Черты романтизма в прозе Н.Гумилева

Traits of romanticism in the prose of N.Gumilev

Svetlana Igonina

senior Lecturer at the Department of Philology in the Technical Institute (Branch) of North-Eastern Federal University named after M. K. Ammosov, TI NEFU, Russia, Neryungri

Аннотация. В творчестве Николая Гумилева присутствуют черты не только акмеизма, но и других литературных направлений. В данной статье рассмотрены наиболее яркие черты романтизма в его прозе.

Abstract. In the literary heritage of Nikolai Gumilev there are elements not only of Acmeism, but other literary directions. This article discusses the most striking features of romanticism in his prose.

Ключевые слова: Серебряный век; Н.Гумилев; проза; черты романтизма.

Keyworlds: Silver age; N.Gumilev; prose; features of the romanticism.

Для романтизма как направления был характерен «пессимистический взгляд на перспективы общественного развития; умонастроения «мировой скорби» сочетались в романтизме со стремлением к гармонии миропорядка, духовной целостности личности, с тяготением к «бесконечному», с поисками новых, абсолютных и безусловных идеалов. Острый разлад между идеалами и гнетущей реальностью вызывал в сознании многих романтиков болезненно-фаталистическое или проникнутое негодованием чувство двоемирия, горькую насмешку над несоответствием мечты и действительности» [2].

Поиск именно таких идеалов, невозможных в настоящей реальности, приводит романтиков к пересозданию реальности за счет использования сюжетов и принципов фольклора, мифологии, символики и т. п.

Необходимо также отметить, что романом «в XVI—XVIII в. называли жанр, сохранивший многие черты средневековой рыцарской поэтики и весьма мало считавшийся с правилами классицизма. Характерной чертой жанра была фантастика, расплывчатость образов, пренебрежение правдоподобием, идеализация героев и героинь в духе позднего условного рыцарства, действие в неопределенном прошлом или в неопределенно-отдаленных странах, пристрастие к таинственному и магическому» [3].

Предметом нашего исследования являются черты романтизма в прозе Н. Гумилева. Романтические традиции чаще рассматриваются в контексте его поэтического творчества, но в той или степени и в том или ином виде они присутствуют и в прозе. «Общее стремление романтиков (Баратынского, Тютчева) находит развитие в творчестве Гумилева. Склонность к постижению вечных, неколебимых явлений и процессов, стремление заглянуть за завесу неведомого, постичь сложнейшие антиномии человеческого внутреннего бытия сближает авторов поэтических текстов. Идеал сильной личности, величие человеческой души, устремленной к подвигу, исключительная роль носителя творческого дара самобытно воплощены» [1, с. 422] во всем его творчестве.

Практически все новеллы Гумилева объединены так называемым экзотическим компонентом: действие происходит в чужедальних странах (чаще всего это неизведанные земли Африки), или в иное, в том числе мифологическое, время (сотворение мира, библейское время, Крестовые походы и т.д.).

В новелле «Принцесса Зара» младший сын вождя из племени Зогар приходит за Светлой Девой Лесов, хранительницей их племени, которая воплотилась в принцессе Заре. Но она, дочь великого бея, привыкшая к роскошной жизни невольницы и «купленной рабыни», неспособна понять, о чем он говорит, и вместо того, чтобы пойти с ним и стать богиней для целого племени, она предлагает ему свое тело. Не в силах выдержать осквернение веры, принять противоречие между идеалом, которому молились его соплеменники и предки в течение долгого времени, и его воплощением, сын вождя закалывает себя. Сама же Зара так и не понимает, что произошло : она не тоскует по чему-то великому и недоступному, не имеет идеалов и не способна принять чужие.

Здесь можно говорить не только о противопоставлении идеального образа светлой Девы Лесов и ее реального воплощения в Заре, что является основой для внутреннего конфликта сына вождя Зогара, но и внешнем конфликте между двумя цивилизациями: природной, представленной племенем с озера Чад с его верой в богиню лесов, и не-природной, в которой значение имеют только деньги и страсти тех, у кого эти деньги имеются. И если это противоречие является неразрешимым и фатальным для сына вождя, то в жизни Зары даже смерть гостя не оставляет заметного следа – только легкое недоумение и сожаление, что ее замысел лишний раз покрасоваться не удался.

В новелле «Золотой рыцарь» рыцари-крестоносцы, заблудившиеся в долине Ливана, изнемогающие от жажды и умирающие от жары, перед смертью поют приветственный гимн Иисусу Христу. Но их молитва прерывается прекрасным всадником, который предлагает им поединок. Увидев его лик, они принимают вызов и терпят поражение, после чего он, так не названный истинным именем, но узнанный ими и признанный как Небесный Сеньор, уводит их за собой по широкой мраморной лестнице прямо в небеса. Именно вера в Христа, слепая и не рассуждающая, дарует рыцарям предсмертное видение и, в отличие от предыдущей новеллы, облегчает героям переход в иной мир, а не заставляет убивать себя из-за неразрешимых внутренних противоречий.

При этом временная характеристика (момент смерти) приобретает и пространственно-временное значение (поединок и последующий пир до самого вечера, полночное ущелье и дорога в небеса), полностью относя хронотоп к иному миру, что характерно для мифологического хаоса с его неразделенностью времени и пространства. Помимо романтического образа персонифицированной смерти (например, мертвый жених в творчестве Бюргера, Ирвинга и др.) здесь можно говорить и о мифологической традиции проводника душ в иной мир (Харон, Танос, валькирии и пр.).

В новелле «Дочери Каина» Н. Гумилев опять обращается к теме Крестовых походов Ричарда Львиное сердце, но на этот раз трансформирует не только романтические принципы, но и религиозный текст. Герой новеллы, сэр Джемс Стоунгемптон, во время разведки пути для королевского войска, попадает в пещеру со спящим Каином и его семью дочерями, которые сторожат его сон в ожидании дня Страшного суда. Девы показывают рыцарю прошлое: самого Каина и его греховные мысли по отношению к младшей дочери Лии, проклятье Бога, приход Зороастра, Орфея и многих других, кто зовет их вернуться в мир. Получив отказ в праве остаться с Лией или забрать ее с собой, рыцарь Джемс проклинает всю свою жизнь. Он, раз прикоснувшись к воплощенному идеалу небесной любви и потеряв его, уже не может найти радости на земле. Схожие мотивы наблюдаются в мифах и легендах о людях, которые побывали в ином мире и после не могли в полной мере наслаждаться жизнью (например, Томас Лермонт).

Интересно, что совмещение двух миров в этой новелле возможно только в определенном пространстве – пещере проклятого Каина, в которой времени как такого не существует, а потому возможно наложение разных временных промежутков или их «ускоренный» показ.

Таким образом, в новеллах Н.Гумилева прослеживаются черты романтизма, несколько трансформированные автором в соответствии с идейным замыслом произведений и реалиями времени и в итоге ставшим его художественным методом. В основе новелл лежит столкновение двух миров – реального земного и ирреального (вымышленного, религиозного, мира мертвых или мира вечно живых), их столкновение не разрешается однозначно: в итоге герой погибает, причем смерть может осознаваться им как новый этап жизни, или теряет интерес к жизни и медленное угасает. Традиционный для романтизма внешний социальный конфликт (противостояние героя обществу и отказ от его правил и законов) у писателя практически полностью заменяется на внутренний, при этом данное противоречие проявляется в монологах или поступках героя, но не дается через его размышления, сны, мечтания, описание его внутреннего мира и т.д. Н. Гумилев, как и многие романтики, использует обширный фольклорный, мифологический и литературный материал, насыщая свои тексты аллюзиями и реминисценциями и наполняя их новыми, авторскими, символическими значениями.