"Я предпочел бы петь"... О "Вокализе" С.В. Рахманинова

 «Сегодня у меня нет слов, я предпочёл бы петь…»

Александр Блок (из письма Л. Д. Менделеевой, 1902)

Цель данной работы – рассмотреть художественное своеобразие рахманиновского шедевра, проанализировав его в музыкальном и общехудожественном контексте.

Задачи работы:

- доказать переосмысление автором жанра вокализа;

- проанализировать принцип «прорастания» темы из интонационного зерна, проявление вариантности как способа формообразования в "Вокализе";

- раскрыть в «Вокализе» стилеобразующие черты предшествующих эпох (от барокко до романтизма);

- подчеркнуть самодостаточность передачи смысла бессловесным путём.

У Сергея Васильевича Рахманинова (1873-1943) первоначальное назначение вокализа^[1] переосмыслено. Обычно наделяя произведение словесным текстом, автор конкретизирует его содержание. Но ведь есть и то, что словами выразить нельзя. Любые попытки сделать это могут только сузить и обезличить результат. Невыразимо словами безграничное чувство настоящей любви, жизнь, пространство и время, Вселенная, Бог. Это под силу музыке, человеческому голосу… Главным средством передачи смысла, таящегося в Вокализе откровения, являются не слова, а музыкальная интонация. Рахманинов создал произведение, наделённое глубоким смыслом, несомненную художественную ценность. Так до него Фредерик Шопен переосмыслил роль фортепианного этюда: техническое упражнение стало художественным, духовно-насыщенным произведением.

Стоящий в самом центре рахманиновского творчества «Вокализ» (ор.34 №14, 1915г.) по праву можно назвать кульминацией авторской лирики. Это одно из самых глубоких по содержанию и органичных по композиции произведений.

Условия, в которых писалось это произведение, описаны в монографии В. Брянцевой: «…Тяжелые известия с войны, беспокойство за неудачный выбор местожитель­ства, новый призыв для переосвидетельствования и т.д. - все это не давало сосредоточиться на работе. И вот я решил бежать в Москву, надеясь на что-то лучшее для себя. (…) Третьего дня, когда известия были особенно неутешительны, меня потащили в Сим­фонический концерт, куда идти я очень не хотел, но где прослушанные сочинения Чайковского, Корсакова и Глазунова вдохнули в меня жизнь. Мои «скорбные чер­ты» прояснились, и я воочию увидел, что натура моя, по преимуществу, музыкальная, и что курс лечения му­зыкой, «лучами музыки» мне может быть смело пропи­сан...» (цит. по 1, 465).^[2]

Свой «Вокализ» Рахманинов посвятил его первой исполнительнице Антонине Васильевне Неждановой (1873 - 1950). Певица (лирико-колоратурное сопрано) вспоминала: «Вокализ» свой до напечатания он приносил ко мне и играл его много раз. Мы вместе с ним, для более удобного исполнения, обдумывали нюансы, ставили в середине фразы дыхание. Репетируя со мной, он несколько раз тут же менял некоторые места, находя каждый раз какую-нибудь дру­гую гармонию, новую модуляцию и нюансы».

Вокализ С.В. Рахманинова имел у современников исключительный успех, который продолжается по сей день. Произведение, изначально написанное для голоса в сопровождении фортепиано, продолжает жить в транскрипциях для хора, различных инструментов, ансамблей и оркестров. 

Особое внимание обращает на себя композиция и главный принцип формообразования "Вокализа" - вариантность. Внешние рамки произведения образуют простую трёхчастную форму с повторением разделов. Вариантность, т.е. повторение в совокупности с постоянным обновлением, - излюбленный прием мелодического гения Рахманинова. Именно через саморазвертывание мелодического голоса композитор добивается непрерывности, текучести, ни с чем не сравнимой плавности повествования. Вариантность у Рахманинова – не просто способ выразить какую-либо значительную мысль, но и показать её в развитии, эволюции, в то же время, оставляя главное, непреходящее всегда на первом плане, отталкиваться от этого первоисточника в каждом новом варианте. Через вариантность композитор конкретизирует и обобщает, развёртывает мысль до границ вселенной, макромира, в то время как сама «мысль» - начальная малосекундовая интонация (e-dis-e) - становится первоосновой, микроэлементом. Это зерно, из которого вырастают все дальнейшие мелодические "побеги", соцветия, сплетающиеся в чудный многоголосный и многоплановый венок. Подчеркнем, вариантностью насыщен не только солирующий голос – мелодизирована вся фактура. Рахманиновское музыкальное полотно насыщено подголосочной полифонией, индивидуализирующей аккомпанирующие голоса.

Начальная и основная мысль произведения излагается в форме периода из 7 тактов, неделимого, неквадратного. Такая нестандартность построения также обусловлена русскими корнями. Эту же тенденцию можно заметить и в переменах метра: 5/4; 7/4; 11/4, свободной смене размера.

Взаимопроникновение вокального и инструментального начал проявляется и в слиянии отечественной и европейской традиций (барокко, романтизм). Вариантность в русской лирической протяжной песне, с постоянным импровизационным обновлением голосов, сходна с процессом самодвижения (ядро и развертывание) во многих сочинениях И.С. Баха (например, прелюдия b-moll из 1 тома "Хорошо темперированного клавира", Ария из оркестровой сюиты №3, Адажио из Бранденбургского концерта №1).

Характерной ладогармонической особенностью творчества Рахманинова является использование натурального минора как выразителя национальной русской традиции. В гармоническом плане встречаются аккорды побочных ступеней (I2, IV7, VI7). В диатонике, обогащении плагальности Рахманинов порой отступает от классической гармонической логики (Т-S-D-T).

Обратим внимание на мелодическую линию басового голоса, поступенное нисходящее движение от «cis» первой октавы до «cis» малой октавы – это фригийский оборот (ср. начало Арии №47 из "Страстей по Матфею" И.С. Баха). К приметам барочной музыки в «Вокализе» можно еще отнести полифонические приёмы: имитации (т.7 и далее), контрапункт (в репризе-коде), неаполитанские каденции (т.6).

В «Вокализе» непринуждённость мелодического развития солирующего голоса (воплощение личного, субъективного начала) соединяется с равномерным, упорядоченным ритмическим остинато в сопровождении, которое символизирует внешнее, объективное начало бытия, неотвратимый ход времени (например, 2 часть Клавирного концерта d-moll И.С. Баха). Такой принцип контраста отечественный музыковед Т.Н. Ливанова назвала единовременным.  Е.В. Назайкинский отмечает, что единовременный контраст «возникает между интенсивностью выраженного в музыкальном произведении чувства и сдержанностью его внешних проявлений. Он, как ясно из самого термина, предполагает синхронное развёртывание противостоящих начал в едином времени. Контраст такого рода непосредственно связан со сферой психических состояний, эмоций, а не со сталкивающимися в конфликте театральными героями, то есть относится к лирике, а не к драме» (2, 268).

Этот принцип связывает «Вокализ» не только с барокко, но и с музыкой романтизма. Например, Этюд Ф. Шопена ор.25 №7, который имеет общую с «Вокализом» тональность cis-moll, аналогичную элегическую "непрограммность", импровизационность тематического развертывания, многоплановую фактуру, а также принцип единовременного контраста и выход за пределы жанрового прототипа в полижанровость.

Таким образом, Рахманинов наделяет Вокализ – произведение небольшого масштаба -  качествами более крупных жанров. Вокально-инструментальная миниатюра вместила разные ипостаси бытия: исповедальность субъективной лирики, эпическую объективность, философское осмысление. Этот художественный мир выражен полижанровостью, взаимопроникновением вокального и инструментального, сплетением черт русской протяжной лирической песни, романса, европейского бельканто оперной арии, духовной кантаты, бессловесностью и содержательностью, камерностью и концертностью, уникальностью и универсальностью, актуальностью и вневременностью.

Легкий дух, воздвигший скалы,

Необъятность в точке тесной…

Бог - покой среди обвала,

Дом - посередине бездны.

Невесомая твердыня,

Ветер, схваченный рукою,

Чувство бездны и пустыни

Среди дома и покоя.

             Зинаида Миркина (1926 – 2018)