К ВОПРОСУ О НЕОБХОДИМОСТИ ДОКАЗЫВАНИЯ ОСВЕДОМЛЕННОСТИ КОНТРАГЕНТА ДОЛЖНИКА В РОССИЙСКОМ ПАУЛИАНОВОМ ИСКЕ

Сделка, совершенная с целью причинения вреда имущественным правам кредиторов, как основание оспаривания, является восприемницей римского Actio Pauliana. Современный Паулианов иск заметно эволюционировал, в то же время каждое государство воспринимает его природу по-разному.

Сделка может быть признана недействительной по вышеуказанному основанию при совокупности следующих условий:

• сделка совершена в течение трех лет до принятия заявления о признании должника банкротом или после принятия указанного заявления;
• в результате совершения сделки был причинен вред имущественным правам кредиторов;
• осведомленность контрагента о цели должника к моменту совершения сделки [13].

Пленум ВАС РФ уточняет, что помимо обстоятельств, указанных в законе, необходимо доказать цель должника в причинение вреда имущественным правам кредиторов [9].

Согласно Шершеневичу Г.Ф. Паулианов иск достигал своего результата при доказывании двух условий: причинение сделкой ущерба кредитору и намерение должника на причинения вреда. Отдельно оговаривается о возможности возврата вещи, отчужденной по возмездной сделки, в случае, если будет доказана осведомленность третьего лица о намерении должника причинить вред кредитору [15; с. 8-9]. Федоров В.Г. поддерживал данную позицию, указывая, что в законодательстве и судебной практике оспаривания актов в ущерб кредиторов имели значение лишь два момента: злой умысел и причинение вреда кредитору [14; с. 29]. Гольмстен А.Х. делает выводы о том, что Западом создана система условий, к которым относится намерение должника нанести ущерб кредитору при совершении возмездных сделок. При совершении безвозмездных сделок цель причинения вреда доказывать не требовалось [1; с. 185].

Анализируя мнения дореволюционных юристов, можно сделать вывод, что Паулианов иск не предусматривал доказывание осведомленности третьего лица о намерении должника причинить ущерб кредитору. Доказывание осведомленности третьего лица в случае заключения возмездной сделки работало не как правило, а как исключение.

Дернбург Г. рассуждал, что самая обыденная форма, в которой нарушаются интересы кредиторов, всегда заключалась и заключается в злостном отчуждении должником принадлежащих ему вещей третьим лицам, знакомым с его намерением [2; с. 371-372]. Тарашкевич Л. отмечал, что источники римского права требуют от третьего лица должной степени вменяемости действий [12; с. 38].

Следовательно, можно сделать вывод, что дореволюционные юристы презюмировали осведомленность третьих лиц при совершении сделки в ущерб кредиторам, поскольку от контрагента предполагалась должная осмотрительность.

Под добросовестностью в объективном смысле Мазур О.В. понимал соответствие действий субъекта разумным ожиданиям определенных третьих лиц, для защиты которых установлено требование добросовестности [5; с. 9].

Пленум ВАС РФ установил, что при решении вопроса об осведомленности контрагента должника о цели совершения сделки во внимание принимается то, насколько контрагент проявлял требующуюся от него по условиям оборота осмотрительность. Кроме того, предусматривается, что наличие публикаций в ЕФРСБ о введении соответствующих процедур презюмирует осведомленность контрагента.

Интересна позиция Сысоевой О.В.: «Добросовестность может быть оспорена, если лицо просто вступило в сделку, которая должна была вызвать у него изумление. Лицо теряет право доказывать свою добросовестность, даже если оно не знало об обмане, но заметило, что что-то было неправильным и не стало разбираться» [11]. Стоит согласиться, что современная практика опирается на более объективные критерии добросовестности.

Необходимо отметить, что осведомленность контрагента о цели совершения сделки согласно банкротному законодательству Великобритании и Соединенных Штатов Америки не имеет значения, несмотря на то, что их положения во многом схожи с отечественным Паулиановым иском [16, 17].

Не стоит игнорировать и выводы Лотфуллина Р.К. о стандарте доказывания недобросовестности контрагента: «По мере приближения даты совершения сделки к моменту, от которого отсчитывается период подозрительности, законодателем снижается стандарт доказывания недобросовестности контрагента» [3; с. 154].

Нельзя не согласиться с позицией Суворова Е.Д., который утверждает, что мотив уменьшить массу в ущерб кредиторам немыслим без соучастия контрагента, помогающего такой мотив реализовать, следовательно доказывание мотива (цель причинения вреда) будет одновременно сопровождаться доказыванием механизма его реализации (через вовлечение контрагента) [10; с. 160].

В судебной практике продолжает формироваться стандарт доказывания осведомленности третьего лица, например, в Определении ВС РФ от 23.08.2018 № 301-ЭС17-7613(3) по делу № А79-8396/2015 указано, что сомнения в добросовестности контрагента должны истолковываться в пользу истца [8]. В Определении от 22.12.2016 № 308-ЭС16-11018 ВС РФ пришел к выводу, что многократное занижение цены отчуждаемого актива может свидетельствовать о недобросовестности контрагента должника. Суд указывает, что контрагент, по спорной сделке, проявляя обычную степень осмотрительности, должен был предпринять дополнительные меры, направленные на проверку обстоятельств, при которых продавец за почти символическую цену продает квартиру [6]. ВС РФ в Определение ВС РФ от 09.10.2017 № 308-ЭС15-6280 также указывает на то, что об осведомленности говорит приобретение покупателем имущества в период подозрительности, поскольку этот факт может быть выявлен из открытых источников при обычной проверке [7].

Лядова Ю. утверждает о существовании «прямой осведомленности» (презумпции, установленные в законе) и «косвенной осведомленности» (отклонение от стандарта разумного и осмотрительного поведения участника хозяйственного оборота) [4]. Фактически, покупатель прямо или косвенно осведомлен о противоправной цели должника.

Проанализировав историю Паулианова иска, его зарубежные аналоги, позицию ученых и практиков, судебную практику, можно сделать вывод о том, что презумпции осведомленности, установленные в законе, и практика, которая направлена на презюмирование осведомленности контрагента должника ввиду их должной осмотрительности, охватывают все возможные обстоятельства совершения сделок в ущерб имущественным правам кредиторов, что нейтрализует необходимость в доказывании осведомленности контрагентов о намерении должника причинить вред кредиторам. Однако, можно поспорить с этим мнением, поскольку в законе прямо предусмотрена необходимость доказывания этого факта для оспаривания сделки. Целью должника при совершение сделки в ущерб имущественным правам кредиторов является воспрепятствование получения кредиторами удовлетворения путем уменьшения имущественной массы. Обратимся к реальности, глупо предполагать, что должник совершит отчуждение имущества по заниженной стоимости или безвозмездно только из принципа, чтобы насолить кредитору. Должник хочет любыми способами сохранить свое имущество, он не будет так просто прощаться с ним. Это возможно только тогда, когда должник находится в сговоре с контрагентом по сделке, в иных случаях, он не имеет возможности вернуть себе имущество. Следовательно, возникает вопрос о необходимости доказывания осведомленности контрагента, поскольку если будет доказано, что должник был намерен причинить вред, то будет доказано, что контрагент знал о намерении должника.