Заключение под стражу как крайняя мера пресечения в уголовном судопроизводстве России (влияние решений ЕСПЧ на данную меру пресечения)

В статье рассматривается роль решений Европейского Суда по правам человека в уголовном судопроизводстве Российской Федерации, проводится анализ принятия федерального закона № 186 от 03.07.2018 «О внесении изменений в статью 72 Уголовного кодекса Российской Федерации», его плюсы и минусы реализации в практической деятельности.

Ключевые слова: Европейский Суд по правам человека, уголовный кодекс Российской Федерации, заключение под стражу, зачет времени содержания под стражей.

Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод [4] (далее по тексту «Конвенция»), будучи международным договором Российской Федерации, стала неотъемлемой частью правовой системы России. Конвенция 1950 года была ратифицирована Россией 5 мая 1998 года и именно с этой даты компетенция Европейского Суда по правам человека (далее по тексту «ЕСПЧ»), а равно и принимаемые им документы на основе рассмотрения конкретных дел, являются обязательными и для России [9, С. 54]. Контрольный механизм Конвенции справедливо признается наиболее эффективным контрольным институциональным механизмом в сфере прав человека в мире [3, С. 14].  

На сегодняшнем этапе анализ постановлений ЕСПЧ должен проводиться не только для уяснения правовой позиции ЕСПЧ о допущенных нарушениях, но и для определения содержания последствий, которые влечет каждое постановление, а также для подготовки предложений о мерах, которые Россия обязана принять в результате установления нарушения прав человека и для выполнения общих обязательств по Конвенции – обеспечивать права и свободы, ею гарантированные [2, С 119]. Доказательством вышеуказанных положений являются так называемые «пилотные» решения ЕСПЧ, в которых ЕСПЧ признает нарушение Конвенции, а также устанавливает, что подобное нарушение носит массовый характер, вследствие системной дисфункции правовой системы государства – ответчика и предписывает государству предпринять определенный вид мер общего характера, примером может являться «пилотное» решение «Ананьев и другие против России»[1], являющееся одним из ярких примеров нарушения прав обвиняемых, содержащихся под стражей.

14 июля 2018 года вступил в силу Федеральный закон от 3 июля 2018 года № 186-ФЗ «О внесении изменений в статью 72 Уголовного кодекса Российской Федерации» [6], которым определен новый порядок зачета в срок отбывания наказания времени содержания лица под стражей до вступления приговора суда в законную силу. Одной из предпосылок принятия данного закона и стало «пилотное» постановление «Ананьев и другие против России». В уголовный закон внесены изменения, предусматривающие применение коэффициента кратности при зачете отбытого в СИЗО срока заключения в период предварительного следствия и уголовного судопроизводства по делу. ЕСПЧ при рассмотрении жалоб осужденных исходил из того, что условия содержания под стражей не должны быть строже условий отбывания впоследствии назначенного судом уголовного наказания. Согласно новой редакции ст. 72 УК РФ время содержания под стражей засчитывается как: 1 день, проведенный в Следственном изоляторе (СИЗО) = 1,5 дням наказания в виде содержания в дисциплинарной воинской части; 1 день СИЗО = 2 дням ограничения свободы, принудительных работ или ареста; 1 день СИЗО = 3 дням исправительных работ и ограничения по военной службе; 1 день СИЗО = 1,5 дням отбывания наказания в воспитательной колонии либо исправительной колонии общего режима; 1 день СИЗО = 2 дням отбывания наказания в колонии-поселении; 1 день СИЗО = 1 дню отбывания наказания в тюрьме либо исправительной колонии строгого или особого режима. Однако в законодательстве есть пробелы, которые повлекут необходимость урегулирования возникающих спорных вопросов, в том числе в судебном порядке. Так, не определен порядок применения положений ст. 72 УК РФ (в новой редакции) в отношении отбывающих наказание лиц, если в период отбытия им был изменен вид исправительного учреждения. Кроме того, законодателем установлен расчет домашнего ареста – два дня к одному дню в СИЗО. Несомненно, условия содержания обвиняемого под домашним арестом несравнимо лучше, чем у лица, находящегося в следственном изоляторе, тем не менее, данная мера пресечения также является «стражной», ограничивающей конституционное право гражданина на свободу передвижения. В этом вопросе по каким-то причинам не была учтена правовая позиция Конституционного Суда РФ [8], из которой следует, что такая мера пресечения, как домашний арест, равно как и заключение под стражу, в действующей системе правового регулирования связаны с непосредственным ограничением права на свободу и личную неприкосновенность. Таким образом, признается, что указанные меры пресечения схожи по своим сущностным характеристикам, однако новый закон довольно жестко их разделяет. Кроме того, ходатайствовать перед судом об избрании меры пресечения в виде домашнего ареста в новых условиях может быть просто «невыгодно», так как фактические сроки расследования, в подавляющем большинстве случаев значительно превышают установленные УПК РФ 2 месяца. При вынесении же приговора - часть того времени, которое обвиняемый провел в изоляции, по сути, будет необоснованно у него «похищена». Раньше лица, в отношении которых в суд направлялось ходатайство об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, боролись за изменение указанной меры на домашний арест. Данный факт может повлечь снижение количества постановлений об избрании меры пресечения в виде домашнего ареста, которых на сегодняшний день и без этого малое количество [11, С. 12]. Хотелось бы отметить, что аналогичный порядок зачета срока содержания под стражей в срок отбытия наказания давно введен в законодательство многих европейских стран [10, С. 2].

В пояснительной записке к законопроекту, который затем в июле 2018 года обличен в форму Федерального Закона [6] - говорится также об «отсутствии в настоящее время возможности» привести условия в СИЗО в соответствие с международными стандартами. Это проблема актуальна и сейчас, так что «льготный» зачет проведенного в СИЗО времени – это и форма компенсации людям за содержание в ненадлежащих условиях [7].

Авторы закона, признавая суровость условий содержания в следственных изоляторах и местах отбывания наказания, исходят из важности соблюдения принципа справедливости, который реализуется практически во всех странах Европы. Вместе с тем анализ содержания закона порождает уместный вопрос: почему принцип справедливости распространяется выборочно?