Насилие как уголовно-правовая категория: терминология

В данной статье рассматривается сущность терминологии насилия как уголовно-правовой категории. Кроме того, в статье приводится анализ терминов «принуждение» и «понуждение» и даются практические рекомендации о дополнении Уголовного кодекса Российской Федерации в части определения понятия преступления, совершаемого с применением насилия или с угрозой применения насилия.

Специфической чертой действующего уголовного законодательства является то обстоятельство, что оно использует различную терминологию, обозначающую преступление, совершаемое с применением насилия. В диспозициях большинства норм Особенной части УК РФ, предусматривающих ответственность за преступления, совершаемые с применением насилия, прямо указывается на совершение преступления «с применением насилия», «с насилием», «преступление, сопряженное с применением насилия», «с применением насилия, не опасного для жизни или здоровья» и «с применением насилия, опасного для жизни или здоровья».

В общей сложности, действующее уголовное законодательство использует более двух десятков терминов, обозначающих насильственный способ совершения преступления. Естественно, такое обилие терминов серьезно затрудняет толкование соответствующих норм уголовного законодательства, оказывая тем самым негативное влияние на квалификацию преступлений, совершаемых с применением насилия.

Положение усложняется тем, что помимо прямого указания в законе, насилие обозначается и другими приемами законодательной техники. Например, Л.Д. Гаухман различает несколько таких приемов, обоснованно полагая, что это могут быть «… действия, которые по существу представляют собой насилие или могут выразиться в насилии, либо указаны последствия насилия в виде причинения смерти или телесных повреждений» [9].

Вопрос о терминологии насилия представляется важным и по той причине, что даже в обыденной речи юристов, применяющих нормы уголовного законодательства, встречается ошибка методологического характера при упоминании насилия. Так, казалось бы, все уже привыкли к «крылатому» выражению – «насильственное преступление». Однако если вдуматься, это словосочетание, механически перенесенное в уголовное право из науки криминологии, не содержит в себе ни одного юридически значимого признака, способного раскрыть содержание этого опасного способа совершения преступления. Вместо этого выражения основной, базисной вариативной лексической единицей, обозначающей насильственной способ совершения преступления, должно стать следующее словосочетание – преступление, совершаемое «с применением насилия или с угрозой его применения».

Достаточно условно терминологию, используемую действующим уголовным законодательством применительно к рассматриваемым преступлениям, можно разделить на собственно уголовно-правовую и терминологию, используемую другими отраслями права. Как уже было отмечено выше, уголовно-правовая терминология достаточно обширная и зачастую непростая для понимания, что, соответственно, порождает трудности в толковании этой терминологии.

Так, опрос, проведенный среди практикующих юристов, показал, что они испытывали значительные затруднения, отвечая на вопрос о содержании терминов «физическое принуждение», «применение пытки», «принуждение», «применение насилия», «особая жестокость», «жестокое обращение, применение оружия или предметов, используемых в качестве оружия», «насильственный захват власти», «вооруженное сопротивление», «вооруженный мятеж», «сопротивление» и «насильственные действия».

Еще большую сложность для уяснения и применения представляют те статьи уголовного закона с бланкетными диспозициями, в которых законодатель для обозначения физического и психического насилия использует терминологию других отраслей права и, прежде всего, международного уголовного права, например, «захват заложника», «пиратство» или «развязывание агрессивной войны».

Определенное негативное влияние на создавшуюся ситуацию оказывает и то обстоятельство, что в отдельных случаях действующим законодательством применяются такие лексические единицы, которые не имеют аналогов в современном российском уголовном праве. Например, ч. 2 ст. 213 Уголовного кодекса РФ предусматривает ответственность за хулиганство, связанное с «сопротивлением». Такой термин сегодня является устаревшим, поскольку тесно связан с соответствующими положениями ранее действовавшего советского уголовного законодательства, различавшего «сопротивление», «злостное неповиновение» и «посягательство на жизнь». Вместо термина «сопротивление» Уголовный кодекс РФ широко использует словосочетание «применение насилия».

Кроме того, диспозиции многих норм об ответственности за преступления, совершаемые с применением насилия, содержат, так называемые, «оценочные» признаки, которые призваны отражать отношения между явлениями, характеризовать результат сопоставления такого явления с определенным образцом.

Следовательно, сущность таких признаков состоит в том, чтобы помочь правоприменителю сравнить рассматриваемое явление с некоторым понятием и сформулировать на его основе содержание самого этого понятия [8].

Однако на практике во многих случаях дело обстоит иначе. Оценочные признаки не решают указанные выше задачи, а, напротив, усложняют их решение. Так, вместо достаточно простого лексического выражения «с применением насилия», «с применением насилия или с угрозой его применения», законодатель использует, к примеру, малоинформативные конструкции типа: «… соединенные с насилием над журналистом или его близкими …» (ч. 3 ст. 144 УК), «… деятельность которого сопряжена с насилием над гражданами или ины причинением вреда их здоровью» (ч. 1 ст. 239 УК), «... сопряженные с насилием» (ч. 1 ст. 333 УК) и «сопряженное с насилием» (ч. 1 ст. 335 УК).

Встречаются и явные просчеты законодательной техники. Например, ч. 1 ст. 150 УК предусматривает ответственность за вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления путем угрозы. В то же время, ч. 3 ст. 150 УК повышает ответственность за то же деяние, совершенное с применением насилия или с угрозой его применения [7]. Налицо явная конкуренция обеих частей этой статьи в случае совершения преступления с угрозой применения насилия. Можно предположить, что под угрозой в приведенном примере законодательство подразумевает обещание виновного уничтожить имущество несовершеннолетнего, а не применить к нему физическое насилие. Но тогда это противоречит принципу единого понимания одних и тех же терминов, используемых уголовным законом, поскольку во всех остальных случаях угроза, выступая в качестве психического насилия, является разновидностью насильственного способа совершения преступления.

Однако больше всего вопросов вызывает толкование терминов «принуждение» и «понуждение» для характеристики преступлений, совершаемых с применением насилия. Вокруг них не прекращаются вестись споры относительно того, равнозначные ли это понятия, и всегда ли принуждение либо понуждение следует рассматривать как признаки насильственного преступления [1].

Многие авторы полагают, что эти понятия являются тождественными и указывают на недопустимость употребления в диспозициях разных статей УК одних и тех же терминов в различном смысле [2].

На наш взгляд, это далеко не так. Термины «принуждение» и «понуждение», являясь однокоренными, имеют различное содержание в уголовном праве [3].

Принуждать кого-либо – означает полностью подавлять волю человека, заставляя его тем самым быть послушным исполнителем определенного деяния [4].

Принуждение как крайняя степень давления на человека чаще всего возможно путем применения насилия или угрозы его применения. Это подтверждает и действующее уголовное законодательство, установившее, например, ответственность за принуждение к совершению сделки или к отказу от ее совершения, прежде всего, под угрозой применения насилия (ч. 1 ст. 179 УК), а равно с применением насилия (ч. 3 ст. 179 УК). Схожее положение зафиксировано в ст. 302 УК – принуждение к даче показаний путем применения угроз (ч. 1), с применением насилия, издевательств или пытки (ч. 2). Напротив, понуждение человека к определенному поведению также предполагает воздействие на его волю, но иными, менее радикальными средствами, чем применение насилия или угроза его применения, например, шантажом, использованием какой-либо зависимости, угрозой имущественного характера и тому подобным.

Для иллюстрации к сказанному возьмем положения ч. 1 ст. 133 УК – понуждение к действиям сексуального характера путем шантажа, угрозы уничтожением, повреждением или изъятием имущества либо с использованием материальной или иной зависимости потерпевшего (потерпевшей). Давайте представим себе, какое преступление будет совершено, если для этих целей виновный угрожает насилием или применяет его к потерпевшему (потерпевшей). Ответ однозначный – либо насильственные действия сексуального характера (ст. 132 УК) либо изнасилование (ст. 131 УК) [5].

Подтверждением этого вывода является следующее определение Верховного Суда РФ в отношении Щ., осужденного районным судом по ст. 133 УК РФ: «Суд не учел, что диспозиция ст. 133 УК РФ связывает наличие состава с конкретными действиями сексуального характера, к совершению которых виновное лицо понуждает потерпевших, и не просто под угрозой, как указано в приговоре, а путем шантажа, угрозы уничтожением, повреждением или изъятием имущества либо с использованием материальной или иной зависимости потерпевших. Такого способа воздействия на потерпевших в действиях осужденного не имелось, следовательно, состав данного преступления в них отсутствует» [6].

Различает принуждение и понуждение также практика низовых судов. Так, некий В. по версии следствия совершил разбой, то есть нападение в целях хищения чужого имущества с угрозой применения насилия, опасного для жизни или здоровья, группой лиц по предварительному сговору, с незаконным проникновением в жилище (ч. 3 ст. 162 УК) и покушение на изнасилование с угрозой применения насилия (ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 131 УК). Районный суд г. Н. Новгорода не согласился с квалификацией действий В. по ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 131 УК, указав, что «…подсудимый не принуждал потерпевшую к половому сношению путем угрозы применения насилия. Угрозу уничтожить имущество потерпевшей с целью совершения с ней полового акта следует рассматривать как понуждение лица к половому сношению».

Эти и другие примеры, иллюстрирующие сложности в толковании определенных терминов и применении соответствующих положений закона на практике, показывают определенное несовершенство действующего уголовного законодательства об ответственности за совершение преступлений с применением насилия или с угрозой его применения. Для устранения отмеченных недостатков, а также снижения уровня возможных ошибочных решений, необходим комплексный подход к совершенствованию положений Уголовного кодекса РФ, включающий в себя следующие направления.

1)  Совершенствование Общей части действующего уголовного законодательства, что предполагает:

· разработку, принятие и использование единой терминологии, обозначающей совершение преступления с применением насилия или с угрозой его применения;

· изменение формулировок ряда статей Общей части Уголовного кодекса РФ с целью дифференциации уголовной ответственности и индивидуализации наказания за совершение преступления с применением насилия или с угрозой его применения: ст. 15 (Категоризация преступлений); 18 (Рецидив преступлений); 30 (Приготовление к преступлению и покушение на преступление); 35 (Совершение преступления группой лиц, группой лиц по предварительному сговору, организованной группой лиц или преступным сообществом (преступной организацией); 37 (Необходимая оборона); 58 (Назначение осужденным к лишению свободы вида исправительного учреждения); 63 (Обстоятельства, отягчающие наказание); 73 (Условное осуждение); 74 (Отмена условного осуждения или продление испытательного срока); 79 (Условно-досрочное освобождение от отбывания наказания) и 86 (Судимость).

2)  Изменение формулировок отдельных положений Особенной части действующего уголовного законодательства с целью использования в них единой терминологии, устранения двусмысленности в толковании закона и снижения уровня сложностей при квалификации соответствующих деяний.

Реализация предлагаемых мер невозможна без концептуального понимания преступления, совершаемого с применением насилия или с угрозой его применения. Учитывая это обстоятельство, представляется целесообразным дополнить Уголовный кодекс ст. 8-1, содержащей разъяснения отдельных терминов, используемых уголовным законодательством, в том числе, понятие преступления, совершаемого с применением насилия или с угрозой применения насилия.

Статья 8-1. Разъяснение отдельных терминов Уголовного кодекса РФ

1.  Для целей единообразного и точного применения положений, определяемых терминами, используемыми в настоящем Кодексе, устанавливаются следующие их определения.

2.  Под преступлением, совершаемым с применением насилия или с угрозой его применения, понимается любое умышленное физическое, психическое, с использованием оружия или иных предметов внешнее воздействие на личность другого для достижения определенного желаемого или допускаемого преступного результата, противоречащего его воле, желаниям и интересам, сопряженное с нанесением ударов, побоев, совершением иных действий, связанных с причинением вреда жизни или здоровью различной степени тяжести, физической боли либо с ограничением свободы потерпевшего лица.

По нашему мнению, воплощение в жизнь вышеперечисленных мер позволит провести универсализацию терминологии насилия в уголовном праве, упростить толкование соответствующих норм уголовного законодательства и оказать тем самым положительное влияние на квалификацию преступлений, совершаемых с применением насилия или с угрозой его применения.