Новеллы гражданского законодательства относительно договора займа

В последнее время гражданское законодательство претерпевает существенные изменения, которые затрагивают положения о разнообразных договорах. Не стали исключением и положения о договоре займа. С 1 июня 2018 года в силу вступили изменения, которые являются предметом изучения данной статьи.

В данной статье мы постараемся с помощью метода сравнительного анализа проследить, какие именно условия договора займа подверглись изменениям и, что самое главное, выявим последствия рассматриваемых новелл. Таким образом, целью данной работы является разработка прогноза внедрения изменений гражданского законодательства в сфере договора займа.

В свете экономической ситуации в современной России договор займа набирает популярность. Связано это с тем, что большое количество граждан, которые в настоящий момент не имеют необходимых средств для удовлетворения своих потребностей, прибегают к помощи договора займа. Именно этим и объясняется актуальность выбранной темы; изменения в данном договоре напрямую будут влиять на интересы его участников, которых насчитывается достаточное количество.

Первым существенным нововведением договора займа является изменение, связанное с моментом заключения договора займа. Традиционно моментом заключения договора займа является момент передачи суммы займа, или иного предмета займа, заёмщику, или иному лицу, указанному в договоре. В этой связи договор займа традиционно обозначался как реальный договор.

С 1 июня 2018 года ситуация несколько изменилась. Теперь договор займа может быть как реальным, так и консенсуальным. Для физических лиц момент заключения договора остался прежним, то есть договор будет по-прежнему носить реальный характер, для юридических лиц моментом заключения договора будет являться момент достижения соглашения по вопросам договора, без фактической передачи заемщику предмета договора.

Вопрос о том, какое влияние данное нововведение окажет на практику, вызывает дискуссии. У некоторых исследователей внесённые изменения вызывают негативную реакцию. Например, интересно мнение Н. Г. Соломиной, которая утверждает, что изменение момента заключения договора займа повлечет непоправимые последствия для правовой системы [4; с.60-64]. По её мнению, изначально договор займа заключается между людьми, которые находятся в имущественно неравном положении и этот факт служит оправданием преференций заимодавца, отражённым в редакции ГК РФ до 01.06.2018. В качестве такой преференции следует рассматривать отсутствие у заимодавца обязанности по передаче суммы займа.  Также Н. Г. Соломина указывает, что подобное изменение послужит сближению договора займа с кредитным договором, который в свою очередь, как раз является консенсуальным договором.

С тем, что изменение момента заключения договора займа для юридических лиц, сблизит данный договор с кредитным договором поспорить трудно. Но так ли это плохо, как утверждает автор? Во всяком случае, мы придерживаемся прямо противоположного мнения.

Во-первых, действительно, следует согласиться с тем, что внесённое изменение сблизит договор займа с кредитным договором. Однако, законодатель разработал положение, которое не даст кредитному договору полностью поглотить договор займа. В частности, он предусмотрел, что договор займа, заключённый между физическими лицами, остаётся реальным. Так чем же вызвана необходимость изменить момент заключения договора для юридических лиц?

На наш взгляд, появление обязанности по передаче займа для юридических лиц, является явлением скорее положительным и закономерным. Юридические лица по своей природе производят аккумулирование денежных средств на своих счетах, в связи с чем, имеют возможность дать заемщику гарантию предоставления этих средств.  Отсюда и вытекает их обязанность предоставить займ и обоснованность перевода договора займа между юридическими лицами из категории реального в категорию консенсуального. Более того, в отличие от граждан, юридические лица ведут соответствующую бухгалтерскую документацию, в которой находят своё отражение расходы и доходы данного юридического лица. А это значит, что в отличие от физического лица, в случае с юридическим лицом, решение о заключении договора займа вряд ли будет принято под воздействием эмоций и без проведения соответствующих расчётов.

Заключение договора займа для таких лиц родственно кредитному договору в принципе, поэтому шаг на пути усиления ответственности займодавца и появление у него обязанности по передаче сумы займа после достижения соответствующего соглашения можно считать положительным.

Вопреки мнению Н. Г. Соломиной, мы считаем, что страхи по поводу поглощения договора займа кредитным договором необоснованны не только потому, что законодатель оставил договор реальным для физических лиц, но и в силу различного субъектного состава рассмотренных договоров. Субъектами договора займа являются любые субъекты гражданского законодательства, в то время как в качестве кредитора по кредитному договору могут выступать только банк и иная кредитная организация. Это объясняется тем, что в отличие от займодавцев по договору займа, банки и иные кредитные организации для осуществления своей деятельности по предоставлению кредитов вправе использовать привлеченные денежные средства юридических и физических  лиц [2; с. 5].

Это положение остаётся неизменным. Помимо этого, законодатель предусмотрел исключительный случай отсутствия у заимодавца обязанности по передаче суммы займа. Это ситуация, в которой у заимодавца есть все основания полагать, что заемщик не станет выплачивать займ. Аналогичная возможность есть и у кредитора в кредитном договоре.

Таким образом, считаем, что, внедрение рассмотренного нововведения положительным образом скажется на практике потому, что вынудит юридических лиц более тщательным образом анализировать решения, принимаемые в сфере финансовых сделок. А это, в свою очередь, даст дополнительные гарантии заёмщикам, которые в случае достижения соглашения с заимодавцем уже рассчитывают на его средства и планируют свои дальнейшие действия. Среди действующих юристов практиков также отмечается положительная сторона нововведения. Например, юрист партнёр юридической практики Althaus Group, Илья Смирнов, отмечает, что рассмотренное нововведение даст заёмщику новые возможности по защите своих прав.

Следующим изменением, которое привнесёт принципиально иное понимание договора займа с точки зрения устоявшихся положений отечественной модели гражданского законодательства, является расширение предмета договора займа. С 1 июля 2018 года, помимо уже имеющихся в его составе денег, иных родовых вещей в этом качестве появляются ценные бумаги.

Данное изменение продиктовано, видимо, ориентацией на западный опыт, при этом игнорирует российскую правовую традицию. Оно является крайне важным, поскольку до недавнего времени практика давала неоднозначную оценку ценным бумагам как предмету займа и имели место споры о том, что, к примеру, такие ценные бумаги как акции не являются родовой вещью, а значит и предметом договора займа. Понятие «займа ценных бумаг» на текущий момент фигурирует в ст. 3 ФЗ РФ «О рынке ценных бумаг» [7], однако используется оно в контексте брокерской деятельности и его смысл может быть отличным от того, который подразумевается в ГК РФ. Однако, судебная практика ссылается именно на положения вышеуказанного ФЗ, давая при этом противоположную оценку тождественным отношениям. [5]

Еще один аспект этой проблемы — это форма выпуска ценной бумаги. Относительно документарной формы вопросов на практике не возникает вследствие того, что такие бумаги обладают качеством индивидуальной определенности, а что касается бездокументарной, то займ в их отношении будет являться незаконным, т.к. такие они не будут являться вещами. Всё это усложняет заключение договора займа, предметом которого являются ценные бумаги и кроме упоминания в п. 1 ст. 807 ГК РФ [3] законодатель никак не позаботился о внедрении механизма осуществления указанной сделки в рамках главы 42, в связи с этим, расширение предмета можно считать до конца так и не урегулированным.

Неоднозначно оценивается нововведение в ч.5 ст. 809 ГК РФ [3], в которой предусмотрено понятие «ростовщические проценты» в контексте снижения судом процентов по договору займа. При анализе указанной нормы выявлено несколько, на наш взгляд, принципиальных положений. Во-первых, субъектный состав, который включает в себя следующие элементы: заёмщика-физического лица (гражданина или индивидуального предпринимателя) и займодавца, на стороне которого всё тоже физическое лицо, а также юридическое лицо, не осуществляющее деятельность по предоставлению потребительских займов. Теперь получается, что упомянутые юридические лица, занимающиеся предоставлением непотребительских займов, в текущих реалиях вовлечены в сферу непрофессиональных долговых отношений, поскольку их деятельность руководствуется параграфом 1 гл. 42 ГК РФ, что нельзя признать допустимым.

Во-вторых, установив возможность уменьшения судом процентов в два и более раза превышающие обычно взымаемые в таких случаях за пользование займом, законодатель пренебрег общей нормой о злоупотреблении своими правами (ст. 10 ГК РФ), сделав решением вопроса о защите должника от действий кредитора правом, а не обязанностью суда.

При всех недостатках, данный механизм может и не станет панацеей от непомерных процентов, но, согласно суждению, высказанному П.В. Крашенинниковым, сделает аппетиты кредиторов-ростовщиков умеренными [6; с.7].

Следующим и, на наш взгляд, ожидаемым изменением стало изменение размеров беспроцентного займа. В действующей редакции договор займа считается беспроцентным, если заключен между гражданами на сумму, не превышающую 50 МРОТ и не связан с предпринимательской деятельностью хотя бы одной из сторон. В принятой редакции отказались от определения суммы беспроцентного договора через МРОТ и зафиксировали её в размере, не превышающим 100000 руб, также заменили понятия «ставки рефинансирования» на «учётную ставку», описали возможный механизм определения процентов в договоре. Данные нововведения являются скорее техническими [1].

Наибольший интерес представляет следующая новелла. В новой редакции кодекса стерты различия между обычными гражданами и индивидуальными предпринимателями. Это представляется положительным моментом в связи с тем, что в настоящее время, если одна из сторон спора является индивидуальным предпринимателем, это значительно усложняет процесс доказывания позиции в суде. Потому, что в случае с индивидуальными предпринимателями встаёт вопрос о цели приобретенного займа, приходится выяснять, какую часть займа потратили на ведение предпринимательской деятельности, а что использовали для личного потребления. Новая же редакция избавит суд от выяснения цели займа, сосредоточив внимание на сумме займа, что должно положительным образом сказаться на деятельности судов, в том числе и на сроках рассмотрения дел в судебных заседаниях.

Итак, можно сделать вывод о том, что в большей своей части изменения договора займа от 01.06.2018 являются закономерным развитием гражданского законодательства, однако, есть и чисто технические изменения. Оправдаются ли наши предположения покажет только практика и время.