Аксиология метамодерна на примере кино

Термин «метамодерн» предложен в 2010 году Тимотеусом Вермюленом и Робином ван ден Аккером, основые идеи которого были изложены в работе «Заметки о метамодернизме». Т.Вермюлен и Р.Аккер говорят о метамодерне как о дискурсе – осцилляции, т.е., «раскачиванию между энтузиазмом модернизма и постмодернистской насмешкой — метамодернизмом» («мета» берет свое происхождение из платоновского термина metaxis (metaxy (греч. μεταξύ), описывающего колебание и одновременность между двумя абсолютно противоположными понятиями). Тенденции современной культуры, такие как: возвращение к искренности переживания, где ирония – возможность посмотреть на ситуацию менее категорично, а не смеяться «над событием или персоналиями»; возрастание личной ответственности за совершенные выборы; стремление к истине, к поиску смыслов, – все это не может быть раскрыто в рамках отдельно модерна или постмодерна, что и привело к возникновению нового дискурса. Примеры «новой искренности» можно обнаружить в литературе (например, «Бегущая с волками» К.П.Эстес [5], где раскрывается ценность женской роли, умения быть наедине с собой, наслаждаться простыми вещами); кино (например, популярный сериал «Ходячие мертвецы», где главный герой – обычный полицейский, но его умение следовать человеческим законам, делает его неизменным лидером на протяжении всех сезонов сериала); в пространстве социальных сетей (например, «Марафон благодарности» И.Будникова [8], где постулируются такие ценности как умение радоваться жизни, умение быть благодарным и не проживать жизнь в негативных состояниях). Подобные примеры приводят и другие авторы: Кай Ханно Швидс и Грай Рустад в статье «Шутка, которая не была смешная больше: отражения метамодернистских ситкомов» [7] говорят о «смущающем юморе», который побуждает смеяться «с героями». Такой тип шуток настраивает субъекта на рефлексию с целью поиска смыслов, а не с целью иронии, в рамках которой ничего нельзя изменить. Ли Константиноу в статье «4 лица постиронии» [2] пишет о том, что метамодерн использует постмодернистскую форму, но отвергает постмодернистский контент. Отсюда и встает вопрос о новой культурной парадигме, которая, несмотря на сочетание тенденций модерна и постмодерна, стремится обрести свой ценностный код. Об этом также пишет О.Милашенков [3], называя данный процесс транссентиментализмом – возвращение к базовым ценностям. Попытки описать метамодерн ведутся по всему миру: А.Думитреску [6] говорит о метамодерне в Новой Зеландии, Н.Рад [9] выпустил «Почти универсальные принципы» (NUPP) для управления проектами, которые также отражают аксиологию метамодерна: предпочитай результат и истину, а не привязанности, береги и оптимизируй энергию, будь проактивным, прочность цепи измеряется по самому слабому звену, не делай ничего без цели, используй воспроизводимые элементы. Далее мы рассмотрим, как дискурс метамодерна прослеживается на примере современной эсхатологии.

Современная эсхатология, как неотъемлемая часть любой культурной парадигмы, также трансформируется. На наш взгляд, ей присущи следующие характеристики: 1) темпоральность, то есть ощущение времени и пространства перед лицом эсхатологических угроз, можно описать как «здесь и сейчас», она не циклична как в архаике, не линейна как в христианстве. Например, главная цель цикличных эсхатологических представлений архаики – была обновление, новое воспроизведение цикла (например, шумерский новогодний ритуал), но современное кино все чаще манифестирует такие ситуации, в котором у цикла нет четкого начала и завершения, обновление происходит в моменте «здесь и сейчас», так как на первый план выходит рефлексия героя по поводу происходящего. Что касается линейной темпоральности, то ее также нельзя назвать доминирующей, ведь конец света разворачивается в режиме реального времени, соответственно, его ожидание неактуально; 2) современный эсхатологический миф по сюжетному наполнению – постмодернистский, это отражено в обилии тем и отсутствии превалирующих тем: природные катаклизмы, зомби-апокалипсис; злые духи; эпидемии и т.д.; 3) по форме манифестации, современные эсхатологические мифы разворачиваются по следующей схеме: архетип – архе – мифологема, где архетип - прообраз, имеет внекультурный статус, дешифруется на бессознательном уровне; архе - онтологическая структура, последовательность событий, сюжетов, дешифруемая представителями нескольких культур; мифологема - гносеологический образ, сформировавшийся из архетипа и архе. Именно форма манифестации эсхатологического мифа, а не фактическое содержание, задает устойчивость. Давайте рассмотрим это на примере популярного фильма «Война миров Z», где в центре сюжета зомби-эпидемия, быстро распространяемая по всему миру. Главный герой фильма отражает собой архетип Героя, далее сюжет фильма переносит его в Иерусалим, что отсылает зрителя к библейским картинам, подчеркивает значимость происходящего, здесь раскрывается архе, мифологема – соединение архетипа Героя с библейскими картинами в качестве архе, что дает образ Спасителя. Такой эклектизм, безусловно, говорит о влиянии постмодерна, но, поскольку форма устойчива, именно она, а не фактическое содержание несет в себе главную функцию эсхатологического мифа. Она задает такое пространство и время, где герои начинают рефлексировать, то есть темпоральность «здесь и сейчас» не задает готовые смыслы, а предлагает их найти, а значит, фактический сюжет отходит на второй план. Здесь, мы переходим к основным функциям современного эсхатологического мифа, на чем также стоит остановиться более подробно и рассмотреть их в рамках метамодерна. Основные функции следующие: развлекательная, связанная с тиражированием мифа в пространстве массовых коммуникаций; компенсаторная − связанная с необходимостью адаптации сознания к плюральности ценностей, норм, установок; идентификационная (функцию поиска смысла) – миф выступает инструментом для нахождения экзистенциального пути, который не задает смыслы, а помогает их найти. Здесь также прослеживается упомянутая выше осцилляция, так как с одной стороны – вольное отношение к сюжетам, перемешение библейского и обыденного, сакрального и профанного, а с другой – возвращение к базовым ценностям, где на первый план выходит личная ответственность участников на Пути, а значит, метамодерн пытается объединить Хаос постмодерна и энтузиазм модерна, поставив искренность во главе смыслообразующего ядра. Данные процессы хорошо прослеживаются на примере популярного сериала «Игра престолов». Сюжет «Игры престолов» − эсхатологичный, ведь на протяжении всего действия фильма, герои ожидают «белых ходяков». Неслучайно, они идут очень долго, практически до финальных серий, так как именно смертельная угроза, нависшая над ними, фокусирует их внимание на пространстве «здесь и сейчас», момент их фактического прихода уходит на второй план. Такая конфигурация пространства и времени, все чаще ставит ценностные вопросы перед героями, где каждый из них совершает выборы в ту или иную сторону. Осцилляция происходит как процесс колебаний между различными ценностями и путями, где решающим становится искренность и степень личной ответственности. Если более детально посмотреть на сюжет сериала, то можно заметить, что в его рамках нет какой-либо религии, системы этических принципов, которые бы ограничивали действия героев, что еще раз говорит о дискурсе метамодерна внутри сериала. В условиях, где нет базового мифа в качестве смыслообразующего ядра, а есть лишь форма, задающая возможности, ни ирония и плюральность постмодерна, ни наивный энтузиазм модерна, не могут занимать главенствующую роль, об этом также говорит финал «Игры престолов», где Джон Сноу убивает Дейнерис. Сначала вызывает удивление тот факт, что Сноу, будучи законным наследником трона, не взошел на него, убив Дейнерис, но если обратиться к вышесказанному, тогда все становится логичным и понятным. Сноу принял решение, что Дейнерис – его королева и остался ему верен, лишив ее жизни как следствие ее поступков. Момент принятия данного решения, очень показателен: Сноу колебался, его одолевал страх и неуверенность, но следование своему внутреннему этическому кодексу, победило. То есть, в колебаниях между страхом и возможным энтузиазмом по поводу трона, победило третье: система  ценностей, приобретающая эмерджентные свойства [2]. Отсюда становится понятным и то, что Сноу принял наказание и ушел жить в леса.

Делая выводы, мы сделаем попытку выявить основные ценности метамодерна:

1. Ответственность как выражение способности и возможности личности выступать в качестве субъекта своих действий;
2. Искренность как отсутствие противоречий между реальными чувствами и намерениями в отношении себя или другого человека и тем, как эти чувства и намерения преподносятся ему или себе на словах и в действиях;
3. Развитие как базовая составляющая картины мира субъекта;