ПРОБЛЕМЫ ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ НАСЛЕДОВАНИЯ ЦИФРОВЫХ ПРАВ

Социальные сети и цифровые активы стали неотъемлемой частью жизни, обеспечивая коммуникацию, бизнес и инвестиции. Однако их наследование сложнее традиционного имущества. С 2018 г. суды признают криптовалюты (например, биткоин) имуществом, включая их в конкурсную массу, что актуализирует вопросы правового регулирования цифровых прав.

Согласно ст. 141.1. цифровыми правами признаются обязательственные и иные права, содержание и условия осуществления которых определяются в соответствии с правилами информационной системы, отвечающей установленным законом признакам[1]. Например, это такие права как: право на конфиденциальность. Защита личных данных, таких как переписки, фото и финансовая информации; право на доступ к информации. Возможность свободно получать информацию из интернета; право на свободу самовыражения, возможность делиться своими мыслями и идеями в интернете, соблюдая правила платформы; право на безопасность, защита от киберугроз, таких как взлом или кража данных.

В свою очередь цифровые финансовые активы — это финансовый инструмент, который удостоверяет цифровые права (например, денежные требования, владение эмиссионными ценными бумагами, участие в капитале непубличного акционерного общества, требования передачи эмиссионных ценных бумаг). Простыми словами, ЦФА — это цифровая оболочка, в которую можно завернуть любой объект права — от акций и облигаций, до недвижимости.

Однако несмотря на то, что цифровые права отнесены к объектам гражданских прав, их наследование затруднено рядом проблем. Так, например, «отсутствие чётких законодательных норм, определяющих правовой статус и классификацию цифровых активов, затрудняет их включение в наследственную массу и приводит к правовой неопределённости»[2, с. 325].

Установление факта обладания цифровым активом после смерти владельца может представлять серьезную сложность. Доступ к цифровым кошелькам, аккаунтам в социальных сетях и прочим онлайн-сервисам часто требует знания логинов и паролей, которые при жизни владельца могли не быть задокументированы или переданы наследникам. После смерти владельца, когда аккаунт становится неактивным, он может стать более уязвимым для киберпреступников. Также, если доступ к цифровому кошельку зависит от единственного устройства или носителя, его утеря может привести к безвозвратной утрате активов.

Так, на сегодняшний день отсутствует законодательное регулирование вопроса наследования криптовалюты. Анализ судебной практики показывает, что криптовалюта признается объектом гражданских прав, т.к. имеет стоимостное выражение, находится в свободном гражданском обороте и может быть принята в качестве средства платежа, а значит, может являться даже предметом хищения и т.д.[3]. Здесь сложно применять «традиционные» правила наследования, поскольку в случае смерти пользователя криптокошелька, который являлся реальным правообладателем криптовалюты, у наследников отсутствует возможность получения достоверной информации о наличии у наследодателя такого цифрового актива. Механизма получения доступа к данным активам не существует — это противоречило бы сущности публичного блокчейна.

Здесь временным решением проблемы может стать обязательное включение цифровых активов в завещание и указание подробной информации об их содержании, включая логины, пароли и инструкции по использованию. Таким образом завещатель обеспечивает возможность наследникам реализовать свои права на цифровое наследство. Также перспективным представляется создание специализированных сервисов и инструментов для управления цифровым наследством. Это могут быть платформы, позволяющие пользователям хранить зашифрованную информацию о своих цифровых активах и назначать доверенных лиц, которые получат доступ к этой информации в случае их смерти или недееспособности[4].

Актуальным остается вопрос правового статуса аккаунта социальных сетей. М.М. Панарина рассматривает аккаунт как базу данных, запись на сервере собственника социальной сети, права и обязанности, возникающие из соглашения с организатором социальной сети[5, с. 28]. М.И. Сулейманова предлагает определять аккаунты в социальных сетях как иное имущество в числе объектов гражданского права.

В реальной жизни учетные записи в социальных сетях зачастую становятся предметом купли-продажи. Однако проблема передачи по наследству подобного имущества остается неурегулированной и обычно разрешается через суд. В настоящее время законодательство не рассматривает аккаунты в соцсетях как объекты интеллектуальной собственности (согласно ст. 1225 ГК РФ), а скорее, трактует их как инструмент для коммуникации. Тем не менее, контент, размещенный на страницах в соцсетях (фотографии, видеоролики и т.п.), при определенных обстоятельствах может быть признан судом объектом интеллектуальной собственности, и, как результат, права на него могут быть включены в наследственную массу.

ГК РФ не регулирует наследование аккаунтов в соцсетях. Впервые вопрос решён в 2005 г. в штате Коннектикут (США), где родственникам разрешили доступ к электронной почте умершего. Компания «Apple» позволяет назначать наследников для аккаунтов. В Нидерландах, Эстонии и Испании цифровые права наследуются, тогда как в Великобритании аккаунты исключаются из наследственной массы[6, С. 319].

В заключение следует отметить, что правовое регулирование наследования цифровых прав остается существенно несовершенным. Быстро развивающиеся технологии и постоянно появляющиеся новые формы цифровых активов опережают темпы правового регулирования, создавая значительные правовые пробелы и неопределенности. Несмотря на это следует упомянуть, что предпринимаются попытки урегулировать наследование цифровых активов, что позволяет сделать вывод о заинтересованности законодателя в улучшении нормативно-правового регулирования указанной сферы.