ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ КОНСТРУКЦИЙ «ХОРОШО» И «ПЛОХО» В КОНТЕКСТЕ ПОДХОДА В.В. МАЯКОВСКОГО

PSYCHOLOGICAL ANALYSIS OF THE CONSTRUCTIONS "GOOD" AND "BAD" IN THE CONTEXT OF V.V. MAYAKOVSKY'S APPROACH

Marina Teliukina

Doctor of Law, professor, Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration, Russia, Moscow

Аннотация. «Что такое хорошо и что такое плохо» создано в 1925 году, и уже несколько поколений детей, можно сказать, впитали базисные конструкции, в этом стихотворении выраженные. Несколько поколений взрослых убеждено, что именно так и надо воспитывать детей – чтобы они знали, что такое «плохо». Между тем применение приёмов, заложенных в стихотворении, ведёт к травмированию психики ребёнка, ибо таким образом опосредуется передача ребёнку родительской травматики, в том числе за счёт формирования интроектов.

Abstract. "What is good and what is bad" was created in 1925, and several generations of children have already absorbed the basic constructions expressed in this poem. Several generations of adults are convinced that this is exactly how children should be raised – so that they know what is wrong. Meanwhile, the use of techniques embedded in the poem leads to trauma of the child's psyche, because in this way the transmission of parental trauma to the child is mediated, including through the formation of introjects.

Ключевые слова: психика ребёнка, сознание, подсознание, интроект, безусловная любовь, чувство вины, передача травматики.

Keywords: child's psyche, consciousness, subconscious, introject, unconditional love, guilt, transmission of trauma.

Остановимся на некоторых аспектах шедевра Маяковского, наиболее негативно влияющих на детское сознание и подсознание.

В базисе проведённого мною анализа – следующие конструкции:

- никто не знает, что будет;

- родители, сообщая детям, что от чего-то БУДЕТ плохо, исходят исключительно из собственного опыта – это им когда-то от этого было плохо;

- навязывая детям собственные страхи, родители хотят как лучше – не осознавая, что своими действиями травмируют психику ребёнка (не отсюда ли – «благими намерениями вымощена дорога в ад»?.. – и более адаптивно – «хотели как лучше, получилось как всегда»?);

- ребёнок воспринимает родительское мнение как истину, в силу особенностей формирования структур головного мозга.

Когда  В.В. Маяковский писал «Что такое хорошо и что такое плохо» [1], времена были другие, и воспитывали детей по-другому.. Посмотрим на шедевр Маяковского иными глазами – глазами современного психолога..

«Крошка сын к отцу пришёл, и спросила кроха:

Что такое хорошо и что такое плохо?» – начинается прекрасно: если маленького ребёнка что-то интересует, он задаёт вопрос..наверное, всё-таки маме.. – а вот если её нет или он сомневается, что получит ответ – то папе. Можем ли мы предположить, что у крохи, описанном Маяковским, не было мамы?.. В любом случае, это момент не принципиальный. Папа готов удовлетворить интерес ребёнка, сообщая ему:  

«У меня секретов нет, слушайте, детишки,

папы этого ответ помещаю в книжке» – совсем чуть-чуть смущает обращение папы не к сыну, задавшему вопрос, а к каким-то абстрактным детишкам.. Но это тоже не очень принципиально.

Ответ папы начинается издалека – с погоды:

«Если ветер крыши рвёт, если град загрохал,

каждый знает — это вот для прогулок плохо» – обратим внимание, что папа не ругает погоду, не называет её плохой, но категорично утверждает, что гулять под градом – плохо, что, скорее всего, в сознании ребёнка сфокусируется вывод о том, что такая погода – плохо!. Предположу, что таким образом формируется интроект, свойственный многим взрослым людям..

Задам вопрос: «Может, мы бы назвали менее нервозным того папу, который сказал бы: «в любой погоде свои радости! – а давайте, дети, натянем дождевики и побежим гулять по лужам?»…

Далее – позитивный рефрен-антитеза:

«Дождь покапал и прошёл. Солнце в целом свете.

Это — очень хорошо и большим, и детям» – тут всё понятно – солнышко – это хорошо, а если его нет – стало быть, плохо – тоже, в общем-то, интроект..

Такая дихотомия получается: если не хорошо, то – плохо… И если эту мысль несколько трансформировать, придём к выводу: «Если не так, как мы хотим, то есть мы считаем хорошим – то плохо»… Либо то, либо то. Думаю, что маленькому Володе Маяковскому в раннем детстве не рассказывали, что в каждом событии – свои плюсы (только надо их увидеть – и жизнь расцветёт неожиданными яркими красками), что и ветер, и дождь, и град – могут быть по-своему прекрасны…

Далее мы видим усиление негативного воздействия на детскую психику:

«Если сын чернее ночи, грязь лежит на рожице, —

ясно, это плохо очень для ребячьей кожицы» – откуда может появиться грязь на рожице? Почему ребёнок стал чернее ночи?

Предположим – малыш весело провёл время, играл, бегал, падал, возможно, играл в снежки комьями грязи. Когда пришёл домой – оживлённый и замурзанный – его ждёт не улыбающаяся мама со словами: «Ах ты моё солнышко грязненькое, давай сейчас станем чистенькими – помоемся/умоемся», а – холодная отповедь: «Это плохо, что ты испачкался, грязь – это зараза, ты можешь заболеть и это будет ужасно!» – не видим ли мы здесь параноидальные элементы папиного мироощущения? (тут можно вспомнить общеизвестный факт из биографии поэта: современники вспоминали, что Маяковский был весьма брезглив: на иногородние концерты возил с собой свой тазик для бритья, дверные ручки открывал салфетками –  объяснялось это тем, что его отец умер от заражения крови, поранившись грязной иголкой при шитье, и для юного Володи это послужило страшным ударом и, очевидно, способствовало развитию фобии). Ребёнку внушается, что он поступил плохо, то есть – он виноват. Хотел ли родитель формировать в ребёнке чувство вины? 

Мы видим перекладывание родителями на ребёнка своих родительских обязанностей. В здоровой функциональной семье нет ни необходимости, ни смысла стыдить/ругать ребёнка за «грязь на рожице», говорить, что это – плохо…

Следующий, на первый взгляд, позитивный виток-антитеза:

«Если мальчик любит мыло и зубной порошок,

этот мальчик очень милый, поступает хорошо» – но если вглядеться в эту мысль внимательнее, что получится?.. – чтобы тебя назвали милым и хорошо поступающим, мыло и зубной порошок надо ЛЮБИТЬ. Многие ли из нас их именно ЛЮБЯТ?.. – мы, взрослые, понимаем абстрактность этой формулировки и едва ли перестанем считать себя милыми только в силу того, что иной раз руки мыть/зубы чистить не очень-то и хочется, что мыло/зубной порошок не считаем объектом любви, ибо для нас это – утилитарные средства для цели соблюдения гигиены.

Любому психологу известно, что маленькие дети мыслят конкретными фактами/образами; абстрактного мышления у них нет (зоны головного мозга, за него отвечающие, формируются позже – по разным данным, начинают формироваться в 8–11 лет и сформировываются к 13–15).

Конкретное мышление ребёнка может работать только следующим образом: «Милым является мальчик, который мыло и зубной порошок любят, я его не люблю – мыло глаза щиплет, порошок рассыпается вечно – значит, я для родителей не милый, я поступаю не хорошо. А чтобы заслужить их любовь, надо сделать вид, что я люблю эти дурацкие мыло и порошок».

Далее начинаются более серьёзные вещи:

«Если бьёт дрянной драчун слабого мальчишку,

я такого не хочу даже вставить в книжку» – чему учит детей Владимир Маяковский здесь?.. – прежде всего – осуждать, не разобравшись: выходит, что тот, кто бьёт – априори дрянной драчун, а тот, кого бьют – слабый мальчишка. А самое негативное в процитированном фрагменте – конструкция отторжения родителем ребёнка как реакция на нежелательное поведение… Модель очень тяжёлая для психики ребёнка: «Если ты дерёшься, ты мне не нужен, я даже в книжку тебя вставлять не буду!» – эта модель продолжает концепт заслуживания любви.. Для психики ребёнка это страшно: «Я тебя буду любить, если будешь хорошо себя вести, а если вести себя будешь плохо, то ты мне не нужен, я тебя из поля своего внимания выталкиваю».

Анализ последующего текста только укрепит нас в сделанных выводах: дихотомия «либо хорошо, либо плохо» – крайне негативно действует на психику ребёнка, ибо приводит к формированию чувства вины, недовольству собой и миром, потребности в заслуживании любви значимых взрослых.

Я предлагаю подход адихотомичный, квинтэссенция которого в следующем: нет плохого – есть то, что не нравится нам, то есть базируется на наших травмах; в любом поступке ребёнка можно разобраться с позиции безусловной любви, без осуждения – и тогда психика ребёнка травмироваться не будет; о том, как поступать следует, ребёнку не обязательно говорить – достаточно показывать своими поступками, ибо для ребёнка в любом случае норма – то, как поступают значимые взрослые (поступают, а не говорят об этом); чем больше мы ребёнка осуждаем, тем больше своих травм передаём ему – и тем больше он будет жить не свою жизнь, а наши травмы.

Для того, чтобы формировалась здоровая психика ребёнка, родители должны давать ребёнку безусловную любовь и защиту.