О КОНЦЕПЦИИ ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО СУДЕБНОГО ПРЕДСТАВИТЕЛЬСТВА

Вопрос о профессиональном судебном представительстве в цивилистическом процессе России, будучи весьма актуальным в науке и практике за последнее десятилетие, не потерял своей значимости и в текущее время.

Президент Российской Федерации не раз ставил вопрос об укреплении и развитии судебной системы. В свою очередь, председатель Совета судей РФ В.В. Момотов вновь так же озвучивал позицию о необходимости введения профессионального ценза для представителей.

28.11.2018 года был подписан Федеральный закон N 451-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации», который расширил требования к лицам, выступающим в качестве судебных представителей [4].

Данная мера согласно пояснительной записки к законопроекту «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» направлена на обеспечение единства подходов при отправлении правосудия, как в отношении граждан, так и в отношении юридических лиц, установление общих правил организации судопроизводства; достижение единообразия в судебной практике, а так же обеспечения права на квалифицированную юридическую помощь, а также для повышения качества такой помощи, что является одной из важнейших задач гражданского и арбитражного судопроизводства в соответствии со ст. 2 ГПК и ст. 2 АПК РФ [1,2].

Существенные изменения были внесены, в соответствии с которыми представителями в суде общей юрисдикции, за исключением дел, рассматриваемых мировыми судьями и районными судами, получили возможность выступать адвокаты и иные оказывающие юридическую помощь лица, имеющие высшее юридическое образование либо ученую степень по юридической специальности.

Создана новелла в гражданском и арбитражном процессах – профессиональное представительство. Этим же Законом были внесены дополнения в АПК РФ в части требований к представителям — ч. 3 ст. 59 была дополнена требованиями к представителям граждан, в том числе индивидуальных предпринимателей, и организаций о необходимости наличия высшего юридического образования или ученой степени по юридической специальности.

Таким образом, впервые в институт судебного представительства в гражданском судопроизводстве были включены требования к уровню образования представителя.

Вместе с тем, как показывает системный анализ положений ГПК РФ, АПК РФ, КАС РФ, принятие названного федерального закона являлось очередным шагом в процессе реализации обсуждаемой уже долгое время концепции профессионализации судебного представительства. Первыми попытками нормативного закрепления профессионального подхода к судебному представительству в процессуальном законодательстве стали положения п. 3 ст. 59 АПК РФ, которая указала, что представителями могут выступать в арбитражном суде адвокаты и иные оказывающие юридическую помощь лица. В принятом в 2015 году Кодексе административного судопроизводства РФ сразу содержалось правило, что представителями в суде по административным делам могли быть адвокаты и иные лица, обладающие полной дееспособностью, не состоящие под опекой или попечительством и имеющие высшее юридическое образование. (п. 1 ст. 55 КАС РФ).

В настоящее время, приняв за основу положительный опыт профессионального представительства в арбитражном и административном судопроизводстве, а также в апелляционной и кассационной инстанциях гражданского судопроизводства, 08 ноября 2022 года Постановлением Пленума Верховного Суда РФ № 32 был внесен в Государственную Думу Федерального Собрания РФ проект федерального закона № 235526-8 «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации», направленный на реформирование и совершенствование процессуального законодательства. Данный проект предлагает ввести в качестве обязательного требования к судебным представителям наличие высшего юридического образования вне зависимости от уровня суда, где осуществляется представительство. Расширение профессионального судебного представительства обосновывается в законопроекте тем, что оно позволит обеспечить реализацию конституционного права граждан на получение квалифицированной юридической помощи (ст. 48 Конституции РФ) и не ограничивает доступность правосудия для граждан, поскольку бремя возмещения судебных расходов, включая расходы на оплату услуг представителей, по правилам судопроизводства возлагается на проигравшую сторону.

Стоит отметить, что в теории наблюдаются различные точки зрения авторитетных ученых-процессуалистов относительно данного нововведения, в частности, например, заместитель Председателя Верховного Суда РФ в отставке В. М. Жуйков отмечал о нецелесообразности в распространении требования о высшем юридическом образовании представителей на все судопроизводство в целом. По причине того, что еще в 2004 году Конституционный суд РФ отмечал o недопустимости ограничений в выборе договорного представителя, признав тем самым ч.5 ст.59 АПК противоречащей Конституции. В связи с этим В.М. Жуйков расценивает это, преодоление позиции Конституционного Суда РФ.

Кроме того, некоторыми учеными (например, О.Ю. Фомина, Ю.Г. Чупракова и др.) отмечается, что, закрепляя образовательный ценз представителя, законодатель слепо подводит отечественную правовую систему под европейские стандарты (в ряде европейских государств представительство в суде осуществляется исключительно адвокатами), не учитывая при этом объективных реалий.   В свою очередь, Фомина О.Ю. является противником введения полной профессионализации судебного представительства в гражданском процессе и указывает на то, что не любой гражданин способен позволить себе представителя – профессионального юриста по причине высокой стоимости оказываемых услуг [11, с. 96]. В случае закрепления в законе обязательности наличия высшего юридического образования у судебного представителя будут созданы дополнительные препятствия для граждан в защите их прав в судебном порядке.

В этой связи данный вопрос целесообразнее рассмотреть с точки зрения реализации конституционной гарантии права на судебную защиту и права каждого на получение квалифицированной юридической помощи.  Так из пояснительной записки проекта Федерального закона № 235526-8 «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» следует, что данное изменение направлено на реализацию конституционного права граждан на получение квалифицированной юридической помощи (статья 48 Конституции Российской Федерации) с учетом предусмотренных законом случаев оказания квалифицированной юридической помощи гражданам бесплатно (Федеральный закон от 21 ноября 2011 года № 324-ФЗ «О бесплатной юридической помощи в Российской Федерации»), и, соответственно, оно не ограничивает доступность правосудия для граждан, поскольку бремя возмещения судебных расходов, включая расходы на оплату услуг представителей, по правилам судопроизводства возлагается на проигравшую сторону (ч. 1 ст. 100 ГПК, ст.110 АПК РФ).

Стоит проанализировать вышеуказанные положения с учетом действующего законодательства и правоприменительной практике:

Во-первых, в силу ч.1 ст.100 ГПК РФ, стороне, в пользу которой состоялось решение суда, по ее письменному ходатайству суд присуждает с другой стороны расходы на оплату услуг представителя в разумных пределах. Под разумными пределами согласно п.13 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.01.2016 N 1 «О некоторых вопросах применения законодательства о возмещении издержек, связанных с рассмотрением дела» следует считать такие расходы на оплату услуг представителя, которые при сравнимых обстоятельствах обычно взимаются за аналогичные услуги. При определении разумности могут учитываться объем заявленных требований, цена иска, сложность дела, объем оказанных представителем услуг, время, необходимое на подготовку им процессуальных документов, продолжительность рассмотрения дела и другие обстоятельства. Разумность судебных издержек на оплату услуг представителя не может быть обоснована известностью представителя лица, участвующего в деле.

В пункте 11 вышеуказанного Постановления разъяснено, что, разрешая вопрос о размере сумм, взыскиваемых в возмещение судебных издержек, суд не вправе уменьшать его произвольно, если другая сторона не заявляет возражения и не представляет доказательства чрезмерности взыскиваемых с нее расходов (часть 3 статьи 111 АПК РФ, часть 4 статьи 1 ГПК РФ, часть 4 статьи 2 КАС РФ). Вместе с тем в целях реализации задачи судопроизводства по справедливому публичному судебному разбирательству, обеспечения необходимого баланса процессуальных прав и обязанностей сторон (статьи 2, 35 ГПК РФ, статьи 3, 45 КАС РФ, статьи 2, 41 АПК РФ) суд вправе уменьшить размер судебных издержек, в том числе расходов на оплату услуг представителя, если заявленная к взысканию сумма издержек, исходя из имеющихся в деле доказательств, носит явно неразумный (чрезмерный) характер.

Следовательно, суды в целях реализации одной из основных задач гражданского судопроизводства по справедливому судебному разбирательству, а также обеспечения необходимого баланса процессуальных прав и обязанностей сторон при решении вопроса о возмещении стороной судебных расходов на оплату услуг представителя учитывается, что если сторона не заявляет возражения и не представляет доказательств чрезмерности взыскиваемых с нее расходов, то суд не вправе уменьшать их произвольно, а обязан вынести мотивированное решение, если признает, что заявленная к взысканию сумма издержек носит явно неразумный (чрезмерный) характер.

Как указывает Конституционный суд РФ в Определении от 21.12.2004 N 454-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы общества с ограниченной ответственностью "Траст" на нарушение конституционных прав и свобод частью 2 статьи 110 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации" обязанность суда взыскивать расходы на оплату услуг представителя победившей стороны с проигравшей в разумных пределах – это один из правовых способов борьбы с необоснованным завышением размера оплаты таких услуг.

На практике наблюдается тенденция существенного уменьшения судами сумм расходов на представителя, заявленных сторонами. При этом суды чаще всего не указывают какие-либо конкретные основания для признания судебных расходов неразумными и ограничиваются лишь формальной ссылкой на то, что требования разумности должны соблюдаться при взыскании судебных расходов. При этом судебные расходы снижаются судами в разы, а иногда – в десятки раз. Можно так же заметить, что практика судов, в том числе арбитражных, по определению размера компенсации расходов на представителя так же идет по пути их существенного снижения судебных расходов. Как показывает практика, суды не соотносят судебные расходы ни с общими критериями определения размера судебных расходов на оплату услуг (сложность спора, объем работы и т.п.), ни с актуальной рыночной стоимостью этих услуг. Например, Апелляционное определение Московского областного суда от 26.04.2023 по делу N 33-14572/2023 и др.

С другой стороны, прослеживается и обратная тенденция – суды не принимают в обоснование расходов распечатки с веб-сайтов организаций, прейскуранты. Вместе с этим решения адвокатских палат, обозначающие ставки (пределы) вознаграждения за оказываемую юридическую помощь, носят лишь информационный характер. Суд в каждом случае определяет такие пределы с учетом конкретных обстоятельств дела. Обозначенная позиция находит подтверждение в обширной судебной практике. (Например, апелляционное определение Верховного суда Удмуртской Республики от 20.11.2019 № 33-5337/2019, постановление Четвертого арбитражного апелляционного суда от 11.08.2020 № 04АП-3818/17 по делу № А19-19460/2016 и др.)

Перечисленные выше примеры свидетельствует не только об отрицательной судебной практике, по данному момент у наблюдается и положительная практика, когда судебные коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отменяет судебные постановления, принятые по заявлениям о взыскании судебных расходов и направляют дела по заявлениям о взыскании судебных расходов на новое рассмотрение в суд первой инстанции. (Например Определении Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 11.04.2022N 34-КГ22-1-К3). Аналогичная правовая позиция содержится в определениях Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 18 июля 2022 г. N 16-КГ22-10-К4, от 8 августа 2022 г. N 7-КГ22-1-К2, от 24 октября 2022 г. N 37-КГ22-3-К1.

Во-вторых, рассматривая вопрос полной профессионализация судебного представительства в гражданском процессе в разрезе стоимости услуг представителя, следует согласиться с мнением В.В. Момотова, который отмечает, что возражения противников обязательного профессионального представительства o том, что оно будет, является слишком дорогостоящим, вряд ли могут быть признаны обоснованными: гораздо более тяжким бременем для граждан становятся недобросовестные действия псевдопредставителей, пользующихся доверием и тяжелой жизненной ситуацией обратившихся к ним лиц [8, с.30].

С другой стороны, частично можно согласится  с Н.С. Звягиной, В.Д. Баевым относительно того, что стоимость услуг непрофессиональных представителей может выгодно отличаться от уровня цен представителей, имеющих соответствующее образование [7, с. 91]. Но с другой стороны законодателем создана ситуация, при которой заинтересованное лицо, при обжаловании судебного акта вынесенное районным судом по первой инстанции будет вынуждено отказываться от услуг лица, не имеющего юридического образования (в случае такового), и искать профессионального представителя в достаточно короткие сроки, а как мы помним общий срок подачи апелляционной жалобы, в соответствии со ст. 321 ГПК РФ, составляет один месяц со дня принятия решения в окончательной форме. Оперативное обращение к профессиональному юристу и необходимость детального анализа ранее совершенных процессуальных действий с большой вероятностью неблагоприятно скажется на стоимости юридических услуг. Кроме того, основные процессуальные действия должны быть совершены именно в суде первой инстанции, в связи, с чем ошибка непрофессионального представителя может быть фатальной и непоправимой в ходе оспаривания судебного акта.

Ярким примером такой ошибки является непредоставление имеющихся у стороны доказательств в суде первой инстанции и, как следствие, невозможность их приобщения при рассмотрении дела судом апелляционной инстанции в силу ст. 327.1 ГПК РФ.

Стоит обратить внимание, на то, что за последние два года общее количество гражданских и административных дел поступающих на апелляционное рассмотрение в областные и равные им суды увеличивается. Данный вывод делается из статистических показателей, которые предоставлены Судебным Департаментом в Обзорах судебной статистики о деятельности федеральных судов общей юрисдикции и мировых судей за 2020-2022 г.

Таблица 1.

Статистические показатели соотношения общего количества гражданских и административных дел поступивших на апелляционное рассмотрение в областные и равные им суды за 2020-2022 года.

В третьих, в соответствии со ст. 48 Конституции РФ каждому гарантируется право на получение квалифицированной юридической помощи. Однако любое право предполагает возможность выбора. Исходя из этого, каждый гражданин должен иметь возможность самостоятельно принимать решение, воспользоваться ему квалифицированной помощью или нет. На мой взгляд, не совсем правы те авторы, в частности, Е.В. Яковенко и др., которые утверждают, что введение полного обязательного образовательного ценза в институт судебного представительства фактически лишит граждан такого выбора, в результате чего право превратится в обязанность [12, с.257].

Ведь в ч.1 ст.48 ГПК РФ регламентировано, что граждане вправе вести свои дела в суде лично или через представителей. Личное участие в деле гражданина не лишает его права иметь по этому делу представителя. Аналогичная норма содержится и в АПК РФ (ст. 59).

В-четвертых,  какая-либо статистика относительно соотношения профессиональных и непрофессиональных представителей, участвующих в судах отсутствует. Можно предположить, что в настоящее время количество дел с участием непрофессиональных представителей ничтожно мало, и норма, ограничивающая участие таких представителей, вообще не оказывает существенного влияния на институт представительства.

В пятых, безусловно, невозможно не согласится с судьей Арбитражного суда Свердловской области в отставке, заслуженным юристом Российской Федерации Скуратовским М.Л., который утверждает, что наличие документа о высшем юридическом образовании или об ученой степени по юридической специальности не всегда свидетельствует о профессионализме юриста [10, с.60]. Так как далеко не каждый выпускник после окончания высшего учебного заведения способен на высоком уровне представлять интересы доверителя в суде. Даже наличие опыта работы по юридической специальности не всегда гарантирует профессиональное представительство в суде.

В-шестых, стоит обратить внимание на мировой опыт, в связи с тем, что профессионализация судебного представительства сегодня стала глобальной тенденцией. В США, например, для того чтобы иметь право представлять интересы клиентов в суде и предоставлять консультации по юридическим вопросам, необходимо успешно сдать квалификационный экзамен в Американской ассоциации юристов и регулярно обновлять свои знания с помощью образовательных курсов [9, с.44]. Сходным образом обстоит ситуация с профессиональным судебным представительством в Великобритании. Здесь юридическая корпорация делится на две категории: солиситоров и барристеров, которые имеют лицензию на судебное представительство.

Исследование зарубежного опыта профессионализации судебного представительства показывает, что оно является общей тенденцией развития рынка юридических услуг во всем мире.

Таким образом, вышерассмотренные аспекты позволяют сделать ряд выводов и предложений по совершенствованию законодательства:

1. Наблюдается тенденция в российском гражданском процессуальном законодательстве идет на закрепление профессионально представительства;

2. В связи с имеющимися в законодательстве РФ правовыми средствами, которые как показывает практика не лишены недостатков, а так же опираясь на мировой опыт и статистические данные, считаю,  установление обязательного требования к судебным представителям o наличие высшего юридического образования вне зависимости от уровня суда является целесообразным предложением Пленума ВС РФ, которое по причинам, упомянутым в настоящей научной статье не нарушат конституционное право граждан на судебную защиту прав и свобод, на квалифицированную юридическую помощь;

3. К любому иному утяжелению конструкции судебного представительства в цивилистическом процессе современное законодательство, на мой взгляд, не готово, в связи с тем, что оно будет чрезмерным, и впоследствии будет нарушать право на доступ к правосудию. К иному утяжелению можно отнести некоторые разработки современных авторов: установление различных экзаменов, предъявление требование к опыту профессиональной детальности, показателям практической компетентности, например, статистика выигранных судебных дел и другие критерии. На мой взгляд, перечисленные критерии обосновывающие профессионализм юриста, целесообразно применять в ситуации получения квалифицированной юридической помощи, а не применительно к установлению права на участие в суде в качестве представителя.

4. В целях эффективного и своевременного отправления правосудия в части подтверждения полномочий представителей лиц, участвующих в деле и подтверждающих свою профессиональную квалификацию документами о высшем юридическом образовании, можно предположить создание реестра таких представителей в качестве разделов электронных систем, используемых судами общей юрисдикции и арбитражными судами: ГАС "Правосудие" и "Мой Арбитр". Сведения о квалификации (образовании) представителя можно было бы вносить в такой электронный реестр, что исключало бы необходимость дальнейшего представления в последующие судебные заседания документов о высшем юридическом образовании, ученой степени по юридической специальности либо же статусе адвоката. Учитывая синергию электронных систем судопроизводства с базами данных Федеральной налоговой службы (в части регистрационных данных юридических лиц и предпринимателей), иных государственных органов и учреждений, введение такого электронного реестра представителей не представляется непосильной задачей.

При таких обстоятельствах, думается, с учетом предложений Верховного Суда Российской Федерации о введении профессионального ценза представителей по делам, находящимся в производстве у мировых судей и в районных судах, институт представительства в гражданском и арбитражном процессах будет достаточно сбалансирован и не потребует дальнейшего регулирования в части допуска к участию в процессах в гражданской и арбитражной юрисдикциях исключительно представителей российской адвокатуры, так как современные процессуалисты полагают, что адвокатский корпус все еще не зарекомендовал себя как способный обеспечить собственную монополию в юридической сфере.