Проблемы распоряжения исключительными правами на объекты патентных прав и средства индивидуализации

Начало ХХI века характеризуется интенсификацией таких глобализационных процессов, как экономическая интеграция и трансграничная экспансия капитала, результирующие возрастание конкретного преимущества на мировом рынке наиболее аутентичных местных компаний, спрос на товары, услуги и работы которых обуславливается специфическими особенностями их производства, а постоянный рост конкуренции между инновационными субъектами хозяйствования на мировом рынке является следствием ненадлежащего их распоряжения исключительными правами на объекты патентных прав.

Так, в условиях глобализации общества сегодня наблюдается динамичное развитие международной торговли, выступающей в качестве двигателя, как мировой экономики в целом, так и экономики отдельных государств, что требует осуществления модернизации как международного, так и внутринационального законодательства в сфере охраны средств индивидуализации товаров и услуг и предоставления возможности распоряжения исключительными правами на объекты патентных прав и средства индивидуализации.

В настоящее время одной из ключевых проблем, остро стоящих на повестке дня современной цивилистической науки и требующих незамедлительного разрешения, является распоряжение исключительными правами на объекты патентных прав и средства индивидуализации, что тесно связанно с правом интеллектуальной собственности в целом.

Данный вопрос активно изучается многими отечественными учеными-правоведами, среди которых особый интерес вызывают научные труды: Г.Р. Тлявгулова, П.Н. Бирюкова, С.П. Гришаева, В.А. Дозорцева, В.И. Еременко, А.О. Иншаковой, В.А. Лапача, А.П. Сергеева и других исследователей-цивилистов.

В Российской Федерации сегодня предусмотрен договорной способ правового регулирования распоряжения исключительными правами на объекты патентных прав и средства индивидуализации, который осуществляется нормами Гражданского кодекса Российской Федерации (далее по тексту – ГК РФ), и является довольно разнообразным в части установления необходимости проведения обязательной регистрации распоряжения патентными правами. 

Так, согласно положениям п. 3 ст. 1232, п. 2 ст. 1235 ГК РФ, государственная регистрация является обязательной для предоставления права использования объектом патентных прав по лицензионному договору [3], п. 3 ст. 1232, п. 4 ст. 1234 ГК РФ подлежит регистрации отчуждение исключительного права на объекты патентных прав по договору [3], п. 2 ст. 1028 ГК РФ и п. 3 ст. 1232 ГК РФ – предоставление права использования комплекса исключительных прав согласно условий договора коммерческой концессии [2; 3], п. 3 ст. 1232, п. 2 ст. 1369 ГК РФ – залог исключительных прав на объект патентных прав [3].

Кроме того, в качестве договорного способа распоряжения исключительными правами на объекты патентных прав выступает распоряжение исключительными правом по договору доверительного управления, однако законодатель регламентирует возможность передачи исключительных прав на объекты патентных прав по такому договору без проведения государственной регистрации [5, c. 54]. Из этого следует, что российское патентное законодательство характеризуется отсутствием единообразия в сфере правового регулирования распоряжения исключительными правами в части проведения его государственной регистрации.  

На наш взгляд, целесообразным является регламентация в гражданском законодательстве РФ обязательства субъектов хозяйствования проводить обязательную государственную регистрацию передачи исключительных прав в доверительное управление лишь в тех случаях, если результаты интеллектуальной деятельности либо средства индивидуализации должны быть зарегистрированы согласно положениям действующего ГК РФ. Кроме того, предлагается внести изменения в наименование статьи 1028 ГК РФ «Форма и регистрация договора коммерческой концессии», исключив из него слова «…и регистрация», поскольку, начиная с 2014 г. законодателем было регламентировано осуществление обязательной государственной регистрации распоряжения исключительным правом на объекты патентных прав, а не договоров [2].

При этом законодательным недочетом стало невнесение изменений в наименование статьи 1028, что и предлагается исправить.

Рассматривая проблемы распоряжения исключительными правами на объекты патентных прав следует отметить также, что на сегодняшний день пунктом 1 статьи 1027 ГК РФ законодателем было предусмотрено, что наличие предоставления по договору коммерческой концессии права на товарный знак и знак обслуживания, выступающих в качестве элементов состава комплекса исключительных прав, – это обязательный элемент рассматриваемого договора [2].

Однако в современной цивилистической доктрине существует мнение правоведов о том, что сегодня договор коммерческой концессии – это своего рода прототип лицензионного договора, который выступает в качестве самостоятельного вида договора [4, c. 127-128; 5, c. 61]. В связи с этим представляется целесообразным в рамках гражданского законодательства установить возможность предоставления права на использование исключительно коммерческого обозначения в качестве средства индивидуализации, что будет способствовать расширению сферы применения договора коммерческой концессии на той территории, где не была и не может быть проведена государственная регистрация товарного знака.

Следует отметить, что на сегодняшний день пункт 1 ст. 1027 ГК РФ также продуцирует множество вопросов относительно порядка предоставления права использования товарного знака и знака обслуживания согласно договора коммерческой концессии. Так, п. 1 ст. 1027 предусматривается: «По договору коммерческой концессии одна сторона (правообладатель) обязуется предоставить другой стороне (пользователю) за вознаграждение на срок или без указания срока право использовать в предпринимательской деятельности пользователя комплекс принадлежащих правообладателю исключительных прав, включающий право на товарный знак, знак обслуживания, а также права на другие предусмотренные договором объекты исключительных прав, в частности на коммерческое обозначение, секрет производства (ноу-хау)».

Анализируя п. 1 ст. 1027 видно, что исключительное право на товарный знак и знак обслуживания разделяется в статье при помощи запятой, а не разделительного союза «или» («и/или») [2].

Однако одновременное предоставлению правообладателем пользователю исключительных прав на товарный знак и знак обслуживания не требуется, поскольку проведение системного толкования положений Главы 54 ГК РФ дает возможность говорить о необходимости и достаточности для договора коммерческой концессии присутствия в составе комплекса любого из указанных в статье средств индивидуализации товаров/работ/услуг правообладателя.

В связи с чем предлагается внести изменения в вышеприведенную статью и между словами «товарный знак» и «знак обслуживания» убрать запятую и установить разделительный союз «или».

Кроме того, согласно положению п. 2 ст. 1365 ГК РФ запрещено отчуждение исключительного права на промышленный образец в случае, если данное действие может выступить в качестве причины введения потребителя в заблуждение относительно товара либо его изготовителя [3].

В то же время в п. 3 ст. 358.18 ГК РФ предусматривается возможность применения общих положений о залоге в отношении договора залога исключительного права на результаты интеллектуальной деятельности либо на средство их индивидуализации [1]. Из этого следует, что вероятным является возникновение возможности, при которой исключительное право на промышленный образец будет невозможно передать по договору об отчуждении исключительного права в связи с тем, что такое отчуждение может выступить причиной введения потребителя в заблуждение как относительно самого товара, так и его изготовителя (п. 2 ст. 1365, п. 2 ст. 1488 ГК РФ) [3].

Однако в случае, если будет обращено взыскание на предмет залога, вышеуказанное исключительное право можно передать той стороне, которая выступает залогодержателем по договору залога.

Поэтому, с целью устранения указанной ситуации целесообразным является внесение изменений в статью 358.18 ГК РФ, которыми бы предусматривалась возможность допущения залога исключительного права на товарный знак или знак обслуживания исключительно в случае соблюдения предписаний, регламентированных п. 2 ст. 1365, п. 2 ст. 1488 ГК РФ.

В цивилистической науке наряду с товарным знаком одним из важнейших средств индивидуализации некоторых товаров является наименование места происхождения товара (НМПТ), регламентированного ст.ст. 1516-1537 ГК РФ. Сегодня гражданским законодательством Российской Федерации закреплена потенциальная возможность осуществления государственной регистрации НМПТ на имя физического лица, который не является индивидуальным предпринимателем, однако отечественная правоприменительная практика к настоящему моменту не содержит прецедентов регистрации НМПТ на имя гражданина.

В качестве субъектов права на использование НМПТ иностранного происхождения выступают лица, право которых на использование указанного наименования находится под охраной страны его происхождения. Так, в соответствии с положениями абз. 6 п. 5 ст. 1522 ГК РФ в процессе подачи заявки на проведение государственной регистрации в Роспатент необходимым является предоставление соответствующего охранного документ, которым подтверждается право заявителя на заявленное НМПТ в стране происхождения товара.

При этом согласно предписаниям п. 2 с. 1518 ГК РФ лицо, которое зарегистрировало НМПТ в Российской Федерации, вправе использовать данное наименование места происхождения товара, которое удостоверено соответствующим свидетельством в случае, если производимый данным лицом товар соответствует требованиям, предусмотренным п. 1 ст. 1516 ГК РФ. Следует отметить, что положениями п. 1 ст. 1516 ГК РФ предусматривается ряд требований непосредственно к субъекту права, в частности право использования НМПТ может быть признано за производителем такого товара.

Следовательно, из взаимного толкования ст.ст. 1516 и 1518 ГК РФ следует, что в качестве субъекта права на НМПТ может выступать исключительно производитель товара.

Указанное обстоятельство, как свидетельствует отечественная практика Роспатента, - препятствие для проведения государственной регистрации зарубежных НМПТ, субъектами прав на которые на территории своей страны выступают ассоциации, консорциумы, которые не являются компаниями-производителями товара, обладающего особыми свойствами, однако которые действуют в интересах производителя и потребителя.

Следует также подчеркнуть, что использование НМПТ на товаре лицом, которое не является производителем такого товара, может способствовать введению потребителя в заблуждение относительно компании-производителя товара.

Однако опыт практики зарубежных стран в части использования НМПТ компаниями-непроизводителями товара в рекламных целях показывает, что в процессе маркетинговой кампании по продвижению товара фактического производителя с указанием наименования предприятия-изготовителя не может ввести в заблуждение потребителей, поэтому такое использование должно быть легализировано.

Более того, на наш взгляд, необходимо предусмотреть возможность подачи заявки на регистрацию НМПТ не только производителями – иностранными компаниями, а также и лицами, которые действуют в интересах компании-производителя, однако не являются производителями такого товара.

Подводя итог вышесказанному, следует отметить, что внесение всех предложенных нами изменений в действующее гражданское законодательство Российской Федерации будет способствовать разрешению существующих проблем в сфере распоряжения исключительными правами на объекты патентных прав и средства индивидуализации.