Процессуальные особенности проведения расследования преступлений террористического характера во второй половине XIX – начале XX веков в Российской империи

Ключевые слова: террористический акт, Уложение о наказаниях уголовных и исправительных, Отдельный корпус жандармов.

В Российской империи Уголовное законодательство конца XIX - начала XX века, а именно Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года в редакциях 1857, 1865 и 1885 годов и Уголовное уложение 1903 года, не имело в себе самостоятельной главы или раздела где были бы указаны нормы, предусматривавшие уголовную ответственность за деяния, которые были бы аналогичны тем которые, предусмотрены в главе 24 раздела IX УК РФ 1996 года «Преступления против общественной безопасности».

Так же стоит заметить, что при расследовании деятельности террористов в рамках военной юрисдикции, было необходимо руководствоваться в том числе Военно-судебным уставом или Воен­но-морским судебным уставом. Эти уголовно-правовые документы в своих нормах соответствовали всеобщему Уставу уголовного судопроизводства.

Помощь общей полиции, а также прокурорскому надзору оказывала жандармерия в борьбе с преступными деяниями, подсудным окружным судам. Порядок этой помощи определялся в ст.ст. 261.1-261.13. Данным образом, жандармская деятельность сводилась к сообщениям в прокурору или в полицию о замеченных ими проступках и преступлениях, которые были  подсудны судебной палате и окружному суду, а также - к принятию общих мер по задержанию преступника, предупреждению уничтожения следов преступления и производству дознания «по особо важным делам» на правах полиции, если прокурор поручил последние.

По делам террористической направленности дознавателями могли выступать: офицеры Отдельного корпуса жандармов при поддержке нижних чинов данного корпуса; чины полиции по согласованию с начальником жандармского управления губернии с прокурором судебного округа; чиновники для особых поручений, состоявшие при полицейском департаменте, в случаях, когда данное признавалось необходимым решением Министра внутренних дел; лица,   «Высочайшей властью назначенные к тому при личном при­сутствии Прокурора Судебной  Палаты»   по  разбирательсту дел  особой  важности (ч. 1,2,3 ст. 1035).

Офицеры Отдельного корпуса жандармов начинали производство дознания, а чины полиции - по распоряжению прокурора. Если же дознание начиналось по личной инициативе, то эти должностные лица обязаны были сообщить прокурору или судебному следователю в пределах одних суток. Сведения о совершенном преступлении, которое было подсудно мировым судам, передавалось им от полиции по принадлежности.

На офицере Отдельного корпуса жандармов в порядке соответствия со ст. 1035 Устава уголовного судопроизводства была возложена обязанность производства дознания по противогосударственным преступлениям. Они были уполномочены применять меры, указанные в ст.ст. 253, 254, 257 Устава, а также производить выемки, обыски и осмотры (ст. 258, 1038, 1039).

Так, при наличии достаточных сведений, свидетельствующих о причастности конкретного лица, например, к организации революционеров, начальник местного территориального управления жандармерии направлял запрос к прокурору Судебной палаты. Далее он назначал офицера, начинающего дознание. Одновременно с тем утверждался, так называемый, товарищ прокурора, наблюдавший за его действиями. После уже этого производились процессуальные действия (допрос, выемка, обыск, арест). Об этих результатах докладывали лицу надзирающему за законностью и в Полиции департамент. По истечении дознания данные материалы направлялись прокурору, а он докладывал министру юстиции.

Решение о прекращении дела принимал прокурор при окружном суде, что предусмотрено в ст. 1035.10. Инициатива о прекращении дознания исходила от начальника жандармского управления, если же он не признавал достаточных оснований к данному производству. В том случае если обвиняемый прибывал под стражей, тогда он извещался об окончании дознания и по его прошению ему могли быть предъявлены все материалы.

С принятием в 9 февраля 1907 г. Положения об охранных отделениях начальник охранного отделения о сообщенном факте совершения государственного преступления докладывал начальнику жандармского управления или его помощнику, а также прокурору. При установлении же самого события преступления и в случае отсутствия руководителя жандармского управления и его заместителя, судебного следователя, начальник охранного отделения сам принимал меры, не терпящие отлагательства, в том числе освидетельствование, осмотр, обыск, арест.

В период со второй половины XIX – по начало XX вв. стал эпохой зарождения и структурирования организационного российского революционного терроризма при запаздывающем параллельном развитии организационно-правовых государственных средств противостояния террору. Необходимо сделать вывод о безысходной предопределенности экстремистских проявлений в  движении антиправительственных сил в условиях незавершенности и половинчатости буржуазных реформ 1860-х гг. Однозначно, следует признать ряд успешных достижений российских спецслужб в применении чрезвычайного антитеррористического в рамках законодательства 1880-тых гг. Уголовно-правовая государственная политика на уровне минимальной достаточности пыталась способствовать блокированию террористических выпадов, но не смогла искоренить политических и социально-экономических истоков революционного экстремизма, что привело впоследствии к серии революционных катастроф.