятнее всего в Paleo Kalamaki, и вид, предстающий перед глазами художника, обращенного на восток к морю, соответствует изображенному на картине. Это место было выбрано не случайно: вероятно Бакст слышал от местных жителей о землетрясении, разрушившем в 1858 году город, находившийся на месте Коринфа. По другим данным это также одна из первых картин, для написания которой использовалась аэрофотосъемка. Синяя птичка в руке коры показывает, что перед нами Афродита, поскольку именно голубь традиционно считался спутником этой богини. Легкая улыбка на ее лице, по мнению некоторых исследователей античности, обусловлена  несовершенством технологии создания скульптур, поскольку древние мастера использовали метод обработки камня, как трех плоскостей куба, результатом чего и являлись особенности черт лица. Согласно данным других ученых, улыбка может символизировать жизненную энергию. Последняя интерпретация также дает один из ключей к понимаю картины Льва Бакста.

Картина «Terror Antiquus» представляет собой мифологический пейзаж, с высоты птичьего полета дающий обзор на где-то бушующее, где-то еще спокойное море и острые скалы, среди которых можно видеть древние храмы и статуи. Природа словно вышла из-под контроля, и даже боги не способны противиться судьбе – спустя мгновения все будет уничтожено, об этом также свидетельствует ужасающая молния, пронзающая плоскость картины. Достижения античной цивилизации, целый город, кажется ничтожно маленьким и хрупким перед лицом бушующей стихии. Ужас раскрывающейся перед зрителем трагедии отделен от него скульптурой Афродиты с легкой улыбкой на лице. Изображение античной богини символизирует надежду на возрождение жизни. Жест коры соответствует жесту существующей коры из Акрополя, датируемой VI веком до н.э., согласно Байгузиной  (интересно, что лицо Европы с картины «Похищение Европы» Валентина Серова, было написано с лица этой же скульптуры), хотя также известно, что Льву Баксту для изображения рук также позировала его жена. Максимилиан Волошин отмечает, что в портрете греческой богини прослеживаются характерные черты самого художника.

Бакст в написании картины «Древний ужас» использовал новейшие изобретения в производстве масляных красок – особые краски, которые не блестели от света, чтобы показать налет времени. Пейзаж, представляющий собой вид с афинского Акрополя, освещен вспышкой молнии, из-под плотных грозовых туч едва ли может пробиться отблеск солнечного света. Справа у подножия гор, с точки зрения некоторых исследователей, расположены Львиные ворота и дворец в Тиринфе, слева – люди бегут в ужасе, окруженные строениями (вероятнее всего это Акрополь с характерным для него парадным входом, окруженным портиками и колоннами, и скульптурами), за Акрополем – поросшие серебристыми оливами долины – все это вскоре исчезнет в недрах океана из-за непомерной людской гордости, разгневавшей богов. Бакст объединяет классический и архаический период, показывая неизбежность и универсальность воли судьбы.

Предчувствие бури, ожидание перемен, осознание переломного момента в истории отражено в данной картине, где молния – уже не символ Зевса-громовержца, но символ «смены миров».

Нельзя не отметить скрупулезность, с которой Бакст отнесся к изображению древних сооружений, фигурок людей, ландшафту и морской глади. Однако именно внимательное прописывание многих деталей в достаточно  большом формате придает картине некоторую сухость.

Это отмечал и сам художник в письмах к жене, говоря о том, что картина ему разонравилась, и некоторые критики. Сергей Мамонтов писал, что Бакст «придумал всего-навсего рельефную географическую карту, видимую с аэроплана». Композиционно картина не лишена черт, присущих театральным декорациям: выраженная плановость, масштабность. Кора расположена чуть левее середины нижнего края картины, что в сочетании с диагональю, идущей из правого верхнего угла молнии, разрезающей картинную плоскость, придает внутреннюю динамику изображению. Оливково-охристые цвета скал, освещенных молнией на переднем плане и глубокие темно-синие, ультрамариновые в океане, тяжелые свинцовые грозовые тучи с небольшим проблеском розоватого неба создают тревожный и таинственный (за счет зеленоватого свечения) колорит. Особенность выбранной художником точки зрения и фигура коры отделяет зрителя от происходящего подобно стеклу, за которым находятся музейные экспонаты, однако ощущение мистического погружения в пучины бушующего океана сохраняется.

Появление картины было хорошо воспринято многими критиками. Сам Бенуа, хоть и отмечал сухость рисунка и некоторое отсутствие жизни, писал: «Картину Бакста я считаю очень серьёзной культурной ценностью; в неё вложено больше, нежели то, что можно вычитать из неё в беглом разборе выставки. Это произведение сложной и значительной душевной работы. Притом картина сделана с таким выдержанным мастерством, каким редко кто владеет в наше время. Её место в музее».

Таким образом, в картине «Terror Antiquus», являющей собой плод колоссальной историко-живописной работы Льва Бакста над проблемой осмысления переломного момента рубежа столетий и ощущения грядущих перемен, художнику удалось передать через древнюю легенду о погибшей цивилизации ужас перед неотвратимостью судьбы, а также надежду на возрождение жизни и перемены к лучшему.